Познание основ православной веры

А ересей множество:
Донатисты - приверженцы исповедания Доната, вызвавшего церковный раскол при императоре Константине.
Семиариане - представители одной из разновидностей арианства; маркиониты - последователи вероучения философа-гностика Маркиана; монтанисты - ранняя христианская секта (сер. II в.), основанная Монтаном, который считал себя предвестником второго пришествия;
цецилиане - последователи Цецилия, оппонента Доната.
Акакиане - последователи Акакия Кесарийского (ум. 363), епископа, последователя арианского вероучения.

Но и на этом не кончились препятствия. Святитель должен был дальше отплыть на корабле, но ариане подговорили капитанов не брать его на борт. Тогда святитель спустился к берегу моря, снял свою монашескую накидку, половину ее положил на воду. а другую - прикрепил к посоху, как парус. Встав на это сооружение, поплыл по волнам и достиг Никеи раньше своих противников, которые очень изумились, увидев святителя на Соборе.

После этого отделил Господь от левой стороны нечестивое соборище Ария. Составлявшие этот собор имели лица, как у самого сатаны, головы их змееобразны, а из уст исходили злосмрадные черви.

Господь грозно посмотрел на них, в особенности же на Ария, который многих соблазнил в свое лжеучение, уча, что Сын Божий — тварь и не Единородный, не единого существа с Богом Отцом. Господь сказал ему: «Не Я ли Богочеловек Иисус Христос, соприсносущный Отцу: как же ты Мое Божество низвел в тварь и этих прельщенных тобою людей довел до вечной муки?» Сказав это, Господь отвратил от них лицо Свое. Ангелы же огненные внезапно схватили их, возложили на них тяжелые железные вериги и бросили их в лютейшую муку, где сам сатана с бесами и Иуда предатель мучаются, и все нечестивое сборище сатанинское.

О еретике Македонии и его соборе.

И еще схватили грозные Ангелы и привлекли к Судилищу Христову нечестивое соборище Македония. У них лица были дики и свирепы, как у тигров разъяренных. Из уст их исходили смрад и зловоние, глаза их сверкали сатанинской злобой.

Обратившись к лжеучителю Македонию, Господь сказал: «Если Я не буду обличать тебя, то Святой Дух, похуленный тобою, придет и осудит тебя, потому что Он есть Истинный Бог». И вдруг все Силы Небесные и святые Божий торжественно и победоносно воспели Божественную песнь, прославляя Святого Духа: «Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины, Иже везде сый, и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия| скверны, и спаси, Блаже, души наша. Прииди и явися, да посрамится похуливший Тебя всескверный лжеучитель Македонии».

По окончании пения с высоты воссиял свет великий озарение огненное, пресветлое, и заблистали молниистрашные. И явился Престол, сделанный как будто из изумруда, на котором Господь Дух Святый — Утешитель — в образе белого голубя парил над Престолом Праведного Судии, Единородного Сына Божия. Ангелы и собор праведников Божиих прославили Отца и Сына и Святого Духа — Троицу Единосущную и Нераздельную. Таким образом был посрамлен скверный Македонии со своими единомышленниками.

Затем явились Ангелы огненные, и, бивши их немилосердно веригами, низвергнули в бездну адскую. А Святой Животворящий Дух взошел со славою туда, откуда сошел.

О еретике Нестории и его соборе.

После этого грозные Ангелы отделили соборище нечестивого ереси начальника Нестория. Лица их были мрачны и отвратительны. Господь грозно посмотрел на них и призвал соблазнившего их. Нестории тотчас предстал пред Господом. И сказал ему Господь: «О скверный и безумный лжеучитель и совратитель душ многих, которые ты отторгнул от единства святой Моей вселенской Церкви и ввел в погибель! Я Един Свят, Един Господь Иисус Христос, во двою естеству и во едином лице покланяемый и прославляемый от всех тварей».

Последователи Нестория стояли, пристыженные, и безответно молчали.

Потом пришла Святая Владычица наша Богородица с сонмом святых и со святыми Ангелами к Сыну Своему и Богу, неизреченным светом сияющая и преукрашенная великолепной славой. При Ее появлении святые Ангелы воспели Ей хвалебную песнь: «Радуйся, сподобившаяся быть Матерью Христа Бога!»

Услышав это, нечестивые вострепетали и посрамились. Святые Ангелы, связывая их веригами и бия огненными палицами, ввергали в бездну ада — туда же, где были уже Арий и Македонии. Святая же Царица Небесная со славою отошла в Горний Иерусалим, прославляемая небожителями.

О северианах, и иных еретиках, и иконоборцах.

