Познание основ православной веры

Свт.Николай Сербский:
Среди безмолвия неба и земли ожесточенно спорят земные мудрецы: «Что есть материя и что есть дух?» А смерть, восседая на гробах, утверждает: «Материя есть тесто, дух – закваска, вы – хлеба, а я – гость».

Вот если задуматься, действительно бывает наваждение. Хорошее было настроение, и вдруг точат мысли одна за другой,- этот человек хочет зла тебя...как он смеет... Примешь ход рассуждения - попадешься и свалишься в осуждение. И настроение испорчено на целый день, а то и два. Накручиваешь себя и накручиваешь до предела - вспышки гнева или раздражительности. Ведь реальное действие. Сначала и мыслей никаких не было и причин особых.

Иоанн Кассиан (Добротолюбие, т.2, гл.6, ст. 159): (Мысли) от Бога бывают, когда Он удостаивает нас посетить: 1. просвещением Святого Духа, возбуждая нас к высшему преуспеянию, и 2. вразумляет нас спасительным сокрушением о том, что мы мало преуспели, или, пребывая в беспечности, были побеждены чем-либо, или 3. когда открывает нам небесные тайны, обращает волю и намерение наши к лучшему».

А может совесть ошибаться?

Хотя, наверно, это уже не совесть...а проделки лукавого?

Схиигум. Савва: Прекратив свое видимое и непосредственное общение с человеком, Господь не оставил его и продолжает постоянно учить и вразумлять его. Он вложил в него особую способность: как бы прикровенно слышать Свой голос через голос нашей совести. Этот голос очень нужен, и способность его слышать легко потерять.

Тихон Задонский (Сокровище духовное, «Воротись! Не туда пошел»): Бывает в мире этом, что человек человека идущего возвращает назад, и кричит в след ему: слышишь ли? воротись! не туда пошел. Так и Бог в совести человеку глаголет и вопиет ему, когда хочет зло соделать: возвратись, человече! не туда идешь ты. Уклонись от зла (Пс.33,15). Христианин! хочешь ли ты отмстить, повредить, или, что горше того, убить ближнего твоего? Бог в след тебе вопиет: человече, воротись! Хочешь ли блуд сотворить и осквернить тело твое? Бог вопиет тебе: человече, воротись! Хочешь ли украсть, похитить и отнять у ближнего твоего добро? Бог гремит в совести твоей: человече, возвратись! Хочешь ли ближнего твоего прельстить и обмануть? Бог тебе вопиет: человече, воротись! Хочешь ли оклеветать, осудить, обругать и опорочить брата твоего? Бог возвращает тебя от того и глаголет: человече, воротись! «Удержи язык твой от зла» (Пс.33,14). Так и от прочих грехов отвращает тебя Бог и в совести твоей зовет тебя: человече, воротись! «Уклонись от зла и сотвори благо». А что в совести тебе говорит, то и в слове Своем святом говорить. Совесть непогрешительна и слово Божие суть согласны. Что совесть говорить, то и слово Божие; от чего совесть удерживает и отвращает, от того и Божие слово; за что совесть обличает, за то и Божие слово; и за что совесть похваляет, за то и Божие слово. Например: обличает тебя за воровство совесть,—обличает за то и Божие слово; похваляет тебя совесть за милость, сотворенную ближнему твоему,—похваляет и Божие слово. «Блаженны милостивые». Сего ради, когда совесть нас от чего отвращает и удерживает: се есть глас Божий, вопиющий внутрь нас, отвращающий и удерживающий нас от зла! Христиане! послушаем гласа Божия, и отвратимся от зла по увещанию Святого Духа: «днесь аще гласъ Его услышите, не ожесточите сердецъ вашихъ» (Пс.94,7-8). Да и мы воззовем, и услышит нас Господь.

Добавлено (24.06.2010, 17:31)
---------------------------------------------
ПОЧЕМУ Я ВЕРЮ В БОГА

Исследование проявлений духовного мира http://profi-rus.by.ru/pravoslavie/text/i-veru.htm

Архиеп. Лука Войно-Яснецкий: "Энергией любви, излившейся по всеблагой воле Божией. Словом Божиим, дано начало всем другим формам энергии, которые, в свою очередь, породили сперва частицы материи, а потом через них и весь материальный мир.

В другом направлении излившаяся любовь Божия создала и весь духовный мир, мир разумных ангельских существ, разум человеческий и весь мир духовных психических явлений (Пс. 103, 4; 32, 6).

Если мы не знаем многих, несомненно действующих форм энергии, то это зависит от явной недостаточности для познания мировой жизни наших бедных пяти чувств и от того, что не найдены еще научные методы и реактивы для обнаружения того, что недоступно нашим чувствам.

Но верно ли то, что у нас только пять органов чувств и нет никаких других органов и способов непосредственного восприятия?

Не возможно ли временное обострение способности этих органов к восприятию адекватных им форм энергии?

Острота зрения орла, обоняние собаки в огромной мере превосходят силу этих чувств у человека. Голуби имеют неведомое нам чувство направления, руководящее безошибочностью их полета. Общеизвестно обострение слуха и осязания слепых.

Я полагаю, что несомненные факты психического порядка, о которых дальше будет идти речь, обязывают нас не только допустить возможность обострения наших пяти чувств, но и прибавить к ним сердце как специальный орган чувств, средоточие эмоций и орган нашего познания...
"Народное чутье" уже издавна верно оценило важную роль сердца в жизни человека. Сердце перестает биться - жизни пришел конец, поэтому некоторые называют сердце "мотором жизни". Мы хорошо теперь знаем, насколько физическое и духовное благополучие зависит от правильной функции сердца.

Нам приходится в повседневной жизни слышать о том, что сердце "страдает", "болит" и т. д. В художественной литературе, в беллетристике можно найти выражения: "Сердце тоскует", "радуется", "чувствует" и т. д. Таким образом, сердце сделалось как бы органом чувств, и притом чрезвычайно тонким и универсальным.

Остановиться на этом необходимо потому, что все указанные явления в своей основе имеют глубокий физиологический смысл, - говорит И. П. Павлов. В отдаленную эпоху, когда наши предки находились в зоологической стадии развития, на все раздражения, получаемые ими, они реагировали почти исключительно мускульной деятельностью, преобладающей над всеми остальными рефлекторными актами. А мышечная деятельность теснейшим образом связана с деятельностью сердца и сосудов. У современного цивилизованного человека мускульные рефлексы почти уже сведены до минимума, связанные же с последними изменения сердечной деятельности сохранились хорошо...

Современный цивилизованный человек путем работы над собой приучается скрывать свои мышечные рефлексы, и только изменения сердечной деятельности все еще могут указать нам на его переживания. Таким образом, сердце и осталось для нас органом чувств, тонко указывающим наше субъективное состояние и всегда его изобличающим. Для врача надо отметить, что насколько хорошо происходит регуляция сердечной работы, обусловленной мышечной деятельностью, конечно, не чрезмерной, настолько же плохо происходит регуляция сердечной работы при различных волнениях, кои не ведут к мышечной работе. Оттого так легко поражается сердце у лиц свободных профессий, несущих легкий физический труд, но зато чрезмерно подверженных жизненным треволнениям.

Так судит о сердце патологоанатом ("О смерти человека") и великий физиолог академик И. П. Павлов ("Курс физиологии" под редакцией проф. Савича, 1924).

Прибавим к этому еще некоторые замечания. Иннервация сердца поразительно богата и сложна. Оно все оплетено сетью волокон симпатической нервной системы и через нее теснейшим образом связано с головным и спинным мозгом. Целую систему церебральных волокон получает оно от блуждающего нерва, по которым передаются ему многосложные воздействия центральной нервной системы и, весьма вероятно, посылаются в мозг центростремительные чувственные импульсы сердца. Мало еще изучены и полны неизвестности функции симпатической и вегетативной нервной системы, но уже теперь вполне ясно, что они глубоко важны и многосторонни. И что особенно важно для нас, этим нервным узлам и волокнам несомненно принадлежит очень важная роль в физиологии чувствительности.

Таким образом, наши анатомо-физиологические знания о сердце не только не мешают, а скорее даже побуждают нас считать сердце важнейшим органом чувств, а не только центральным мотором кровообращения.

Но Священное Писание говорит нам о сердце гораздо больше. О сердце речь идет чуть ли не на каждой странице Библии, и впервые читающий ее не может не заметить, что сердцу придается значение не только центрального органа чувств, но и важнейшего органа познания, органа мысли и восприятия духовных воздействий. И больше того: сердце по Священному Писанию есть орган общения человека с Богом, а следовательно, оно есть орган высшего познания.

Поистине всеобъемлюща, по Священному Писанию, роль сердца в области чувства. Оно веселится (Иер. 15, 16; Есф. 1, 10; Пс. 103, 15; Притч. 15, 13; 15, 15; 17, 22; Суд. 16, 25), радуется (Плач. 5, 15; Притч. 27, 9; Притч. 15, 30; Ис. 66, 14; Пс. 12, 6; 15, 9; Притч. 23, 15; Еккл. 2, 10), скорбит (Пс. 12, 3; Иер. 4, 19; Пс. 24, 17), терзается до того, что псалмопевец кричит (Иер. 4, 19; 4 Цар. 6, II; Пс. 72, 21), рвется от злобы (Деян. 7, 54) и горит трепетным предчувствием у Клеопы (Лк. 24, 32). Оно негодует на Господа (Притч. 19, 3), в нем гнездится гнев (Еккл. 9, 3), прелюбодейная страсть (Мф. 5, 28), зависть (Иак. 3, 14), надменность (Притч. 16, 5), смелость и страх (Пс. 26, 3; Лев. 26, 36), нечистота похотей (Рим. 1, 24), его сокрушают поношения (Пс. 68, 21). Но оно воспринимает и утешения (Флм. 1, 7), способно к великому чувству упования на Бога (Пс. 27, 7; Притч. 3, 5) и сокрушению о грехах своих (Пс. 33, 19), может быть вместилищем кротости и смирения (Мф. II, 29).

Помимо этой полноты чувствований, сердце обладает высшей способностью ощущать Бога, о которой говорит ал. Павел в Афинском Ареопаге: ...дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли... (Деян. 17,27).

Об ощущении Бога или, вернее, благодатных воздействий Духа Божия на сердце говорят многие подвижники благочестия, многие преподобные. Все они более или менее ярко ощущали то же, что и св. пророк Иеремия: было в сердце моем, как бы горящий огонь (Иер. 20,9).

Откуда этот огонь? Нам отвечает св. Ефрем Сирин, великий таинник Божией благодати: Недоступный для всякого ума входит в сердце и обитает в нем. Сокровенный от огнезрачных обретается в сердце. Земля же возносит стопы Его, а чистое сердце носит Его в себе и, прибавим мы, созерцает Его без очей по слову Христову: блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Подобное же читаем и у Иоанна Лествичника: Огонь духовный, пришедший в сердце, воскрешает молитву: по воскресении же и вознесении ее на небо бывает сошествие огня небесного в горницу души.

А вот слова Макария Великого: Сердце правит всеми органами, и когда благодать займет все отделения сердца, господствует над всеми помыслами и членами, ибо там ум и все помыслы душевные... Ибо там должно смотреть, написана ли благодать закона духа.

Где там? В главном органе, где престол благодати и где ум и все помыслы душевные, т. е. в сердце.

Не будем умножать подобных же высказываний живших глубочайшей духовной жизнью. Их немало можно найти в "Добротолюбии". Все они по собственному опыту говорят о том, что при добром и благодатном устроении души ощущается в сердце тихая радость, глубокий покой и теплота, всегда возрастающие при неуклонной и пламенной молитве и после добрых дел. Напротив, воздействие на сердце духа сатаны и слуг его рождает в нем смутную тревогу, какое-то жжение и холод и безотчетное беспокойство.

Именно по этим ощущениям сердца советуют подвижники оценивать свое духовное состояние и различать Духа света от духа тьмы.

Но не только такими, более или менее смутными ощущениями ограничивается способность сердца к общению с Богом. Как это ни сомнительно для неверующих, мы утверждаем, что сердцем можно воспринимать вполне определенные внушения прямо как глаголы Божий. Но это удел не только святых. И я, подобно многим, не раз испытывал это с огромной силой и глубоким душевным волнением. Читая или слушая слова Священного Писания, я вдруг получал потрясающее ощущение, что это слова Божий, обращенные непосредственно ко мне. Они звучали для меня как гром, точно молния пронизывала мой мозг и сердце. Отдельные фразы совершенно неожиданно точно вырывались для меня из контекста Писания, озарялись ярким ослепительным светом и неизгладимо отпечатывались в моем сознании. И всегда эти молниеносные фразы, Божий глаголы, были важнейшими, необходимейшими для меня в тот момент внушениями, наставлениями или даже пророчествами, неизменно сбывавшимися впоследствии. Их сила была иногда колоссальна, потрясающа, несравнима с силой каких бы то ни было обычных психических воздействий.

После того, как я, отчасти по независящим от меня обстоятельствам, оставил на несколько лет свое архиерейское служение, однажды во время всенощной, когда было должно начаться чтение Евангелия, я неожиданно почувствовал волнение от смутного предчувствия, что сейчас произойдет нечто страшное. Раздались слова, которые я сам часто спокойно читал: Симоне Ионии, любиши ли Мя паче сих?.. Паси агнцы Моя. Этот Божий укор, призыв к возобновлению оставленного служения внезапно потряс меня так могуче, что я до конца всенощной дрожал всем телом, потом всю ночь не сомкнул глаз, и около 1,5 месяцев после того при каждом воспоминании об этом необычайном событии меня потрясали рыдания и слезы.

Пусть не думают скептики, что я настроил себя к этому переживанию тоскливыми воспоминаниями об оставленном священном служении и укорами совести. Совсем напротив, я был тогда сосредоточен на своей болезни и предстоящей мне операции, был в самом нормальном душевном состоянии, очень далеком от всякой экзальтации.

Для святых пророков возможно было и непосредственное слышание слов Божиих и восприятие их сердцем. И сказал мне: сын человеческий! все слова Мои, которые буду говорить тебе, прими сердцем твоим и выслушай ушами твоими (Иез. 8, 10).