После этих отделили святые Ангелы от левой стороны другой собор. По виду они были, как идолы — очень свирепы и страшны, и грызли друг друга, как собаки. Это были севериане, и иные им подобные еретики, и иконоборцы. Одни из них говорили, что Господь наш Иисус Христос плоть Свою принес с Небес, а не заимствовал ее от Пресвятой Девы Марии, Матери Господа нашего Иисуса Христа. Иконоборцы же истребляли пречистые изображения Господа Иисуса Христа, Божией Матери, святых угодников и Ангелов Божиих. И, глядя на Господа Иисуса Христа, отвращали взоры от стыда и говорили друг другу: «Поистине осуетились мы в жизни нашей, не желая поклоняться святым иконам». Другие же отвечали им: «Нет, правильно поступали мы: потому что это призрак, а не истинный человек, а как можно изображать привидение?», — это те, которые думали, что прежде Воскресения плоть Господа нашего Иисуса Христа была нетленной.

Господь грозно посмотрел на них и обличил их в их заблуждениях, говоря: «Отступите от Меня, делатели неправды, поскольку сами вы отверглись от Меня, истребляя и попирая святые Мои изображения. Я Сам благоволил еще при жизни Моей, чтобы воздавалась честь Моему образу, и для этого послал Мой нерукотворенный образ князю Авгарю. От него и от образов Пречистой Моей Матери совершаются бесчисленные чудеса. Безумные, изображения земных правителей вы почитаете, а Мой образ обесчестили. Идите же в муку вечную, к учителю вашему сатане». И Ангелы стали ввергать их в бездну огненную.

О многих других еретиках.

Еще призвал Господь толпу еретиков, и пришли они, понуждаемые грозными Ангелами, и стали пред Ним; лица их были мерзки и отвратительны. Господь грозно посмотрел на них и изрек: «О, несмысленные и безумные развратители! Я Господь, Сын Божий во двою естеству — естеством Бог и естеством Человек, как учили и утвердили святые отцы Вселенских Соборов, говорившие Моим Святым Духом. Как же вы осмелились извратить учения и повеления их? Вы в гордости своей заблуждаетесь и от диавола прельстились своими лжеучениями. Отойдите от Меня, проклятые, в муку вечную». После этого позвал Господь Ангелов, которые и с этими сделали то же, что и с прежними еретиками.

Молю же вас, отцы и братия, прочитавшие это: пусть никто не усомнится в справедливости сказанного, помышляя, что грешному, недостойному, худому мужу не могли быть открыты такие тайны, которых от начала века никто из великих святых не сподобился видеть. А между тем многие из них сподобились получить от Бога великие дарования, каждый по своему достоинству. Открыл же мне все это Господь не потому, чтобы я был достоин, а по молитвам святого отца моего Василия. Что удивляться Божию смотрению? Или вы не знаете, что тайну Воскресения Своего Господь открыл прежде всех женщинам? И пастухи первые узнали о Его рождении, и неблагородные и необразованные рыбаки сделались проповедниками Его учения. И во многих Божественных Писаниях вы найдете примеры замечательных и чудесных дарований многим святым. Одним давались откровения, другим — иные чудеса, подобно тому, как и у апостолов усматриваем различные дары Духа Святого. Я последний из людей, и то, что мне было открыто, я излагаю здесь, дабы принести пользу тем, которые прочтут сие. Все это я не сам собою измыслил, но если по причине моего невежества и грубости вы здесь найдете что-либо неразумное, то не осуждайте ради этого всего моего писания. Не скроем того, что пишем это для читающих с сокрушенным сердцем, истинно и неложно. Бог нам свидетель, что мы это видели и слышали. Думаю, что никто из право мыслящих не усомнится в виденном и слышанном нами, в особенности же — из изучивших книги Священного Писания, где не мало находится свидетельств об этом. Тем большую пользу получит. Мы же возвратимся к прежнему.

Обновления см.: http://orthlib.narod.ru/.
Слово 31

О богословии пятое, о Святом Духе.

Таково слово о Сыне, и так избежало побивающих камнями, прошед посреде их. (Ин. 8, 59); потому что слово не побивается камнями, но само, когда хочет, и камнями и пращею поражает зверей, то есть учения, с злым умыслом приступающих к горе! Теперь спрашивают: «Что ж скажешь о Святом Духе? Откуда вводишь к нам чуждого и незнаемого по Писанию Бога? И это говорят даже те, которые умеренно рассуждают о Сыне! Ибо что видим в дорогах и реках, которые и отделяются одна от другой и вместе сходятся, то, по преизбытку нечестия, бывает и здесь; разнствующие в одном соглашаются в другом; от чего невозможно до подлинности узнать, что приемлется ими согласно, и что оспаривается.