Сердце мое говорит от Тебя. "ищите лица Моего"; и я буду искать лица Твоего, Господи" (Пс. 26, 8).

Пророк Иеремия повествует о своем призвании, как о прямом разговоре с ним Бога.

Пророк Иезекииль, описав свое необыкновенное видение славы Божией, продолжает: Увидев это, я пал на лице свое и слышал глас Глаголющего, и Он сказал мне: сын человеческий! стань на ноги твои, и Я буду говорить с тобою. И когда Он говорил мне, вошел в меня дух и поставил меня на ноги мои, и я слышал Говорящего мне (Иез. 2, 2).

Все пророки говорят именем Божиим: "И сказал мне Господь, Так говорит Господь, И было слово Господне ко мне".

Они получали откровение от Бога наяву и во сне через видения (Иезекииля 40-48; сон Даниила 7, его видения 8-10; видения Амоса 8-9; видения Захарии 1-6).

Вот что говорят святые отцы об этих различных способах получения откровений от Бога.

"Если кто предполагает, что пророческие видения, образы и откровения были делом фантазии и происходили естественным порядком, да ведает таковой, что носится далеко от правой цели и истины. Ибо пророки, и в нынешнее время бывающие у нас священнотаинники, не по естественному таковому порядку и чину видели и вообразили, что видели божественно не како и паче естества было то в уме их впечатляемо и представляемо неизреченною силою и благодатию Святого Духа, как говорит Василий Великий: Ненареченною некоею силою пророки принимали воображение в уме, имея его неразвлеченным и чистым, и слово Боясие слышали как бы возглашающимся в них. И еще пророки видали видения действием Духа, Который печатлел образы во владычественном их уме. И Григорий Богослов: Сый (т. е. Дух Святый) действовал первое в ангельских и небесных силах, потом в отцах и пророках, из которых одни видели Бога и познавали, другие будущее предузнавали, когда владычественный их ум от Духа принимал такие образы, по коим они соприсутствовали будущему, как настоящему" (иноки Каллист и Игнатий).

В этой выдержке из писания Каллиста и Игнатия нет речи о восприятии пророками Боясиих откровений сердцем, а о восприятии умом, но в дальнейшем мы укажем, что Священное Писание приписывает сердцу те функции, которые в психологической науке считают принадлежащими уму, и именно сердце называют органом высшего познания.

Не только о способности сердца воспринимать воздействия Духа Божьего говорит Писание, но представляет его органом, который совершенствует и исправляет Бог, как центр нашей духовной жизни и Богопознапия.

А если человек-инвалид, то душа как перенимает облик тела?

Свщмч. Петр Зверев: "Человек трехчастен и состоит из тела, души и духа. Тело — это та видимая тленная оболочка, которая носит в себе оживляющую ее душу, подверженную влиянию окружающих ее перемен в физической природе мира. Дух же не может быть видим нашим телесным и материальным оком, а познается только отчасти по проявлениям его вовне. Это то высокое настроение человека, те запросы духовные, которые побуждают человека устремлять взоры свои от земли к небу, от временного к вечному, от тленного и смертного к неизменному и бессмертному, от сотворенного к Божественному, — и там, в этом Божественном искать и находить удовлетворение алканию и жажде правды. Дух этот и есть то дыхание жизни, которое вдунул Бог в лице человека при сотворении, в нем именно заключается и лежит образ и подобие Божие. Остается третья часть существа человеческого — это душа. Она занимает среднее место между телом и духом, выше она тела, но ниже духа. Посему жизнь души надо подчинять духовной, а жизнь телесную той и другой.

Дух присущ всемлюдям без исключения, он составляет достояние и язычников, и дикарей. Однако мы видим, что нравственная жизнь их стоит на весьма низкой ступени, и можно утверждать, что они живут телесною жизнью, заботятся только об удовлетворении требований тела. А сих требований весьма много. Пока человек находился в том блаженном состоянии, в каком создал его Бог, то распорядителем всей его жизни был дух, коему все в природе его подчинялось; но как только человек пал, извратил свой внутренний строй, то и естественный управитель всего — дух, потерял свою власть и силу. В человека вошли страсти, то есть неограничиваемое удовлетворение потребностей, и телесное взяло верх над духовным. Человек забыл даже об истинном Боге и стал поклоняться истуканам, явлениям мира физического, самому себе. И вот для сохранения в роде человеческом истинного богопознания Бог избрал еврейский народ, которому преподал истины вероучения и нравственности письменно, через особых благодатных лиц, чтобы истины, передаваясь устно от одного лица другому, от одного рода к последующему, не изменились, не исказились, не затерялись вовсе. Отсюда мы видим, какое великое воспитательное значение имеет для нас Священное Писание. Душа наша, обязанная и призываемая следовать духу, почерпает в Священном Писании для себя все, что может содействовать ей и руководить ею для скорейшего и вернейшего достижения последней цели, желаний края — богообщения и одухотворения. А в сем состоит блаженство человека".

Добавлено (09.08.2010, 14:22)
---------------------------------------------
Симеон Новый Богослов (Слово 52): «..(Человек) имеет в единой душе и ум, и слово, и единое чувство, хотя оно, по пяти естественным потребностям тела, делится на пять чувств. В отношении к телесному оно нераздельно разделяется посредством пяти частных чувств: зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания и, будучи изменяемо неизменно, проявляет действенность свою и видит (не само чувство, но душа посредством его), и слышит, и обоняет, и вкушает, и различает вещи по осязанию. В отношении же к духовному нет необходимости, чтобы это общее чувство разделялось на пять чувств, как бы на пять окон, не требуются, говорю, ни очи, чтобы, открывая их, видеть нездешнее, ни уши, чтобы слышать слово, ни орган обоняния, чтобы обонять неземную красоту, ни губы и язык, чтобы вкушать и различать сладкое от горького, ни руки, чтобы различать твердое и мягкое, тяжелое и легкое. Но оно выходит вне всего этого, что мы сказали, и естественно следует за умом, не отделяясь от него и будучи носимо всецело с ним; но, пребывая всецело единым чувством, оно имеет с собою и в себе пять чувств (или точнее сказать - более), поскольку все они едины».

«Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, чтобы вас не ввели в заблуждение; ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я, и многих прельстят». (Мф. 24,45).

В современном обществе человеческом, преимущественно в обществе образованном, многие сомневаются в существовании ду­хов, многие отвергают его. Но они существуют! Существование духов добрых и злых делается вполне ясным и очевидным для того, кто занялся правильным и подробным изучением христиан­ства.

Видение духов - сугубо. В обыкновенном состоянии падения, в котором пребывает все человечество, мы не видим духов ни чувственно, ни духовно; мы поражены сугубою слепотою. Но не­видение нами чего-либо никак не служит признаком небытия его. Чтобы бороться с врагом, надо непременно видеть его. Без виде­ния духов борьба с ними не имеет места: может быть одно увлече­ние ими и рабское повиновение им. Призвав в помощь скудоумию моему Божественную благодать, буду говорить о чувственном ви­дении духов и об опасности и ненадобности видения.

* * *

До падения человека тело его было безсмертно, чуждо неду­гов, чуждо настоящей его дебелости и тяжести, чуждо греховных и плотских ощущений, ныне ему естественных. Чувства его были несравненно тоньше, действие их было несравненно обширнее, вполне свободно. Облеченный в такое тело, с такими органами чувств, человек был способен к чувственному видению духов, к разряду которых он принадлежал душою, был способен к обще­нию с ними. Святое тело человека не служило для него препятст­вием, не отделяло человека от мира духов. Человек, облеченный в тело, способен был для жительства в рае, в котором ныне спо­собны пребывать одни Святые.

Падением изменились и душа и тело человеческие. Нужно очи­щение себя тщательным покаянием, нужно ощутить хотя бы в не­которой степени свободу и высоту состояния духовного, чтобы стяжать понятие о бедственном состоянии нашего тела, о состоя­нии его мертвости, причиненной его отчуждением от Бога. В этом состоянии телесные чувства неспособны к общению с духами, не видят их, не слышат, не ощущают.

Всем нам, находящимся в рабстве у греха, надо знать, что общение со святыми Ангелами несвойственно нам по причине на­шего отчуждения от них падением, что нам свойственно, по той же причине, общение с духами отверженными, к разряду которых мы принадлежим душою, - что чувственно являющиеся духи чело­векам, пребывающим в греховности и падении, суть демоны, а никак не святые Ангелы. Хотя демоны, являясь человекам, наибо­лее принимают вид светлых Ангелов для удобнейшего обмана; хотя и стараются иногда уверить, что они человеческие души, а не бесы; хотя они иногда и предсказывают будущее; хотя откры­вают тайны, - но вверяться им никак не должно. У них истина перемешана с ложью, истина употребляется по временам только для удобнейшего обольщения.

Демоны не знают будущего, известного Единому Богу и тем разумным Его тварям, которым Бог благоволит открыть будущее; но как умные и опытные люди из событий совершившихся или совершающихся предусматривают и предугадывают события, имеющие свершиться, так и хитрые, многоопытные лукавые духи могут иногда предполагать с достоверностью и предсказывать будущее. Часто они ошибаются, весьма часто лгут и неясными обещаниями приво­дят в недоумение и сомнение. Иногда же они могут предвозвес­тить событие, которое уже предназначено в мире духов, но между человеками не приведено еще в исполнение. Так, прежде, нежели постигли праведного Иова искушения, попущение этих искушений уже было решено в совете Божием и было известно падшим духам (Иов, 1). Так решена была на суде Божием, известна святым не­бесным силам и отверженным ангелам, передана к исполнению духу лукавому погибель в сражении царя израильского Ахава прежде, нежели царь вступил в поход (3 Царств, 22, 19-23). Так предска­зал диавол святому Иоанну, архиепископу новгородскому, иску­шение, которое впоследствии навел на него (Четьи-Минеи, 7 сен­тября). Были случаи, когда и грешникам являлись святые Ангелы, но это случалось по особенному смотрению Божию и крайне ред­ко. Так лжепророку и волхву, т.е. человеку, бывшему в особен­ном ближайшем общении с демонами, являлся святой Ангел (Числ. 22).

Исключительные случаи, по особому смотрению Божию, не должны иметь никакого влияния на общее правило для всех. Оно состоит в том, чтобы никак не вверяться духам, когда они явятся чувственным образом, не входить в беседу с ними, не обращать на них никакого внимания, признавать явление их величайшим и опас­нейшим искушением. Во время этого искушения должно устрем­лять мысль и сердце к Богу с молитвою о помиловании и об избавлении от искушения. Желание видеть духов, любопытство узнать что-нибудь о них и от них есть признак величайшего без­рассудства и совершенного незнания нравственных и деятельных преданий Православной Церкви. Познание духов приобретается совершенно иначе, нежели как то предполагает неопытный и не­осторожный испытатель. Открытое -общение с духами для неопыт­ного есть величайшее бедствие, или служит источником величай­ших бедствий.

Мы, по падении, находимся в области падших духов, окруже­ны ими, порабощены ими. Не имея возможности ворваться к нам, они извне подают нам знать о себе, принося различные греховные помыслы и мечтания, ими привлекая легковерную душу в общение с собою. Непозволительно человеку устранять смотрение Божие и собственными средствами, а не по воле Божией отверзать свои чувства и входить в явное общение с духами. Но и это случается. Очевидно, что собственными средствами можно достигнуть общения только с падшими духами. Чем влекутся человеки к вступле­нию в открытое общение с духами? Легкомысленные и незнающие деятельного христианства увлекаются любопытством, незнанием, неверием, не понимая, что, вступив в такое общение, они могут нанести себе величайший вред; люди, предавшиеся греховности и отступившие от Бога, вступают в это общение по самым порочным побуждениям и для самых порочных целей.

То, что совершается с нами по промыслу Божию, всегда пре­исполнено величайшей премудрости и благости, совершается по существенной надобности для существенной пользы нашей, отнюдь не для удовлетворения нашему любопытству или какому другому мелочному, недостойному Бога, побуждению. По этой причине обыкновенный порядок и ход нарушается весьма редко, весьма редко вводится человек в чувственное видение духов.

Приведу пример, который объясняет нам, с какой спаситель­ной для нас предосторожностью, с целью величайшей для нашей душевной пользы Бог попускает нам чувственное видение духов. В Африке был мытарь, именем Петр, человек самый жестокосер­дый, подавший в течение всей жизни своей милостыню нищему однажды, и то не по движению сострадания, а по увлечению гне­вом. Когда Петр нес большое количество хлебов, нищий начал неотступно просить у него милостыни. Петр, рассердившись и не имея возможности ударить нищего чем другим, кинул в него хле­бом. По прошествии двух дней после этого случая Петр заболел. Болезнь усилилась, больной очень изнемог и, казалось, прибли­жался к смерти. При таком положении отверзлись его очи. Он увидел пред собою весы, по одну сторону стояли мрачные демо­ны, по другую - светлые Ангелы. Демоны, собрав все злые дела, соделанные Петром в течение его жизни, положили их на весы.

Светоносцы, не находя никаких добрых дел, чтобы противополо­жить их злым делам Петра, стояли в унынии, в недоумении гово­рили друг другу: «Мы здесь ничего не имеем».

Тогда один из них сказал: «Точно, мы ничего здесь не имеем, кроме одного хлеба, который дан Петром Христу, два дня тому назад, и то поневоле». Ангелы положили хлеб на другую чашу весов, и она тотчас стала перетягивать первую. Тогда световидные мужи сказали мытарю: «Иди, убогий Петр, приложи к этому хлебу, чтобы темнообразные мурины не похитили тебя и не ввер­гли в вечную муку».

Петр выздоровел, сделался необыкновенно милостивым к ни­щей братии, истощил на них весьма значительное имение свое, рабам дал свободу... чтобы смирением еще ближе усвоиться Богу, Которому он уже усвоился милостынею. Петр сподобился великих духовных дарований (Четьи-Минеи, 22 сентября).

По смотрению Божию являются духи только во время крайней нужды, с целью спасения и исправления человеков. Являются та­ким образом, что явление их не может иметь вредных последст­вий. Только совершеннейшим христианам был открыт мир духов, но таких христиан и в самые цветущие времена иночества было очень мало, по свидетельству преподобного Макария Великого. Свойство всех видений, посылаемых Богом, по замечанию св.Иоанна Лествичника, заключается в том, что они приносят душе смирение и умиление, исполняют ее страха Божия, сознания своей грехов­ности и ничтожества.

Напротив того, видения, в которые мы вторгаемся произволь­но, в противность воле Божией, вводят нас в высокоумие, в само­мнение, доставляет радость, которая не что иное, как непонимаемое нами удовлетворение наших тщеславия и самомнения. Демо­ны, являясь наиболее в виде Ангелов, стараются польстить чело­веку похвалою, потешить его любопытство и тщеславие, затем они удобно ввергают его в самообольщение и наносят ему сильней­ший душевный грех.

Добавлено (08.01.2011, 16:02)
---------------------------------------------
В наше время многие позволяют себе входить в общение с падшими духами посредством магнетизма, причем падшие духи обыкновенно являются в виде светлых Ангелов, обольщают и об­манывают различными интересными сказками, перемешивая прав­ду с ложью, - всегда причиняют крайнее душевное и даже умст­венное расстройство. Употребление магнетизма есть отрасль волхвования. При нем нет явного отречения от Бога, но несомнен­но имеется отречение прикрытое, так как в настоящее время во­обще диавол очень прикрывает свои сети.

Саул, царь израильский, явно не отступивший от Бога, но час­то преступавший повеления Божий, довершил свои беззакония сообщением с волшебницей (Быт.31,24). Он знал, что волшебство есть тяжкий грех, ибо предал смерти всех волшебников в земле израильской, но решился на поступок, явно Богопротивный. Же­лая узнать, какой исход будет иметь сражение, на которое он намеревался вступить с филистимлянами, Саул просил волшебни­цу, чтобы она вызвала из ада душу почившего пророка Самуила для совещания с ним. Волшебница исполнила это. Явившийся на призыв ее из подземных темниц, пророк предсказал царю пора­жение и смерть в битве. Саул, вместо того, чтобы погрузиться в покаяние, впал в отчаяние: явление пророка и предузнание буду­щего вместо пользы принесли ему величайший грех. Войско языч­ников сириян, вступившее в землю израильскую, внезапно увиде­ло полк святых Ангелов и предалось бегству (1 Цар.28).

Падшие духи совершают дело погубления человеков с несрав­ненно большим успехом, чем злонамереннейшие человеки. По­вреждение человеков заключается в смешении в них добра со злом. Повреждение падших духов заключается в полном преобла­дании зла при совершенном отсутствии добра. Способности пад­ших духов далеко превосходят способности падших человеков. Демоны свободно и быстро обтекают вселенную, свободно совер­шают такие дела, которые вовсе невозможны для человеков. Если демоны увидят, что кто-либо из христиан начинает подвизаться и преуспевать, то приступают к нему и начинают полагать препятст­вия на пути его. Препятствия эти суть греховные помышления.

Но будучи отражены, демоны не престают от брани: злохитро и коварно приступают они снова. Не успев обольстить сердце тайным действием при посредстве вожделений, они подступают иным путем, и покушаются привести в испуг пустыми привидения­ми, принимая различные образы, то женщин, то зверей, то гадов, то величайших исполинов, то множество воинов. Но и этих при­видений не должно страшиться: они мгновенно исчезают, если оградить себя верою и крестным знамением.

Демоны дерзки и крайне безстыдны: побежденные при одном способе борьбы, они прибегают к другому. Они представляют себя одаренными пророчествами, способными предсказывать бу­дущее. Они вытягиваются привидением на такую высоту и шири­ну, что прикасаются крыш домов. Если же и при этом покушении они найдут душу, укрепленную верою и надеждою, то приводят с собою своего начальника.

Бесы - злонамеренны и стараются только о том, чтобы нано­сить вред. Не делают они ничего по той причине, что ничего не могут сделать, могут только угрожать, они не могут воздержаться

от зла, жаждут нанести нам всякий вред, имея к этому всецело направленную волю. Не имея никакой силы, они терзаются при виде, что не могут выполнить никакого замысла своего. Если бы они имели какую-нибудь власть, то не приступали бы с шумом, в разных привидениях, не устраивали бы ковов, изменяя образы. Демоны, не имея никакой силы, разыгрывают как бы театральное представление, изменяя вид свой и приводя детей в ужас шумом и безобразными личинами своими.

Но, может быть, кто-нибудь, на основании повести об Иове, спросит в опровержение сказанному: почему же диавол, воору­жившись на этого праведного мужа, возмог сделать все: и отнял имущество, и убил детей, а самого поразил смрадною проказою? Это совершилось не силою диавола, но силою Бога, Который пре­дал Иова диаволу для искушения. Диавол сам просил сделать сде­ланное им.

Чем настойчивее демоны действуют против нас, тем ревност­нее мы должны прилежать подвижничеству. Несомненно, что они боятся потения, бдений, молитв, кротости, сердечного безмол­вия, презрения денег и суетной славы, смирения, любви к нищим, милости, благости, более всего благочестия во Христе.

Нашествие злых духов сопровождается шумом, стукотнёю, зву­ками и криком. От присутствия их является в душе страх, в мыс­лях смущение и недоумение, тоска, отвращение от подвига, ле­ность, уныние, воспоминание о родственниках, боязнь смерти, потом греховные вожделения, охлаждение ревности к добродетелям, нрав­ственное расстройство.

И следующее да служит для вас знамением их прихода. Если страх не будет отступать от души, то это - признак присутствия врагов. Демоны, увидев, что человек испугался их, усиливают привидение, чтобы поразить большим испугом и надругаться, подчинив себе.

Не должно тщеславиться благодатною силою изгнания бесов; не должно превозноситься благодатным даром исцеления болез­ней. Не заслуживает удивления тот, кто изгоняет бесов, ни пре­зрения тот, кто не изгоняет.

Святые наставники христианского подвижничества заповеда­ют нам при таких явлениях ограждать себя знамением креста, закрывать глаза и молить Бога, чтобы Он покрыл нас от всех козней и обольщений, расставляемых человекам духами злобы. Падшие духи так ненавидят род человеческий, что если б им было попущено невидимо удерживающей десницею Божиею, то они ис­требили бы нас мгновенно. Для неопытных новоначальных един­ственное средство к избежанию обмана, повреждения и гибели заключается в решительном отречении от всякого видения, по со­вершенной неспособности к правильному суждению о нем.

Бесы стараются сообразовываться с обстоятельствами, с обра­зом мыслей человека, с его наклонностями. Некоторым подвижни­кам они представляют груды золота и серебра с целью найти от­голосок мечте в душевной страсти корыстолюбия, если она таится в душе. Другим с подобной же целью представляют трапезы с обильными яствами и питиями; иным - обширные залы, оглаша­емые музыкой, с толпами танцующих; иным являются в виде жен­щин, возбуждающих вожделение и собственной красотою и искус­ственными украшениями. Иных покушались ввести в заблуждение голосами и прорицаниями, как бы божественными. Иным они яв­лялись в виде отсутствующих родственников и знакомых; иным - в каком-либо виде, свойственном человекам, уговаривая видящих, чтобы они не сомневались в них, не подумали, что они - отвер­женные духи, стараясь уверить, что они человеческие души, участь которых еще не решена и которые по этой причине блуждают по земле без пристанища. При этом они сочиняют какую-нибудь ин­тересную сказку, способную возбудить любопытство в легкомыс­ленных, представив ложь за правду.

Блуждающим духам доверяют и те, которые не верят в сущест­вование злых духов. Злым духам это-то и надо: тати и убийцы тогда могут совершать все злодеяния, когда люди, против кото­рых направлена их злоба, даже не верят их существованию.

Весьма естественно, что падшие духи стараются удержать нас в своем плене и общении, когда мы захотим расторгнуть общение, освободиться из плена. К открытой борьбе с бесами способны весьма немногие.

Единственный правильный вход в мир духов - христианское подвижничество. Единственный правильный вход к чувственному видению духов - христианское преуспеяние и совершенство. Вво­дит в это видение тех, которые должны войти в него, Сам Бог. Вторгающийся в чувственное видение духов самопроизвольно, по­ступает неправильно, незаконно, против воли Божией: невозмож­но такому самовольнику избежать обмана и следующих за обма­ном самообольщения и повреждения. Само намерение увидеть ду­хов есть начало обмана и самообольщения.
http://www.library.pravpiter.ru/book_1/4.htm

Что такое физическая, материальная жизнь- каждый знает, и не стоит об этом говорить. Душевная сторона жизни есть проявление психических эмоций и сил человека. Но в чем его духовная, религиозная сторона? И как эту религиозность, духовность в себе найти, как взрастить ее в себе?
Представьте себе гору, и в горе, в ее центре, — драгоценный камень. Гора хорошо видна всем, а драгоценный камень, который внутри ее, никому не виден, хотя он и драгоценнее горы… Такую картину представляет собою и человек. Материал физический, хорошо всем видный, это его тело; но тело оживлено душой и внутри человека живет сущность его жизни. Драгоценность бессмертного духа, — истинное лицо человека. Тело болеет и умирает, но дух бессмертен, дух не может умереть. Когда мы, люди, стареем, у нас ослабляются все функции организма, слабеет физическое наше зрение, исчезает слух, притупляются душевные наши способности и таланты наши, которыми мы, может быть, блистали, сходят на нет. Но, если в человеке был развит дух, то дух его не ослабевает, с отмиранием душевного и физического организма; наоборот, дух проясняется, усиливается и как бы входит в свою полноту… Так бывало у всех святых и подлинно религиозных людей. Плотской человек "тлеет", а новый, духовный, религиозный, бессмертный, небесный, обновляется, рождается, — как говорит апостол Павел. Это есть истинная реальность… Когда физический организм у верующих в Бога людей ослабевает, в болезнях, или в старости, они не останавливаются на этом печальном явлении, но знают, что в глубине их есть чудное сокровище, драгоценная жемчужина, то бессмертное бытие, о котором говорит Евангелие: "Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его". (Мф. 13, 31–32).
Дух у людей часто бывает придавлен земной смертной оболочкой; но если человек обратит внимание на это самое ценное, что в нем есть, — на дух свой бессмертный, и начнет развивать это сокровище, — .жизнь такого человека становится духовной, религиозной; духовность начинает преобладать над его душевностью и телесностью. Здесь принадлежит человеку подвиг веры. Если человек этого еще не испытал, пусть поверит и увидит. Верьте, братья, Христу Господу, в устах Которого не было лжи. Который есть сама Истина. Верьте всем святым земли больше, чем всем грешникам ее. Святые люди указывают на драгоценность бессмертного духа, а грешные люди отрицают этот дух и принижают человека к куску материи или к животному. Если человек осознает жизнь и драгоценность своего духа, он через это придет к познанию и Духа Святого, Божиего, и познает небесного своего Отца, Бога… Евангелие, мудрость Христова, зовет к этому… По мере чистоты своего сердца, человек начинает понимать Евангелие, и ему становится ясной чудная тайна его собственной жизни — тайна бессмертия.
Дух, — это великий талант, данный каждому человеку, — даже самому обездоленному в мире. Свой дух мы должны принести Господу очищенным и просветленным. Но прежде всего нам надо свой дух обнаружить, найти… Нахождение духа совершается в молитве. Чем человек духовнее, тем молитва его горячее, чище, сильнее; легче воспламеняется, дольше переживается.
Вера в свой бессмертный дух, понимание необходимости его очищения, сознание своей нравственной потемненности пред Богом, — есть уже проявление истинной духовности, религиозности. Люди, имеющие опыт очищения духа в раскаянии и приобщении Христовых Тайн в Церкви, имеют опыт духовной "легкости", окрыленности жизни, — словно и тело их становится легким и всякое душевное их чувство приобретает окрыленность; и это вовсе не является результатом простой эмоциональности, но — действия Благодати. Небесное утешение бывает следствием прощения грехов, и принятия Св. Тайн, теплой молитвы или совершения доброго жертвенного поступка. Сделавший бескорыстно добро своему ближнему испытывает небесную радость. Лицо доброго, чистого и жертвенного человека отражает небесный свет… Но посмотрите на лицо злобствующего, завистливого или скупого человека; посмотрите на того, кто одержим какой-нибудь страстью: тщеславием, алчностью, алкоголизмом, развратом, ненавистью к другому человеку, — вы увидите отражение тьмы, отсвет демонического духа в человеке. Как часто человек делается пленником зла, добычей невидимых духовных разбойников, которые его обкрадывают и склевывают в его сердце все семена добра. Так птицы из притчи евангельской склевывают добрые зерна, бесцельно лежащие при дороге.
Владевший высоким духовным опытом апостол Павел говорит о необходимости высшей борьбы за жизнь: "наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего примите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, всё преодолев, устоять (Еф. 6, 11–13). Первая и главная наша человеческая борьба идет не в плане материального мира, но против невидимых физическими глазами сил. И наше высшее оружие, в этой борьбе, есть Божия правда. Правда о Боге, о бессмертной нашей жизни в Нем".

В духовном человеке Дух Божий руководит деятельностью души

Тройственный Дух Божий, когда живет в духовном чувстве человека, то руководит деятельностью и души, и тела человеческого. Тройственный Дух Божий, когда вселяется в дух человека, то направляет и чувства души человеческой к Богу. Наличность в душе человека тончайшего духовного чувства Богообщения свидетельствует душе человеческой о бытии Божием и удостоверяет душу человеческую в истинности Божества и Глаголов Его, и тем побуждает душу человеческую побеждать естественное тяготению любви своей к себе самой и ко всему плотскому и земному и направлять деятельность и душевную, и телесную на Богоугождение, побуждает человека всем сердцем, всею душею, всею мыслию, всею крепостию своею и веровать в Бога, и любить Бога, и надеяться на Бога, побуждает человека поступать во всем кротко, воздержно, целомудренно, терпеливо и т.п. Так душа человеческая, руководимая духом живого Богообщения, побуждает и тело человеческое отвращаться ради Бога от удовлетворения похотей своих, неугодных Богу, и сообразовать действия свои с волей Божией. И обратно, наличность в душе человеческой Богообщения познается из дел его, по сказанному: «Покажи веру твою из дел твоих» (Послание Иакова 2:18). «Вера без дел мертва есть», ибо где живое Богообщение в вере, там по необходимости являются и дела.