Правда, что слово о Духе не без затруднений, не только потому, что противники, обессиленные словами о Сыне, тем с большим жаром борются против Духа (а им непременно надобно в чем-нибудь нечествовать, иначе и жизнь для них без жизни), но и потому, что мы сами, подавленные множеством вопросов, находимся в таком же положении, в каком бывают люди, которые теряют охоту к пище, как скоро одна снедь возбудила в них к себе отвращение. Как для них равно неприятна всякая пища, так и для нас всякое слово. Впрочем подаст Дух; и слово потечет, и Бог прославится. Но тщательно разыскивать и разбирать, в скольких значениях берутся и употребляются в Божественном Писании слова; Дух и Святый, собирать свидетельства в пользу умозрения, и доказывать, что кроме сего в особенном смысле берется речение, составляемое из обоих сих слов, именно: Дух Святый, —предоставляю другим, которые любомудрствовали о семь и для себя, и для нас, так как и мы любомудрствуем о сем для них. А сам обращусь к продолжению слова.

Те, которые негодуют на нас за Духа Святого, будто бы вводим какого-то чуждого и сопричисляемого Бога, и которые крепко стоят за букву, пусть, знают, что они убоялись страха где нет страха (Пс. 13, 5), и пусть ясно уразумеют, что их привязанность к букве есть только прикровение нечестия, как вскоре окажется, когда по мере сил опровергнем их возражения. А мы так смело верим Божеству Духа, Которому и покланяемся, что, относя к Троице одни и те же речения (хотя это и кажется для иных несколько дерзновенным), начнем Богословие так. Бе свет истинный, иже просвещает всякаго человека, грядущаго в мир (Ин. 1, 3), то есть Отец Бе свет истинный, иже просвещает всякаго человека, грядущаго в мир, т. е. Сын. Бе, свет истинный, иже просвещает всякаго человека, грядущаго в мир, то есть другой Утешитель. Бе и 6е и бе; но бе едино. Свет, и Свет, и Свет; но единый Свет, единый Бог. Тоже самое еще прежде представил и Давид, сказав: во свете Твоем узрим свет (Пс. 35, 10). И мы ныне узрели и проповедуем краткое, ни в чем не излишествующее Богословие Троицы, от Света — Отца приняв Свет — Сына во Свете — Духе. Преступаяй да преступает, и беззаконнуяй да беззаконствует (Ис. 21, 2); но мы, что уразумели, то и проповедуем. Если бы не услышали нас снизу, взойдем на высокую гору, и оттоле будем вопиять. Возвысим Духа, не убоимся. А если убоимся, то — безмолвствовать, а не проповедовать. Если было, когда не быль Отец; то было, когда не был Сын. Если было, когда не был Сын; то было, когда не был Дух Святый. Если Один был от начала; то были Три. Если низлагаешь одного; то смею сказать, и говорю: не утверждай, что превозносишь Двоих. Ибо что пользы в несовершенном Божестве? Лучше же сказать, что за Божество, если Оно несовершенно? А как может быть совершенным, если недостает чего-либо к совершенству? Но недостает чего-то Божеству, не имеющему Святого. И как иметь это, не имея Духа? Если есть другая какая Святость, кроме Духа; то пусть скажут, что под нею разуметь должно. А если эта самая; то можно ли не быть Ей от начала? Разве лучше для Бога быть некогда несовершенным и без Духа? Если Дух не от начала; то Он ставится на ряду со мною, или немного выше меня; потому что временем отделяемся мы от Бога. Если ставится в один ряд со мною, то как Он меня делает богом, или как соединяет с Божеством?

Но лучше полюбомудрствую с тобою о Духе, начав несколько выше, ибо о Троице мы уже рассуждали. Саддукеи не признавали даже и бытия Духа (так как не признавали ни Ангелов, ни воскресения); не знаю, почему презрели они столь многие свидетельства о Духе в Ветхом Завете. А из язычников, лучшие их богословы и более к нам приближающиеся имели представление о Духе, как мне это кажется, но не соглашались в наименовании, и называли Его Умом мира, Умом внешним, и подобно тому. Что же касается до мудрецов вашего времени, то одни почитали Его действованием, другие творением, иные Богом, а иные не решались сказать о Нем ни того ни другого, из уважения, как говорят они, к Писанию, которое будто бы ничего не выразило о сем ясно; почему они не чтут и не лишают чести Духа, оставаясь к Нему в каком-то среднем, вернее же сказать, весьма жалком расположении. Даже из признавших Его Богом, одни благочестивы только в сердце, а другие осмеливаются благочествовать и устами. Но слышал я от других еще более мудрых измерителях Божества, которые, хотя согласно с нами исповедуют Трех умосозерцаемых, однако же столько разделяют Их между, собою, что Одного полагают беспредельным и по сущности и по силе, Другого — беспредельным по силе, но не по сущности, а Третьего — ограниченным в том и другом, подражая, в ином только виде, тем, которые именуют Их Создателем, Содейственником и Служителем, из порядка имен и благодати заключая о постепенности Именуемых. Ни слова не скажем как не допускающим даже бытия Духа, так и языческим суесловам, чтобы не умащать слова елеем грешных, а с прочими побеседуем следующим образом.