Этот тройственный Дух Божий (Энергия Божия), приобщаемый человеку, есть тот именно Дух, о коем Писание свидетельствует, что Бог не сотворил Его, но из Самого Себя вдохнул в душу сотворенного человека. Это есть тот животворящий человека Дух, которого Адам лишился по грехопадении, и утрата сего Духа была той мгновенной духовной смертью, которая предварила и телесную его смерть. Впрочем, Бог, по неизреченному милосердию Своему, не отнял всеконечно Дух Свой от человека и по грехопадении, ради последующих слез и покаяния Адамова, оставил душе человеческой некую малую способность Божественного ощущения, оставил душе человеческой некое слабое сияние Света Истины, некое ощущение в совести гласа велений и заповедей Своих, некое приобщение благодатных даров Своих. О сем слабом приобщении человеку Духа Божия в ветхозаветной Церкви и говорится в Евангелии Иоанна Богослова, что «Свет во тьме светит, и тьма его не объят», — то есть удостоверяется, что человек не окончательно был лишен приобщения Света Энергии Божества по объятии его тьмою греховною, и сей Свет продолжал слабо мерцать во тьме греховной и до пришествия Спасителя. Сие слабое мерцание Света и поднесь мерцает в душах язычников, слабо мерцает и в душах грешников-христиан, нарушающих заповеди Божии, но окончательно отступивших от Бога.

В истинных же христианах, в живых членах Церкви Христовой ярким светом сияет Свет сей, и живет в них Дух Богообщения, одаряющий их богатством благодатных даров. О таковых сказано, что в них ныне «пребывают три сия: вера, надежда и любы; больше же есть любы». Вера, как сказано, упразднится, и надежда исчезнет, а любовь пребывает вовеки. Но что означают сии слова? Ужели чувство духа человеческого в будущей жизни переродится, и тройственное чувство превратится в единственную любовь? Но где же тогда в духе человеческом будет подобие тройственной Деятельности Божества? Нет, это не то значит, но значит, что чувство духовной любви к Богу достигнет своего апогея, способность человека любить Господа своего достигнет для каждого спасенного крайней возможной для него степени; чувство же веры, то есть способность созерцать Божественную истину, способность верою познавать совершенства свойств Божиих превратится в видение; а надежда достичь единения с Богом превратится в чувство удовлетворения достигнутой целью, превратится, по словам Церкви, «в покой», как сказано: «в покой Божий внидем». Вселение Духа Божьего в человека есть усыновление человека Богу.

Трехчастность и двухчастность живых существ

Итак, трехчастным сотворил Бог человека: в плотный телесный состав существа человеческого вселил Бог тонкое существо души, а в тонкое существо души вселил несозданный Дух Божественной Деятельности Своей. Дал Бог человеку тончайшее духовное чувство — «очи еже видети» Бога и «уши еже слышати» Бога. Дал Бог уму человеческому способность сознательно познавать Его в Глаголах Его, дал человеку свободу повиноваться или не повиноваться Глаголам Божиим и тем отличил человека от прочих живых существ на земле, которые не имеют ни свободы воли, ни дара слова и познания Глаголов Божиих, ни живущего в них Духа Божия, приобщенного им. Итак, двухчастны суть все животные, кроме человека, ибо имеют в себе лишь душу и тело, но не имеют в себе живущим Духа Божия."
http://www.hesychasm.ru/library/Name/moya_misl.htm

"О ТАИНСТВЕННЫХ ГОЛОСАХ

Таинственные голоса - явление почти обычное. Так можно сказать на основании бесчисленных примеров. Если бы мы захотели пойти в глубины времен и привести зафиксированные случаи, связанные с таинственными голосами, довелось бы потратить много бумаги и чернил. Мы же поставили себе задачу привести в этой подборке лишь некоторые примеры новейшего времени. Однако начнем с двух давних примеров, чтобы наши читатели видели сходство в явлении и действии этих таинственных голосов некогда и теперь...

Таинственные голоса предопределили судьбу просветителя Ирландии
В жизнеописании святого Патрика, просветителя Ирландии, говорится, что он долгое время жил в Британии, изучая Священное Писание. И вдруг начал слышать голоса, которые призывали его вернуться в Ирландию - множество голосов, которые кричали ему, как будто едиными устами: «Просим тебя, приходи и живи среди нас», Он так часто слышал эти голоса, звавшие его в Ирландию, что они стали вполне привычными. Святой Патрик признавался, что мог распознавать их - то есть знал тех людей в Ирландии, чьи голоса слышал. Эти люди на самом деле желали его возвращения, и Бог сделал так, чтобы эти таинственные голоса явились Патрику. В конце концов Патрику стало уже невмочь переносить эти голоса - звучавшие и во сне и часто его будившие. Он оставил Британию и перебрался в Ирландию. Великие апостольские деяния, которые святой совершил в Ирландии, убедительно свидетельствуют, что голоса эти были ему направлены Богом.

Рассказ о том, как Ангел направляет либо удерживает

Есть одна книга, написанная об английском священнике - отце Кирилле Ангельском (Father Cyrill of the Angles). Он наш современник, недавно упокоился. Служил отец Кирилл в лондонской церкви в честь святых Ангелов. И он часто имел видения Ангелов. Мы приведем два случая, которые связаны не с видениями, а с голосами и действиями Ангелов. Отец Кирилл все дневное время посвящал богослужениям или посещениям больных и бедных. Однажды, выйдя из дома, он задумался, кого в первую очередь посетить. И вдруг услышал голос - голос Ангела Хранителя: «Иди проведай ту и ту старушку». Он сразу же послушался и пошел. Когда пришел в дом названной женщины, та, не встававшая с постели, удивленно сообщила ему, что она молилась Ангелам Божиим, чтобы привели его, отца Кирилла: «Я больна, и некого послать за Вами, а в соседней комнате находится роженица с умирающим новорожденным ребенком. Поспешите, отче!» Отец Кирилл поспешил, чтобы крестить младенца до его упокоения. Второй случай. Однажды зимой отец Кирилл провел в приюте для бедных все послеполуденное время, до самого вечера. И когда в темноте уже спускался по ступенькам вниз, кто-то его толкнул назад. Он тем не менее направился дальше вниз, но невидимая сила опять толкнула его в обратном направлении. Отец Кирилл вернулся, взял свечу, с зажженной свечой пришел на ту ступеньку, с которой он возвратился назад, и увидел, что вниз от нее лестница повреждена, разломана. Если бы он в темноте сделал еще один шаг, то непременно бы упал и разбился. Но рука Ангела толкнула его назад и таким образом уберегла от смерти.

Спасительный голос

Спасся от верной смерти чудесным образом. «Время» за 16 октября 1936 года опубликовало описание чудесного случая: «Спасся от верной смерти чудесным образом Смаё Яшаревич из Стоца. Он работал в своей кузнице. Вдруг ему показа лось, что его зовут снаружи, и он вышел. В это время полностью рухнула крыша кузницы. Если бы Смаё остался там, он бы погиб на месте».

Голос покойной матери

Полковник Павел Ф. рассказывает нам о таком случае: «Я был ранен на Парашинском ключе (место впадения Дрины в Савву) в день святой Параскевы Пятницы, 14 октября 1914 года. Австрийцы взяли меня в плен и отправили в Гредиг под Зальцбургом. Пленных сербов там было много. Год спустя, 6 ноября 1915 года, я, лежа на койке, читал, а перед полночью погасил свет. И вдруг слышу голос матери своей: "Павел! Павел!" Материнский голос я сразу узнал. Спрашиваю у товарища, находившегося рядом, слышал ли он какой-либо голос. Отвечает, что не слышал. Назавтра я рассказал об этом Сретену Терзичу (сейчас он генерал) и Лазарю Митровичу (сейчас он начальник финансового управления). Они удивились и говорят: "Да, в этом есть что-то свыше!" Прошло пару месяцев. И однажды капитан Ёрдан Никич спрашивает у меня: "Павел, как зовут твою мать?". Этот вопрос меня резанул, как нож. Уточняю: "А почему ты спрашиваешь?" "Да так, - говорит, - просто спросил". А он не хотел мне говорить правду в тот вечер. Назавтра же дал мне пакет, в котором была газета "Правда". И в газете я прочитал, что мать моя упокоилась б ноября 1915 года - то есть в ту ночь, когда я отчетливо слышал ее голос».

О неожиданном голосе, который изменил душу

Между Строгой и Дебрям, по правую сторону от Драма, находится село Глубочица. В этом селе на небольшом холме стоит церковь святого Илии. Из этого села пришел к нам юноша по имени Яков и рассказал, что побудило его обратиться к духовной жизни. «Это случилось, - рассказывал он, - как-то накануне праздника святого Илии, небесного покровителя нашего села и храма. Я прилег перед своим домом, но не спал, не дремал. И вдруг до меня долетел голос: "Мед и млеко! Мед и млеко! Мед и млеко!". Слышался голос этот совершенно отчетливо: И был он тонким, каким-то умилительным и неземным, совсем не похожим на те, которые я когда-либо в жизни слышал. Моя мать была в это время рядом, но она не слышала ничего. А я, услышав этот голос, вскочил и задумался над словами: "Мед и млеко!" Сам себе я объяснил, что это голос от Бога и что он означает для меня призыв к духовной жизни. Я стал ежедневно думать об этом голосе, и неизменно открывал в нем одно и то же значение. С тех пор я обрел уверенность, что Бог по-отечески заботится обо мне. И я повернулся к Богу и к душе». Сейчас Яков занимается распространением Священного Писания.

О голосе, который будит на молитву

Отец Алексий из Святого Эразма живет как пустынник. Его, говорит, ничто не беспокоит. Только иногда после полуночи раздается голос, оклик по имени: «Алексий, вставай и иди в храм!» Тогда он поднимается и идет в храм. И всегда обнаруживает, что догорает лампада, нужно маслица подлить. От многих мы слышали рассказы о голосе, который будит и зовет на молитву. Бывали также случаи, что голос будил людей, которым нужно очень рано вставать и отправляться в дорогу. Это голос Ангела Хранителя, заботящегося о тех, кому он дан в служение.

Рассказ о голосе свыше

То, о чем расскажем, произошло около сорока лет тому назад. В женском монастыре Шамордино возле Оптиной Пустыни, в России, умерла игумения. Монахини тогда избрали игуменией другую сестру. После этого одна из монахинь пошла к отцу Иосифу, известному Оптинскому старцу, и между прочим рассказала, что избрали новую игумению - такую выдающуюся по учености и умелости. Старец на это сказал, что не следовало выбирать, нужно было Богу предоставить, чтобы он указал, кому быть игуменией. После этого старец начал молиться Господу, чтобы ему открыл, которая из монахинь должна быть игуменией, и во время молитвы услышал имя: "Валентина". Этого имени и о монахине с таким именем он ранее не слышал. Но все же передал в монастырь, чтобы игуменией поставили Валентину. Однако монахини тоже не знали сестры с таким именем. Начали расспрашивать, искать. Нашли, наконец, - она несла послушание в больнице - и поставили игуменией. Трижды Валентина приходила к старцу Иосифу просить, чтобы ее, столь простую, пощадили, а игуменией поставили другую монахиню. Да старец, боясь Бога, не желал и слушать ее просьб. И когда та пришла третий раз, даже пригрозил, что проклянет, если она не примет послушания. Тогда Валентина, плача, вернулась в обитель, стала игуменией и таковой оставалась до конца жизни своей, отлично с послушанием справляясь.

Рассказ о внутреннем голосе

Отец Иecceй из Ильинского скита - настоящий духовник. И он рассказывал, что с ним однажды случилось. «Пробирался я нехожеными тропами по Святой Горе, и вдруг большой куст преградил мне путь. Я остановился и задумался, идти мне через него или возвратиться. Слышу внутренний голос: "Иди!" Да сразу же слышу и другой голос: "Вернись!" Долго я колебался, но в конце концов пошел вперед. Да как только я попробовал пробраться через тот куст, полетел с ужасной кручи в каменоломню, которой не видно было из-за куста, и потерял сознание. Через некоторое время пришел в себя, огляделся. Оказалось, я упал на кривой ствол поваленного дерева метрах в двух от поверхности земли. Странно и то, как упал: одна рука и одна нога на дереве, а другая рука и другая нога - под деревом; при этом руками и ногами я судорожно за дерево держался. Не зацепись за него, я бы упал на дно и разбился насмерть. А так постепенно собрался с силами, докарабкался до края обрыва и, уцепившись за тот куст, вылез, вернулся домой. В этом происшествии мне довелось испытать и боль, но несравнимо больше - любовь Божию. Думаю, что оба голоса: "Иди!" и "Вернись!" принадлежали Ангелу. Мне говорилось, чтобы вернулся, так как впереди была опасность. А идти сказано, чтобы обрел опыт - узнал, как Бог спасает человека. Мне было дано выбирать, и я прислушался к первому голосу, который мне говорил: "Иди!"».

О чуде в сремском монастыре Раваница

Три года назад получили мы от нижеподписавшегося брата Петра Козлича письмо, которое приводим слово в слово, без изменений: «Ёван Попович, земледелец из Шашинаца возле Сремской Митровицы оглох в 1914 году на фронте, так что на левое ухо не слышал ничего, а на правое слышал только в том случае, если к нему подойдешь и говоришь над самым ухом, а иначе, даже с малого расстояния, не слышал, пусть даже пушки палят. В 1914 и 1915 годах врачи всячески пытались помочь ему, однако без успеха, поэтому из армии он был отпущен по не пригодности. Вернувшись домой, Ёван тоже искал помощи у врачей и ездил по врачам, чтобы вылечиться, но ему ничего не помогало, хоть он обещал все, чего потребуют, лишь бы только вылечили. Врачи, между тем, утверждали, что слышать он уже не будет никогда, поскольку у него застужены нервы и, по их мнению, полопались перепонки, которые воспринимают звук. ... Однако что невозможно людям, возможно Богу. Хотя, к сожалению, люди к Господу не обращаются и не ищут у него помощи в своих бедах. Итак, упомянутый человек полностью утратил надежду на выздоровление и покорно нес свое бремя. Но Всемогущий провидел его терпение и призвал к полному исцелению - призвал его покаяться в грехах и открыл ему прежде всего духовный слух, а потом и телесный. Два года назад Ёван стал усердно каяться и, хотя не слышал, регулярно посещал Церковь и братские собрания, старался никогда не отставать. Он всегда был первым в молитве и в Церкви, потому принял от Господа великую награду. В это время он договорился с Братством вместе посетить монастырь Раваница. Между тем за два дня до назначенного срока он заболел и решил не идти. Однако накануне того дня, когда наше Братство должно было паломничать, в первые сумерки пришел к нему в дом человек и, назвав его по имени, сказал: "Ёван, если пойдешь в Раваницу, будет хорошо; если не пойдешь, не будет хорошо". После этих слов человек ушел. Услышав такое, Ёван стал раздумывать, что бы это значило, но решил в любом случае в Раваницу пойти. И, хотя ему это было мучительно тяжело, дошел до Раваницкой церкви, помолился Богу и святому Лазарю, чтобы ему хоть немного полегчало, а когда после этого вышел из церкви, почувствовал себя лучше, лихорадка прошла, и он радовался. ...Около 10 часов вечера он пошел к монастырскому колодцу и когда собрался попить воды, услышал сзади женский голос: "Ёван, умойся, вставь пальцы в уши и будешь слышать". Он так и сделал. В ушах у него сразу начало страшно греметь. Между тем женщина стала удаляться, а он пошел следом: женщина пошла к двери церкви - он за ней, она зашла в церковь..., и исчезла. Сразу после всего этого Ёван еще не слышал ничего, кроме грома в ушах. Но назавтра, когда причастился, Начал слышать хорошо. И вот уже четыре месяца как слышит. Ему 55 лет. Поскольку он писать не умеет, то попросил меня, как своего брата во Христе, чтобы я сообщил это Христианскому Обществу в Крагуевце и попросил, пусть поведают об этом через газету для всех наших братьев и сестер, чтобы они утверждались на этом пути и верили, что лишь этот путь истинный. Говорите, братья, всем неверующим, которые не верят в чудо Сына Божиего и считают неправдой все написанное в Священном Писании, что Сын Божий творил чудеса - пусть поверят они тем чудесам и делам, которые Бог и сегодня творит для тех, кто в Него верует».

Кто-то крикнул

Господин Савва П. рассказал нам следующее: "Вспоминается необычайный случай времени детства. Я, малый еще, возвращался из школы домой. Было очень жарко, и я прилег в тени под деревом передохнуть. Прилег и уснул. И вдруг слышу, как кто-то окликает меня по имени: "Савва! Савва!.." Я проснулся и откликнулся: "Что? Кто зовет?" Осмотрелся: никого нет. Точнее, не совсем никого. Совсем рядом вижу змею - кольцом свернулась, подняла голову и язык высунула в мою сторону. Я застыл в страхе. А потом вскочил и понесся что было сил домой. Кто крикнул тогда, не знаю, но знаю, что голос тот донесся до меня с того света». И далее господин Савва рассказал, как и позднее в жизни его несколько раз случалось, что его кто-то окликал по имени и пробуждал ото сна. Причем происходило это именно тогда, когда близко была опасность: однажды коровье стадо зашло в кукурузу и т.д.

Добавлено (07.02.2011, 14:35)
---------------------------------------------
Слышался голос Ангела

Русский журнал «Православие», издающийся в Нью-Йорке, сообщает вот о каком, произошедшем в 1935 году, чудесном случае: «Епископ Аляскинский Антонин плыл на пароходе по морю. Пароход разбился об остров в Беринговом проливе. Владыка, в числе пятерых спасшихся, добрался до берега. Однако те четверо вскоре умерли. А епископ провел там, на камнях, покрытых снегом, тринадцать дней. Он непрестанно молился Богу, и однажды утром услышал голос Ангела: «Еще три дня, и ты будешь спасён». И действительно, через три дня туда прибыло трое жителей Алеутских островов, спасшихся после крушения того же парохода. Они добрались к своим, сообщили, что епископ погиб, и втроем на моторной лодке отправились искать его тело. Между тем на Аляске и на островах, куда дошла весть о гибели владыки, уже совершались службы за упокой его души. И каким было удивление этих алеутов, когда нашли владыку живым! Они взяли его, совершенно замерзшего, и положили на мотор своей лодки, чтобы отогреть. Долго отогревали. Хотя считали, что так или иначе владыка останется без рук и ног. Но владыка полностью выздоровел. Он вернулся к своей пастве и сейчас непрестанно благодарит Бога».

Добавлено (13.03.2011, 21:52)
---------------------------------------------
Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)
ДУХ РАСТЕНИЙ И ЖИВОТНЫХ

"Одухотворенность животных совершенно ясно свидетельствуется Священным Писанием. Вот тексты подтверждающие это:
Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю (Еккл. 3, 21).
Боже, Боже духов и всякой плоти! (Чис. 16, 22).
Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей (Быт. 2,19).
Душа тела (животных) в крови... потому Я сказал сынам Израилевым: Не ешьте крови ни из какого тела (Лев. 17, 11-14). Кровь жертвенных животных свята и освящает, потому что в ней душа животного, дыхание Духа Святого. Поэтому запрещено употреблять ее в пищу.
Дух животворит (Ин. 6, 63).
Вошел в них дух жизни от Бога (Откр.11, 11).
В молитве Духу Святому именуем Его Подателем жизни. И если даже в неорганической природе так ясно присутствие Духа, то, конечно, и растения и животных надо считать одухотворенными. Самый общий, самый распространенный в природе из всех даров Святого Духа есть дух жизни, и он, конечно, свойственен не только животным, но и растениям. Индусы и другие народы Азии совсем не так смотрят на растения, как европейцы. Они глубоко признают одухотворенность растений.
Растения всем существом своим жадно воспринимают свет, воздух, влагу, от которых зависит вся их жизнь. Они явно радуются свету, ветру, росе, дождю. Почему же не допустить, что они ярко воспринимают и чувствуют эти источники своей жизни и радости: может быть, совсем иначе, чем человек или животные, которые далеко не столь безусловно нуждаются в свете, как растения. Растение, может быть, гораздо глубже, чем животное, чувствует все тончайшие свойства почвы, в которой с таким богатством разветвляются его корни, от которой, как от света и воздуха, зависит вся его жизнь. Знаем мы, как тонко выбирают из почвы разные растения питательные вещества, необходимые именно им, а не другим растениям. Разве не безусловно, что для этого растения должны обладать совершенно особой чувствительностью, которой нет у животных и людей.
"Нервы нельзя считать необходимым субстратом душевной жизни. Струны - нервы скрипки и рояля. Но и без струн духовые инструменты издают дивные мелодии. В растениях нет вегетативной нервной системы, без которой у человека и высших животных невозможны процессы питания, дыхания, обмена веществ, и тем не менее все эти процессы совершаются в растениях" (Фехнер).
Если повернуть виноградный лист нижней поверхностью к свету, то он упорно изгибается и поворачивается, чтобы обратить к свету свою верхнюю поверхность.
Удивительны инстинктивные движения вьющихся растений. Растение сперва вытягивается в высоту, потом нагибает свой стебель горизонтально и описывает круг, отыскивает себе опору. Чем длиннее вырастает стебель, тем больше становится круг, то есть растение, не находя себе опоры, ищет ее дальше. Наконец стебель не выдерживает своей собственной тяжести, падает на землю и ползет по ней, ища новой опоры. Но и в этом случае оно руководствуется выбором: повилика не вьется около неорганических или мертвых органических опор, но только около живых растений, к которым она жадно прилепляется, ибо ее корни, находящиеся в земле, быстро умирают, и она лишается пищи, которую потом высасывает посредством сосочков из обвитого растения.
Известны явления сна у растений, когда листья или нагибаются, или складываются, цветки наклоняют свои головки и закрываются.
Удивительно целесообразны движения пестиков некоторых растений для оплодотворения рыльца пыльцой.
Вечером на цветущем лугу все множество цветов поворачивается к солнцу, точно воссылая ему вечернюю молитву, а после его заката тихо засыпает, чтобы утром, повернувшись на восток, опять встретить его утренней радостной молитвой.
Благоухание цветов - это фимиам Богу. Цветы - кадильницы. Ненюфары широко раскрываются под голубым небом, наслаждаются светом и воздухом, складывают свои лепестки и опускаются в воду, когда темнеет.
Между миром растительным и миром животным нельзя найти определенной границы, ибо в области простейших одноклеточных много почти совершенно похожих форм, из которых одни служат началом растительного мира, другие - животного, и различить их почти невозможно. Такие простейшие формы животных, как речная гидра, вольвокс, совершенно похожи на растения и по своим жизненным функциям почти не отличаются от них. От класса простейших начинаются два грандиозных мира живых существ - растений и животных. Постепенное развитие растительного мира дошло до таких великолепных, грандиозных форм, как чудно благоухающие роскошные цветы, стройные пальмы и кипарисы, величественные ливанские кедры, могучие дубы и гигантские секвойи, живущие по три тысячи лет. Совершенно ничтожны по сравнению с ними такие примитивные формы животного мира, как полипы, голатурии, морские звезды и черви, и странно было бы признавать одухотворенность этих низших животных форм и, вместе с тем, не признавать одухотворенность высокосовершенных и даже грандиозных растительных форм.
Совершенно несомненно, что весь растительный и животный мир обладает, по крайней мере, низшим из даров Святого Духа - духом жизни.
Для огромного числа натуралистов одиозно, нелепо учение виталистов и неовиталистов о жизненной силе. Но вдумайтесь в следующие факты.
По наблюдениям Спаланцани, в болотной воде и песке водосточных желобов живут коловратии, которых можно высушить вместе с песком и сохранять в стеклянных сосудах. Если через 3-4 года смочить водой песок, то студнеобразные в обычном состоянии коловратии, высохшие до такой степени, что если прижать их концом иглы, то они разламываются подобно крупинке соли, опять оживают. Они могут выдерживать высушивание при +54°С, тогда как в живом состоянии они умирают, если вода достигает 25 ° С тепла.
Джон Франклин в своем первом путешествии на североамериканский берег Ледовитого океана видел, что рыбы, замерзшие непосредственно после того, как их вытаскивали из воды, превращались в такую ледяную массу, что их можно было разрубать на куски топором и что замерзшие их внутренности представляли твердые ледяные куски. Тем не менее, когда оттаивали этих рыб у огня, предварительно не повреждая их, то некоторые из них оживали. Эти примеры указывают на то, что хотя в организме и исчез всякий след жизни, но все-таки способность начинать при благоприятных условиях новую жизненную деятельность в нем может оставаться, если только в нем не произошло таких перемен, анатомических или физиологических, которые делали бы невозможным восстановление жизненных функций.
Известно, что пшеница, ячмень и горчица, найденные в египетских мумиях и пролежавшие 3000 лет, если они не подвергались вредным воздействиям, в которых возможны повреждающие их ферментативные процессы, дают отличные всходы, когда их поместят в благоприятные условия влажности и тепла.
Следующий опыт произведен Ж. Беккерелем в Париже в 1909 г. Семена пшеницы, люцерны и белой горчицы были высушены в безвоздушном пространстве в течение 6 месяцев при 40°С и затем запаяны в откачанные стеклянные трубки. Эти трубки были посланы в Лондон и там содержались в продолжение трех недель в жидком воздухе приблизительно при -190° и затем еще 77 часов в жидком водороде при -250°. В Париже трубки снова были открыты, и семена поместили во влажную ванну при +28°. Оказалось, что прорастание произошло совершенно нормально. Никакого различия не было замечено по сравнению с пробами семян, сохраняющихся обычным способом. При столь низкой температуре, как -250°, всякий намек на жизнедеятельность исключен. Даже самые энергичные химические реакции при столь низкой температуре не происходят.
Из этих опытов мы видим, что временная смерть возможна, если действие, задерживающее жизнедеятельность, не доходит до разрушения организма (Сведберг, "Вырождение энергий").
Если так очевидно, что временная смерть семян и животных не мешает тому, чтобы снова возникла в них жизнь, то не имеем ли мы права утверждать, что это возможно без проявления в них какой-то неведомой нам силы, жизненной энергии, совершенно не поддающейся воздействию вредных агентов, уничтожающих жизнь семян и растений? А такая энергия, конечно, может быть только духовной энергией, животворящей силой Святого Духа.
Вышеприведенные удивительные факты жизнедеятельности и одухотворенности растений дают право согласиться с Эдуардом Гартманом, когда он утверждает, что растения обладают бессознательным представлением и бессознательной волей. Смутное представление и стремление приписывает монадам и Лейбниц. А растение есть монада.
Наше убеждение в одухотворенности растений, конечно, совершенно не противоречит мнению св. Антония Великого о недопустимости признавать в растениях душу. Вот его слова:
"Против тех, кои дерзают говорить, что растения и травы имеют душу, написал я сию главу к сведению для простейших. Растения имеют жизнь физическую, но души не имеют. Человек называется разумным животным, потому что имеет ум и способен приобретать познания. Прочие же животные земные и воздушные, у которых есть голос, имеют дыхание и душу. Все растущее и умаляющееся можно назвать живым потому, что живет и растет, но нельзя сказать, чтобы все такое имело душу. Живых существ четыре различных вида: одни из них бессмертны и воодушевлены - каковы ангелы; другие имеют ум, душу и дыхание, каковы люди; иные имеют дыхание и душу - каковы животные; а иные имеют только жизнь - каковы растения. Жизнь в растениях держится и без души, и без дыхания, и без ума и бессмертия; но и прочее все без жизни быть не может. Всякая человеческая душа есть приснодвижна" (Добротолюбие, т. 1, стр. 93).
Противоречия, конечно, нет. Мы не приписываем растениям душу в том смысле, как она понимается у человека и животных, а только бессознательное представление и бессознательную волю.
Антоний Великий, говоря о душе животных, конечно, имел в виду высших животных, а не таких как кишечнополостные, моллюски, губки, даже инфузории, о существовании которых или о принадлежности их к животному миру он и представления не мог иметь.
Конечно, эти низшие животные формы, в отношении к их духовности, стоят не выше растении, а даже ниже, и им принадлежит только дух жизни, как и всякому животному.
Вникнем поэтому в то, что доступно познанию нашему о духе высших животных и человека. "

Добавлено (13.03.2011, 21:53)
---------------------------------------------
"ДУША ЖИВОТНЫХ И ЧЕЛОВЕКА

Душа животного в крови его. И животное, как и человек, состоит из духа, души и тела.
Что же такое душа? В простейшем ее виде, у животных - это объединяемый самосознанием (умом у высших животных) комплекс органических и чувственных восприятий, мыслей и чувств, следов воспоминаний или только (у низших) комплекс органических ощущений. Примитивный дух животных - это только дыхание жизни (у низших). По мере повышения по лествице существ растет их духовность, и к дыханию жизни присоединяются зачатки ума, воли и чувства.
У человека душа гораздо выше по своей сущности, ибо участвующий в ее деятельности дух несравним с духом животных. Он может обладать высшими дарами Святого Духа, которые св. пророк Исаия (11, 1-3) называет духом страха Божия, духом познания, духом силы и крепости, духом света, духом разумения, духом мудрости, духом Господним, или даром благочестия и вдохновения в высшей степени.
Дух и душа человека нераздельно соединены при жизни в единую сущность; но можно и в людях видеть различные степени духовности. Есть люди духовные, по апостолу Павлу (1 Кор. 2, 14). Есть люди - скоты, люди - трава, есть и люди - ангелы. Первые мало чем отличаются от скотов, ибо духовность их очень низка, а последние приближаются к бесплотным духам, у которых нет ни тела, ни души.
Итак, душу можно понимать как совокупность органических и чувственных восприятий, следов воспоминаний, мыслей, чувств и волевых актов, но без обязательного участия в этом комплексе высших проявлений духа, не свойственных животным и некоторым людям. О них говорит апостол Иуда: Эти люди душевные, не имеющие духа (Иуд. 1, 19).
В самосознании при жизни жизнь духа тесно переплетается с теми психическими актами, которые общи человеку и животным, т. е. с органическими ощущениями и чувственными восприятиями: эти последние, в свою очередь, неразрывно связаны с жизнью тела, особенно мозга, и исчезают со смертью тела. Поэтому примитивная душа животных смертна, как смертны и те элементы самосознания человека, которые исходят из умершего тела (органические и чувственные восприятия).
Но бессмертны те элементы самосознания, которые связаны с жизнью духа. Материалисты отрицают бессмертие души именно потому, что ничего не хотят знать о духе. А о бессмертии самосознания, понимаемого чисто физиологически, мы и не говорим.
Посмотрим теперь, дает ли Священное Писание нам право понимать дух и душу так, как мы только что изложили. Думаем, что наше понимание души и духа совершенно согласно с Откровением.
В различных смыслах употребляется в Писании слово "душа". То, как в просторечии, она обозначает просто всего человека: "Ни одна душа", "никакая душа". Ни одна душа из вас не погибнет, - говорит св. апостол Павел своим корабельным спутникам.
То душа является синонимом жизни.
Душа его будет ему вместо добычи (Иер. 21, 9).
Умерли искавшие души Младенца (Мф. 2, 20).
Хлеб их - для души их (Ос. 9, 4).
Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить (Мф. 6, 25).
А вот ряд текстов, в которых явно идет речь о том, что можно было бы назвать "животной душой".
Душа их истаевала в них... Он насытил душу жаждущую и душу алчущую исполнил благами... От всякой пищи отвращалась душа их... Душа их истаевает в бедствии (Пс. 106, 5-26).
Будет он пастись... и душа его насытится на горе Ефремовой (Иер. 50,19).
Насытится ими (добычей) душа моя (Исх. 15, 9).
Голодному снится, будто он ест... и душа его тоща... снится, будто он пьет... и душа его жаждет (Ис. 29, 8)..
Привыкших к мысли о бессмертии души пусть не смущают наши слова о бессмертии духа. Это не новшество, ибо в большинстве мест Священного Писания, где речь идет о смерти, говорится именно об оставлении тела духом, а не душой.
Как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва (Иак. 2, 26).
И возвратился дух ее (дочери Иаира) (Лк. 8, 55).
В Твою руку предаю дух мой (Пс. 30, 6; Лк. 23, 46).
Господе Иисусе! приими дух мой (Деян. 7, 59).
Изыдет дух его, и (он) возвратится в землю свою: в той день погибнут вся помышления его (Пс. 145, 4).
И возвратится прах в землю, чем он и был: а дух возвратится к Богу, Который дал его (Еккл. 12, 7).
Эти два последних текста особенно важны для обоснования нашего мнения, что смертны те элементы душевной деятельности, которые связаны с жизнью тела: чувства и мыслительные процессы, неразрывно связанные с деятельностью мозга.
В тот день погибнут все помышления его, т. е. прекратится деятельность сознания, для которой необходимы все восприятия живого мозга.
Изыдет не душа, а дух, и возвратится в землю свою, т. е. в вечность. Возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, Который дал его.
И дух животных, конечно, должен быть бессмертным, ибо он тоже имеет начало в Духе Божием, Духе бессмертном.
Мысль о бессмертии духа животных явно содержится в известных словах Павловых о надежде всей твари (Рим. 8, 20-21): ...в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих.
В немногих местах Священного Писания смерть определяется как исхождение души (а не духа) из тела (Быт. 35, 18; Деян. 20, 10; Пс. 15, 10). Это легко объясняется тем, что и вообще в Библии, особенно же в псалмах, слово душа часто употребляется в общепринятом смысле, т. е. как совокупность всей деятельности душевной и духовной. Но мы и говорим, что при жизни дух и душа человека соединены в единую сущность, которую можно назвать просто душой.
В этом смысле надо понимать и те тексты, в которых речь идет о душе Господа Иисуса Христа.
Когда же душа Его принесет жертву умилостивления... (Ис. 53, 10).
Не оставлена душа Его в аде (Деян. 2, 31).
Душа Моя скорбит смертельно (Мф. 26, 38).
Душа Моя теперь возмутилась (Ин. 12, 27).
Господь страдал и умер по человеческой Своей природе, и потому понятны эти тексты.
Но и о душе Самого Бога говорится в следующих текстах:
И отвратится душа Моя от них, как и их душа отвращается от Меня (Зах. 11, 8).
Не потерпела душа Его страдания Израилева (Суд. 10, 16).
Любящего насилие ненавидит душа Его (Пс. 10, 5).
Но, конечно, это не только метафора. Нельзя говорить о душе Духа абсолютного, как о душе человека, духа ограниченного и воплощенного. Здесь речь может идти только об аналогии с духом человеческим, по которой мы приписываем Богу ум, мышление, волю и чувства. Так понимаем мы и образ Божий в человеке.
Сознание своей личности складывается у человека из органических ощущений, получаемых от своего тела, из восприятий, получаемых его органами чувств, из всей совокупности воспоминаний, из понимания своего духа, характера, настроений.
Где же складывается из этих элементов самосознание, кто субъект его? Не ум, как обычно понимают, а дух. Ибо ум - только часть духа, а не весь дух. Но часть не может объять целого. Это важное заключение... не произвольно, а основано на словах апостола Павла: Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия (1 Кор. 2, 11-12).
Глубочайшую сущность существа нашего познаем мы не умом, а духом. Самосознание есть функция духа, а не ума. Дарованное нам от Бога действие благодати Божией познаем мы не духом мира сего, а духом нашим, дарованным нам от Бога.
Такая же мысль и в словах премудрого Соломона: Светильник Господень - дух человека, испытывающий все глубины сердца (Притч. 20, 27).
О духе, как высшей силе нашей духовной деятельности, многое можно найти в Священном Писании. Вот примеры:
Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную (Гал. 6, 8).
Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное (1 Кор. 15, 46).
Это значит, что духовность есть высшее достижение человеческой души.
Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22-23).
Духом пламенейте (Рим. 12, 11).
Он тайны говорит духом (1 Кор. 14, 2).
Дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение (Иов. 32, 8).
Дух бодр, плоть же немощна (Мф. 26, 41).
И слово мое, и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы (1 Кор. 2, 4).
Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух (Иез. 18, 31).
Здесь мысль о тесной связи между сердцем и духом, подтверждающая то, что мы говорили о первенствующей роли сердца в сознании.
И возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем (Лк. 1, 47).
О Боге радуется. Богу поклоняется, к Богу стремится и приближается дух человеческий. И это, конечно, самая высшая способность души нашей.
Разумеется, такое совершеннейшее проявление духовности души человеческой может быть только даром Духа Святого. Об этом вполне ясно свидетельствует Откровение:
Вложу внутрь вас дух Мой (Иез. 36, 27).
А как вы - сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: "Авва, Отче!" (Гал. 4, 6).

Что скажем о духе животных? Они, как и люди, бывают от природы носителями определенного духа.
Животные одной породы бывают смелые и трусливые, злые и угрюмые, ласковые и веселые. Им не свойственны высшие свойства духовности - религиозность, нравственное чувство, философское и научное мышление, тонкая художественная и музыкальная восприимчивость. Но любовь и зачатки альтруизма, а также эстетического чувства свойственны и животным.
Не высшая форма любви, не любовь Божественная, а только любовь семейная; но в этой любви лебеди и голуби, пожалуй, даже превосходят людей. Известны факты самоубийства лебедя, потерявшего свою подругу: он высоко взлетает, складывает крылья и падает камнем на землю.
Степень духовности у животных тем ниже, чем на более низкой ступени зоологической лестницы совершенства форм стоят они. Исключение из этого правила - любовь у птиц. В параллель с этим можно до некоторой степени поставить тот факт, что высшие формы любви и религиозности часто обнаруживаются людьми простыми, необразованными.
Высшие животные, носители хотя бы ограниченной духовности, должны обладать самосознанием в примитивной форме.
Разве собака не могла бы сказать: мне холодно, я больна, со мной дурно обращается хозяин. Степень самосознания животных определяется развитием их ума и доступной им степенью духовности.
"
http://www.wco.ru/biblio/books/animals/Main.htm

Подлинно христианская жизнь протекает “в духе и истине” (Ин.4, 23). В силу этого она возможна во всяком месте, во всякое время, в любую историческую эпоху. Божественным заповедям Христа свойствен абсолютный характер. Нет и не может быть во всем мире таких условий, когда соблюдение их (заповедей) стало бы совершенно невозможным. Как Божественный Дух и Истина, эта жизнь, конечно, в своем вечном существе стоит выше всякой внешней формы. Но поскольку человек является в сей мир как “табула раза”, постольку ему предстоит “возрастать, укрепляться духом, научаться премудрости” (ср. Лк.2, 40), постольку создается необходимость в этих или иных организационных формах, в той или иной дисциплине ради координации совместной жизни и воспитания еще далеко несовершенных людей. Отцы наши, Апостолы, да и Сам Христос, благодаря которым мы научились чтить Истинного Бога, прекрасно знали, что, с одной стороны, жизнь Божественного Духа превосходит все земные институции, с другой — знали они и то, что сам Дух сей созидает Себе некое обиталище, имеющее в пределах Земли те или иные очертания, которые Являются выражением Духа, сосудом для хранения Его даров. Сие чудное жилище Духа Святого есть Церковь, которая принесла чрез полное всяческих тревог века драгоценное сокровище Богооткровенной Истины. Оставим тех, которые, будучи недостаточно умудренными, становятся неумеренными приверженцами именно “форм”, отвлекаясь вследствие этого от заключенной в них духовной сущности. “Господь и есть Дух, а где Дух Господень, там свобода... будем взирать на славу Господню, преображаясь в тот же образ от славы в славу” (2 Кор. 3: 6, 17-18). Назначение Церкви — ввести своих чад в сферу Божественного Бытия, Она — духовный центр нашего мира, глобально объемлющего всю историю от сотворения первого человека до последнего, имеющего родиться от жены. Она — Церковь — союз любви Христовой в силу неразрывного единства с Ним. Выросшие в недрах Ее чрез долгий подвиг пребывания в заповедях евангельских до сознания свободы сынов Божиих, ни географическим местом, ни внешними традициями уже не связаны; общие обычаи и установления их не ограничивают, им не вредят. Пример Самого Христа: Он соблюл заповедь Отца, не нарушая неудобоносимого бремени (ср. Лк. 11, 46) предписаний Закона Моисеева.

Много раз я прерывал работу, недовольный тем, что написал. Пытался выяснить причину этого явления и теперь, кажется, немного понимаю. Я поставил пред собой невыполнимую задачу: представить в книге то, что мне дано было пережить в течение десятилетий моего “ада покаяния”. Ведомо, я не писатель. Вспоминая наиболее ясно уцелевшие в памяти события моей духовной жизни, я нередко бывал остановлен самой природой моего опыта. Думаю, что это не только моего опыта, но и всех других аскетов-писателей, древних и менее древних. Повторение в течение иногда длительного периода одного и того же, по существу, явления, едва ли не каждый раз оно слагалось в различных последованиях или из перемен в составе и содержании деталей: вступали новые элементы в мои состояния или выпадали другие, ранее бывшие. Создавалось разнообразие, предложить которое в книге, где требуется систематическая организация всего материала, невозможно. Перечитывая мои первые заметки для более обширной книги, я то и дело замечал, что на одной и той же странице дан сгусток из многих тем. Некоторые могли бы быть отнесены к нескольким главам, например: о Покаянии, о Молитве, о Созерцании, о Свете или о Персоне и подобное. Иногда получается так, что если бы я написал каждую из мыслей на отдельном листе бумаги, то после было бы почти возможно оперировать с ними, как с картами в игре: смешивать в различных сочетаниях: одна и та же мысль могла бы войти в десяток смежных проблем. Пусть это не покажется карикатурой. Духовная жизнь подобна живой воде: иногда это малый ручей; иногда река или слияние рек; в других случаях — это широкое море. То это музыка ручья, текущего между камней; то непрестанно вибрирующее, но все же спокойное течение могучей реки; то круговороты водные при слиянии двух стремительных горных потоков; то зеркальная поверхность вод, отражающих солнце и синее небо; подчас же, на великих пространствах глубоких морей тяжкие бури, после которых наступает величественная тишина в молчании лунной ночи. И при всем этом — воды одни и те же.

Дух человека при обращении к Богу всегда может воспринять от Него новые излияния иного бытия, иного познания; достигает границ времени, переходит в иные измерения, охватывает содействием Духа Божия земной мир, космическое бытие, века времен; прикасается и самой безначальности в молитвенном порыве к Безначальному.

Я не знаю такого опыта, который являлся бы как бы суммою, показательной для всех других, особенно, когда речь идет о начальных и средних состояниях. Если и приближается моментами дух наш к более совершенному видению во Свете, то и сие совершенство все же относительное, и в нашем земном движении оно не бывает непоколебимым, словом, чрезвычайное богатство Свыше не может быть представлено в хронологически и логически последовательной организации, и я оставляю эту работу.

Метод Старца Силуана — ставить человека пред общим принципом, чтобы затем он сам мог себя контролировать и распознавать свои состояния. Вот некоторые примеры: “Кушать надо столько, чтобы после принятия пищи не прерывалась молитва и чувство Божьего присутствия” (ср. Лк. 21, 34); “Всякое начинание, на которое душа не решается испрашивать благословение Божие, лучше отложить; как и всякое дело пред которым не идет несмущенная молитва — лучше не делать”; “Если при молитве привходит в сознание посторонняя ей мысль, то такая молитва не есть “чистая”; “Если в сердце живет неприязнь к кому-либо, злопамятство, то мы еще в объятиях смерти и не познали Бога, как должно Его знать”. И подобное.

Я решаюсь продолжить мое писание с меньшими требованиями к самому себе, предлагая мой более чем полувековой опыт в частичных проявлениях, в его связи с воспринятыми мною основными положениями нашей веры: Бог Любви — есть Троица Единосущная и Нераздельная; Абсолютное Бытие — Персонально, и наши отношения с Персональным Богом — прежде всего персональные. Грех всегда есть преступление или уклонение от любви Отчей. Восстановление непорочности и непреложности в веках союза любви с Богом достигается чрез покаяние. Полнота видения греха вне Христа и Света Духа Святого никогда и никем не достигается, не уразумевается. Путь к Отцу всего сущего — Христос, и усыновление наше возможно только и исключительно чрез Него и в Нем, как Единородном Сыне, Собезначальном Отцу и Духу. Плач всего нашего существа — нормальное состояние истинного покаяния. Чем разрушительнее страх вечного разлучения с Богом, чем разительнее ужас от видения нашего безобразия, тем целостнее устремление духа нашего к молитве.

Чрезвычайность задания, стоящего пред нами, никак не должна уклонить нас от его выполнения. Если мы веруем, что Христос, творец нашего естества, знает совершенным образом конечные потенции сего естества, то мы вдохновимся на подвиг. Согласно Откровению — мы избраны во Христе “прежде создания мира”. Апостолы и Отцы наши осознали это; почему бы нам малодушествовать пред таким дивным званием, пред которым все иные смыслы и цели бледнеют? Больше того: вне этой идеи все опустошается, и жизнь становится бессмысленной суетой. Христос явил нам Собою, как человек, достижимость святой вечности в недрах Отчих; невозможно нам отказаться от следования зову Его (ср. Ин. 16: 22 и 33). Конечно, мы не сильнее Апостолов, которые “ужасались и были в страхе” следуя за Господом, восходящим в Иерусалим для предстоящего над ним суда и предания позорной смерти (ср. Мк. 10, 32-33). И мы знаем, что мы на войне. Но наша единственная война, которую мы избрали, есть святая брань с врагом, общим для всех людей, всего человечества — смертью (1 Кор. 15, 26). В сущности нет у человека другого врага. Мы боремся за воскресение; наше собственное и каждого иного со-человека. Господь “послал нас, как овец среди волков” (Мф. 10, 16).

В шкале духовных состояний христианина, и б.м., прежде всего монаха, на нижней ступени лежит “тьма кромешная” (Мф. 8, 12), а на высшей — “Царство Божие, пришедшее в силе” (Мк. 9,1). Самодовольная ограниченность весьма многих, к сожалению, не только не способна воспринять подлинное христианство, но даже и отвращается от него. Однако возможно и в наше время встретить подвижников благочестия, опыт которых приближается к всеобъемлющему. Они прошли чрез болезненность душевных колебаний, — чрез терзание совести от сознания своей порочности и неправды пред Богом, — чрез губительные сомнения и страдальческую борьбу со страстями. Они познали состояние адских мучений, тяжкий мрак отчаяния, неподдающуюся описанию тоску и горестность богооставленности. Взыскавшему истинного покаяния дается также познать многие градации духовной радости и мира, вдохновенной веры, целительной надежды; к сердцу и уму молящегося прикасается огонь Любви Божией, и с ним видение немеркнущего Света “грядущего града” (Евр. 13, 14). Утонченное постом и молитвою сердце легко становится прозорливым по благодати, когда ему открываются глубины душ и пути к исцелению покаянием. Иным видам прозорливости не уделяется внимание. В начале, обычно, нисходит благодать смертной памяти: это есть особое состояние, когда вечность стучится в сердце человека, пребывающего во тьме греха. При этом Дух Божий, еще не опознанный, еще неведомый и скрывающийся, сообщает духу человека трудно объяснимое видение окружающего мира: сей мир, все космическое бытие, где с момента зарождения на всем ложится печать истления, представляется бессмысленным, погруженным во мрак смерти.

Сознанию испытанного христианина становится доступным Евангельское слово. То, что прежде казалось противоречивым, раскрывается как Божественная универсальность, как от века утаенная от нечистого ока святая Тайна. Слишком велик контраст нового разумения с предшествующим омрачением, чтобы выразить сие словом. Дух человека достигает двух пределов: ада и царства, меж которых движется вся духовная жизнь разумных личных существ.

Соберется ли дух во внутрь от мучительного томления или от нашедшей на него небесной славы — молитва его становится подобною молнии, в миг прорезывающей вселенную от края до края. Освобожденный от власти над ним всего преходящего, дух легко восторгается в мир непреложный. Казавшееся смертельным страдание сплетается с нестерпимым блаженством.

Естество человека не выносит долгое время предельных состояний. Некоторые из них даются лишь немногим, лишь однажды. Но в данном опыте в кратчайший временной момент открываются такие сферы Бытия, о которых обычно люди и не подозревают: их сердце закрыто для восприятия святой Жизни Бога.

Начало победной борьбы с грехом состоит в удалении от мест, от лиц и обстоятельств, с которыми были связаны наши падения. Уход из мира, бегство в пустыню в этом смысле явятся положительным этапом, потому что там, в пустыне, мы материально, физически не можем исполнить делом многих грехов, например: насилие, обман, клевета, любостяжание, распутство, невоздержание и подобное. Конечно, этого далеко недостаточно. Внимательный христианин и само наличие в нем еще не преодоленных страстей, побеждающих его хотя бы только в начальных стадиях мысли (помысла), переживает как рабство греху и смерти. Помимо сего есть много грехов, которые независимо от их осуществления в видимой форме, губят нас, — например: гордость, тщеславие, самовозношение, злопамятство и другие. Борьба с ними может быть весьма тяжкою даже в пустыне, в полном одиночестве. Победа над всем — в смирении, уподобляющем нас Господу, бесстрастному и смиренному.

Бесстрастен Бог, и спасенные в Нем — бесстрастны. Смысл христианского бесстрастия в том, что человек освобождается от власти над ним “закона греха” (ср. Рим. 8, 2). Состояние бесстрастия характеризуется неотступным присутствием благодати Духа Святого внутри человека, Который свидетельствует духу нашему, что мы перешли от смерти в жизнь нетленную. Действие Духа Божьего познается в любви, ибо Бог есть любовь, и пребывающий в любви, пребывает в Боге и Бог в нем (1 Ин.4; 16). Эта любовь бессмертна по роду своему. Она не умаляется от страданий, но ей свойственно сострадание. Поставляя человека вне смерти, она, сия любовь, естественно полна сострадательной жалости даже ко врагам. Она не убоится убивающих тело: она их жалеет, как лишенных Света истинной жизни (ср. Мф. 10, 28). Так научены мы разумевать вещи Святыми Отцами нашими, и сами живем сие разумение как истинное.

Добавлено (23.05.2011, 21:02)
---------------------------------------------
Рожденные в этом мире, мы связаны с ним крепкими узами родства. Мы любим его; в пределах его мы строим нашу вечность; но мы страдаем в нем: он тесен для заповеданной нам любви. Мы не можем не любить мира сего, но это не значит, что мы пойдем его, падшего мира, путями. Мы не можем не любить мира, но когда влечение к нему препобеждает нашу любовь к Богу, тогда мы должны найти в себе силы поступить подобно Аврааму: взять в руки огонь и нож, и принести в жертву все дорогое нам ради торжества любви Божией в нас (Быт. 22, 6).

Благословение Творца пребывает в мире сем — там, где его благодарно принимают. Но даже и в своей благословенной части — мир — никак не является нашей последней целью. Мы томимся здесь святым томлением: нас влечет зов Отца над-мирного. Мы сознаем, что та сторона нашего существа, которая стремится к Нему, и сама в себе становится надмирною. Мы знаем, что Бог призвал нас к соучастию с Ним в Акте творения Им бессмертных богов. Мы сами тварь, но Господь Иисус Христос Своим явлением на Земле, учением Своим, примером Своим, творит нас подобными Ему. Завершается в нас подобие Единородному Сыну вселением в нас Духа Святого. Таким образом становимся мы также сынами Вышнего (ср. Лк. 1, 35). И все, что говорит Христос о Себе в Своем воплощении, может быть отнесено и к нам: “Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо что творит Он, то и Сын творит также. Ибо Отец любит Сына и показывает Ему все, что творит Сам” (Ин. 5: 19-20).

Двойственен человек: он и в мире сем, он же и превосходит сей природный мир. В низших формах своего земного существа он является “вещью” сего мира, и как таковая — он детерминирован. Как ипостась, образ Ипостасного Бога, он идет дальше всякого определения. Отсюда у нас двойственное сознание о самих себе: мы — ничтожество, из “ничто” взятое, мы же величие в благодати спасения. В нас сожительствуют зависимость и свобода, — тленность и бессмертие, — рабство и царственность. В своем падении люди стали жертвой пагубной аберрации: почитают величием то, что в очах Бога есть “мерзость” (Лк. 15, 16); чуждаются и презирают то, что драгоценно пред Ним (1 Пет. 3, 4; Лк. 1, 52).

Чтобы быть христианином, человеку нужно дерзновение, пред которым блекнут все иные дерзания. “Человек Христос Иисус” победил мир и нас зовет к общению в Его вечной победе (1 Тим. 2, 5; Ин. 16, 33). По вознесении Своем Он уже как Человек воссел “одесную Бога” (Мк. 16, 19). Всем нам необходима великая сила апостольской веры или простота младенца, чтобы воспринять без колебаний сие призвание. “Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил, и сел со Отцом Моим на престоле Его. Имеющий ухо да слышит...” (Откр. 3: 21-22). “Всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера ваша...” (1 Ин. 5, 4).

Кто пытается следовать за Христом, “куда бы Он ни пошел” (Откр. 14, 4), тот неизбежно будет потрясен многажды: при каждом восхождении своем от меньшего к большему познанию, — от меньшей меры любви к большей. Не вмещаем мы Его всемогущества сердцем нашим; не постигаем мы Его беспредельности умом нашим. “Мои мысли — не ваши мысли, не ваши пути — пути Мои, говорит Господь” (Ис. 55, 8).

Как часто останавливаемся мы в изнеможении уразуметь Его волю, Его первую и последнюю мысль о нас. Не легко покидаем мы "наши пути" и с великим трудом обретаем "Его пути". Едва придет момент, когда нам кажется, что вот начинаю немного видеть, а Он уже показывает, что Он далек неизмеримо. Напрягается душа до предела своих сил; изнывает дух мой; ужас охватывает меня пред открывающимися безднами богопознания; ищу подкрепления в слове Божием, и что же? Падаю на: “еще раз поколеблю не только землю, но и нёбо”... Зачем? Ради “изменения колеблемого, как сотворенного, чтобы пребыло непоколебимое” (Евр. 12: 6-27)

“Господи, я немощен. Ты знаешь сие. Со страхом ищу я путей к Тебе. Не презирай меня; не удаляйся от меня в падении моем; приблизься и ко мне, ничтожному, но жаждущему. Вселись в меня и Сам Ты совершай во мне все, что Ты заповедал нам; сотвори меня Твоим на веки вечные в любви непоколебимой”.

Божественная жизнь для нас недомыслима. В силу этого мы обычно говорим о тайнах Божиих. Это, однако, не значит, что Господь нарочито скрывает от нас некоторые стороны Своего вечного Бытия. Конечно, нет. Нам, как творимым из “ничто”, следовательно, как лишь “потенциям”, предстоит известный процесс созревания и становления в Истине, чрез постепенное сознание Тайн. Путь такой: все дары Творца суть чистые дары, ибо мы ничего не имели до нашего явления в сей мир, да и самое бытие мы получили из Его рук, но усвоение дарований связывается с болезненным напряжением всего нашего существа. Только при этом условии дается возможность Богу приписать нам самое стяжание их — даровать нам исходящую от Него жизнь в полное наше обладание на всю вечность: Его жизнь становится нашей жизнью.

Безначальный Абсолют — Бог, открылся нам как Персональное Бытие. И мы создаемся как потенциальные персоны. Познание нами, тварными персонами, Бога — есть двусторонний акт: Дающего и воспринимающего. Оно, сие познание, всегда носит персональный, не объективный, характер. Мы — образ Божий, носим в себе непреодолимое стремление к разгадке открывающегося нам Самосущного — Божественного Бытия.

По сотворении Человека Господь уже не действует Один, но всегда с согласия сотворенного. Процесс нашего завершения слагается из встречи двух воль: Творца и творения; двух персон: Бога и человека. Познание о Боге Живом сообщается нам в акте соединения нашего с Ним в самом Бытии Его. Подобный акт “соединения” есть следствие взаимной любви, открывающей сердце наше, все существо наше в полноте его. Если же мы отдаем Ему лишь часть нашей жизни, то не должно ожидать, что Он, Безначальный, откроется нам во всей Своей Полноте, и притом навеки неотъемлемым образом. Господь неисповедимо щедр, но Он считается с мерой нашей самоотдачи Ему; иными словами: Он отдается нам настолько, насколько мы готовы в нашей свободе Его принять.

Бог так сливается с человеком, что последний живет Его как свою жизнь, и вовсе не как “объект” познания. Научный, объективирующий метод познания ни в каком случае к Нему не применим. В единении Бога с нами — и Он, и мы — неизменно пребываем персонами, сознающими себя связанными любовью. Он говорит о Себе: “Живу Я”; именует Себя “Аз есмь” — и нам сообщает именно сию жизнь; так что и мы можем сказать с чувством про себя: “аз есмь”. Он — Самосущный, мы же имеем наше бытие от Него. Поскольку мы в Нем, постольку мы вне смерти, т. е. вечны.

Имя Ему — ".Альфа и Омега”, "начало и конец" (Откр. 1, 8); "первый и последний" (Откр. 1, 10). Он первичный принцип и Самого Себя, и для всего существующего. До того, как Он прикоснется к нам Своим перстом; до того, как энергия Его предвечной жизни пройдет чрез наше сердце, наш ум и даже тело — мы терзаемся в догадках о Нем. Тварные, мы не постигаем, как возможно вообще Бытие. Мы констатируем сей факт, но идти дальше не в силах. Он открывается сначала на Синае Моисею с Именем “Аз есмь”, но еще и несравненно сильнее чрез Свое явление в сем мире, в нашей плоти. И дал нам благословение знать Его как персону, и самих себя видеть возносимыми к этому образу Бытия чрез веру в Него, чрез встречу с Ним в самом бытийном соединении, чрез пришествие Духа Святого в наши сердца.

Явлением Света дается человеку бытийное познание Бога; душа, ум и даже тело участвуют в этом познании. Но мы не вмещаем всей полноты Его; и этот факт вызывает в нас любовную жажду умножать наше общение с Ним, глубже проникать всеми сторонами нашего существа. В этом томлении по Богу есть увлекающая сила, дающая радость и вместе связанная с болезнью. Скорбит дух наш, видя себя еще так неизъяснимо далекими от вожделенного Отца, и молитва принимает характер стремительного потока; опыт в ней весьма многогранен; дни и ночи становятся полными заботы и творческого искания путей к Нему.

Та святая любовь, дыхание которой может посетить нас при этом, внутренно-субъективно представляется нам не подлежащей сомнению о ее божественном происхождении. Но не смотря на всеобъемлющий порыв этой чудной любви, явленной во Свете, было бы не только неправильным, но и опасным довериться самому себе. Из Писания мы знаем, что Пречистая Дева Мария спешит к праведной Елисавете, чтобы услышать от нее — истинно ли данное Ей откровение о рождении от Нее Сына, Который “будет велик и наречется Сыном Всевышнего... и Царству Которого не будет конца” (Лк. 1: 32-33). Другой пример — Павел. Он “был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать” (ср. 2 Кор. 12, 4). “Бог... благоволил открыть во мне Сына Своего” (Гал. 1: 15-16). И все же он дважды был в Иерусалиме, чтобы предложить на суд Петра и других, “особо знаменитейших”, проповедуемое им благовестие, чтобы получить от них подтверждение, что не напрасно он подвизается (ср. Гал. 2, 1-2). И нет конца подобным примерам в истории Церкви нашей, установившей как обязательное правило — проверять себя судом других, опытнейших, старейших, признанных верными. И мы держимся этой традиции.

В основе нашего существа лежит печать тварности из “ничто”, лишающей нас возможности какого-либо индивидуального суждения о Само-Бытии Абсолютного Существа. Помимо сего — мы несем в себе последствия “падения Адама”, выражающегося в тенденции к самообожению. Опыт свободы нашего самоопределения, конечно, свидетельствует о нашей абсолютности, и мы легко можем утерять сознание, что мы сотворены, но сотворены “по образу Абсолютного Бога”, и что наша “абсолютность” есть не более, чем отражение Перво-Абсолюта. Аберрация в этом пункте возможна для нас и интеллектуально, и психологически. Мы можем стать жертвой нашего “воображения” и выпасть из подлинно сущей реальности, которая не индивидуальна, но “соборна”. Мы призваны вместить в себе всю полноту бытия человеческого и даже Божественного, но мы должны сознавать, что мы еще далеко не “там”. И так — пребывает совершенно необходимым для каждого из нас, каким бы пророческим даром не обладал кто-либо, удостовериться, что мы включены в Соборное, по образу Троичного Бога Бытие, чрез свидетельство других персон. Мы, естественно, ищем таких свидетелей, которых можно найти не иначе как в Церкви, вековой опыт которой несравненно превосходит всякий индивидуальный опыт. В далеком прошлом таковыми компетентными наставниками были Апостолы, оставившие нам в письменной форме непосредственное от Бога полученное ими познание. После них — сонмы Отцов (учителей и аскетов), которые передавали из поколения в поколение прежде всего “дух самой жизни”, скрепив его нередко так же своими писаниями. Мы верим, что в каждый данный исторический момент в Церкви наличествуют живые свидетели; что до конца дней мира сего не утеряется человечеством подлинное боговедение.

Лишь по обретении авторитетного подтверждения нашему индивидуальному опыту можем мы довериться своему, и опять-таки не сверх меры. Дух наш не должен остановиться в своем движении к Богу; и на каждом новом шагу нам необходимо помнить, что самоуверенная изоляция нашей личности чревата возможностью погрешить против Истины.

“Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины от Отца исходяй и в Сыне почиваяй прииди и вселися в ны, настави ны на всякую истину и спаси, Всеблагий, души наша”. (ср. Ин. гл. 14, 15, 16)

“Когда же приидет Он, Дух Истины, то наставит вас на всякую истину” — обетовал нам Господь пред исходом Своим на крестную смерть.

Сознавать себя удаленным от Бога, Бога сокровенного, но все же возлюбленного — мучительно тяжко. Теперь, когда я думаю о том, что же в действительности происходило со мною в те благословенные годы, мысль идет по трем направлениям. 1) Жажда Бога, пожиравшая меня, казалась единственно естественною, единственною “на потребу” (Лк. 10, 42) в моем бедственном состоянии. 2) Я немощен, во всем неустойчивый... откуда же пришла ко мне молитва, превышавшая силы моего естества? 3) Не Сам ли Господь влек меня Своею силою?.. Не соединялись ли две воли: Божия и моя, поскольку Отец и Творец наш не совершает с нами чего-либо без нашего согласия и содействия.

Томление души моей было непрестанным — днем и ночью. Эта мука выливалась в такую же непрерывную молитву даже во сне, или когда я бывал на людях. При свидетелях, однако, некая сила удерживала меня от проявлений, но как только возвращался я к себе, так прежде, чем я успею закрыть дверь моей комнаты, как плач овладевал мною. Моментами боль души от разлуки с Богом бросала меня на пол, и в ночной тишине я часами не отрывался от рыданий о невыразимо великой потере моей. Весь я: мой ум, мое сердце и даже тело мое — все соединялось во-едино, тесно, туго, подобно крепко стянутому узлу. И когда плач переходил некую грань, тогда земля, весь видимый мир выпадали из моего сознания, и бывал я один пред Богом. Неосязаемый Свет, исходящий от Безначального, давал мне видеть себя не в моем внешнем явлении, не в условиях моей повседневности, но странным образом, которого я не могу описывать: я стоял пред моим Творцом до конца обнаженный в самой природе моей; и не было во мне ничего скрытого от Его глаза.

Одним из важнейших событий моей жизни, по благому обо мне Промыслу, была встреча со Старцем Силуаном. Этому смиренному мужу было Свыше дано молиться за весь мир, как за самого себя. Преобладала, однако, в нем печаль об уже ушедших отсюда. Душа его была прикована к видению ада, который за пределами Земли. Созерцал он сей ад в силу данного ему опыта реальности сего духовного состояния человеческого духа. Вообще ему было свойственно не ограничиваться в своей молитве ни временем, ни пространством, ибо дух его всегда был обращен к вечности. Мною же всегда владело видение ада здесь, в Истории. Живя в пустыне я не только освободился от этого состояния, но даже и наоборот: мука моя возросла вследствие вообще событий нашего времени и больше всего во время Второй Мировой войны. Пустыня давала мне возможность отдаваться молитве за человечество, особенно в ночные часы. Я бывал как бы одержим ощущением страданий вселенной. Этому помогал мой опыт Первой Мировой войны и последовавшей затем Революции в России. Я жил годами в удушливой атмосфере братоубийственной ненависти; сначала международной, затем междоусобной войны. С тех пор я предпочитаю слышать о гибели подчас многих тысяч людей во время стихийных бедствий, как землетрясения, наводнения, эпидемии и подобное. Этого рода катастрофы нормально вызывают сострадание со всех сторон. Тогда как войны едва ли не всех втягивают в моральное соучастие в убийствах. Нет большего греха, чем войны. В те годы я жил Литургию, помня Гефсиманскую ночь Христа и страшный Голгофский день. Я был в отчаянии: мне раскрылись размеры Падения Человека. Как я остался живым — не понимаю.

“Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось. И преклонив главу, предал дух” (Ин. 19, 30). Что было в сознании Христа, когда Он произнес сие слово — совершилось? Раскрыть в полноте ту вечность, в которой всегда пребывал наш Господь, никто не в силах. Но не будет ошибкой предположить, что в Его глобальное видение входило не только крайнее “истощание” вплоть до схождения во ад, но и узрение Его победы над смертью: Он узрел множество спасенных Им во Свете Царства Отца. То, что было замыслом Всевышнего о Человеке в творческом уме Бога “прежде сложения мира”, ныне станет возможным и осуществленным: “Дело”, которое поручил Христу Отец, — Он исполнил (Ин. 17, 4).

Мы в страхе, мы в ужасе, когда раскрываются пред нами крайние степени страданий. Но особенность христианского пути именно в том, что в параллель схождению в страну мучений становится возможным восход человеческого духа в сферы нетварного Света. Когда на нас выпадают несносимые, как нам кажется, терзания, тогда нежданно открывается доступ к действительно безмерному избытку жизни; тогда мы начинаем глубже познавать Христа и в Его Человечестве, и в Его Божестве. И дух наш торжествует, и удивляется чуду, которое сотворил с нами Бог. Подобно тому, как Гефсиманская молитва пребывает вечно в своей реальной силе; подобно тому, как Голгофская смерть Христа выжжена на-веки в теле сотворенного мира; подобно тому, как неизгладимы из истории нашего рода все деяния и слова Господа, — так и в нас самих будут на всю вечность выгравированы все наши труды в следовании нашем за Христом, но преображенные силою любви Божией.

Верующему даются состояния, уподобляющие его Воплощенному Богу; мы не говорим о полном тожестве их, но не отрицаем их аналогии. Безумием было бы первое; нечестием и неблагодарностью — второе. И если бы никогда, никому не давалось переживать в молитве хотя бы малое подобие состояний Бого-человека, то как вообще было бы доступно людям распознавать в Нем Бога? “Сия есть вечная жизнь, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа” (Ин. 17, 3). Весь наш нелегкий подвиг — знать Единого Истинного Бога. Дух наш направлен не на временные явления, а на непреходящее Бытие. Стремление нашего ума к Тому, Кто есть, Кто в основе всего существующего, Кто есть Первый и Последний. И как могли бы мы приписать “историческому” Христу подобные атрибуты, если бы следование Его заповедям не приносило тех плодов, о которых с таким благоговением и восторгом говорят Отцы наши из рода в род? Если бы Он был такой же ограниченный индивидуум, каким кажемся все мы? Но... “Сын Божий... дал нам разум, да познаем истинного Бога и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе...” (1 Ин. 5, 20). И Апостол Павел говорит, что в нас “должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе” (Флп, 2, 5). И опять, Павел преклоняет “колена пред Отцом Господа нашего Иисуса Христа”, чтобы нам было дано “Духом Его утвердиться во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца наши, чтобы мы... могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина, и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы нам исполниться всею полнотою Божиею” (ср. Еф. 3: 14-19).

Итак, если в начале христианства Дух, Который влагал в уста и сердце Павла эти слова, то Тот же Дух и до сего дня не перестал двигать сердца верующих на подобную молитву о всем мире, чтобы всякий человек познал всем существом, что Господь призывает всех и каждого “в Свой чудный Свет” (1 Пет. 2, 9).

Мы не охватываем нашим умом, что значит спасение мира; или как понимать воскресение из мертвых (ср. Мк. 9, 10); но в молитве и нам дается иногда состояние, приоткрывающее тайны будущего века. Верим, что придет такой момент, который именуется “исполнением времен” (Еф. 1, 10), как завершение всего, что мыслил Творец о нас.

Вечность не имеет длительности, хотя и объемлет все протяженности веков и пространства. О ней можно говорить как о “вечном мгновении”, не поддающемся никаким определениям или измерениям: ни временным, ни пространственным, ни логическим. В нем, в этом неизъяснимом мгновении, и мы, по дару Духа Святого, в едином непротяженном бессмертном акте всего нашего существа любовно обнимем все сущее от века, и Бог будет всяческая во всех (ср. 1 Кор. 15, 28).

Бытие разумной твари должно стать совершенным: по образу Триединого Божества. В этом смысл, и цель, и задание Церкви Христовой: “да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в нас едино...” (Ин. 17, 21). Ясно, что каждый член Церкви должен достигнуть полноту подобия Христу, даже до тожества, иначе не осуществится единство Церкви по подобию единству Святой Троицы.
http://fapsyrou.ru/library....zni_364

Добавлено (23.10.2011, 19:09)
---------------------------------------------
Яко люблю Тя. Святитель Иоанн Шанхайский
picСтрана: Россия, США
Жанр: Православные святые
Продолжительность: 00:27:22
Год выпуска: 2004
Перевод: Не требуется
Русские субтитры: нет
Режиссер: монахиня Агриппина (Григорьева)
Описание: Фильм «Яко люблю Тя…» повествует о святителе Иоанне Максимовиче, архиепископе Сан-Францизском и Шанхайском чудотворце, причисленном к лику святых нашей Церковью в 2008 году.