Необходимо должно предположить, что Дух Святый есть что-нибудь или самостоятельное, или в другом представляемое; а первое знающие в этом называют сущностью, последнее же — принадлежностью. Поэтому, если дух есть принадлежность, то Он будет действованием Божиим. Ибо чем назвать Его тогда, кроме действования, и чьим действованием, кроме Божия? Такое же положение и приличнее и «не вводить сложности. И если, Он действование; то без сомнения будет производимым, а не производящим, и вместе с производством прекратится. Ибо таково всякое действование. Но как же Дух и действует (1 Кор. 12, 11), и говорит (Мф. 10, 20), и отделяет (Деян. 13, 2), и оскорбляется (Еф. 4, 30), и бывает разгневан (Ис. 63, 10), и производить все то, что свойственно движущему, а не движению? Если же Дух есть сущность, а не принадлежность сущности; то надобно будет предположить, что Он или творение, или Бог. Ибо среднего чего-либо между творением и Богом, или непричастного ни тому ни другому, или сложного из того и другого, не выдумают и те, которые созидают Трагелафов. Но если творение; то как же в Него веруем, как в Нем совершаемся? Ибо не одно и тоже значит веровать во что, и верить чему. Веруем мы в Божество, а верим всякой вещи. Но если Бог, а не творение; то Он уже не произведение, не сослужебное, и вовсе не что-либо из носящих низкие имена.

Теперь за тобою слово; пусть мечут твои пращи; пусть сплетаются твои умозаключения! Дух, без сомнения, есть или не рожденное, или рожденное. И если не рожденное; то два безначальных. А если рожденное; то (опять подразделяешь) рожден или от Отца, или от Сына. И если от Отца; то два Сына и Брата (придумай, если хочешь, что они или близнецы, или один старше, а другой моложе; ибо ты крайне плотолюбив!). А если от Сына; то (скажешь) явился у нас Бог внук? Но может ли что быть страннее сего? Так рассуждают те, которые мудри, еже творити злая (Иер. 4, 25), а доброго написать не хотят. Но я, находя деление необходимым, принял бы Именуемых, не убоявшись имен. Ибо когда Сын есть Сын в некотором высшем отношении, и кроме сего имени, никаким другим не можем означить того, что от Бога единосущно с Богом; то не должно думать, что уже необходимо переносить на Божество, и все дольние наименования даже нашего, родства. Или может быть ты предположишь и Бога-мужа на том основании, что Бог именуется и Отцом, и Божество (η θεοτης), по силе самого наименования, признаешь чем-то женским. Духа же — ни мужем, ни женой, потому что не рождает. А если еще дашь волю своему воображению, и скажешь по старым бредням и басням, что Бог родил Сына от хотения Своего, то вот уже у нас введен Бог — вместе муж и жена, как у Маркиона и Валентина, выдумавшего новых Эонов. Но поскольку мы не принимаем первого твоего деления, по которому не допускается ничего среднего между нерожденным и рожденным; то твои братья и внуки тотчас исчезают вместе с этим пресловутым делением, и подобно многосложному узлу, у которого распущена первая петля, сами собою распадаются и удаляются из богословия. Ибо скажи Мне, где поместить Исходящее, Которое в твоем делении оказывается средним членом, и введено лучшим тебя Богословом — нашим Спасителем; если только следуя третьему своему завету, не исключил уже ты из Евангелия и сего речения: Дух Святый, Иже от отца исходит (Ин. 15, 26)? Поскольку Он от Отца исходить; то не творение. Поскольку не есть рожденное; то не Сын. Поскольку есть среднее между Нерожденным и Рожденным; то Бог. Так избежав сетей твоих умозаключений, оказывается Он Богом, Который крепче твоих делений!

Добавлено (01.09.2010, 14:30)
---------------------------------------------
«Поэтому что же есть исхождение?» Объясни ты мне нерожденность Отца; тогда и я отважусь естествословить о рождении Сына и об исхождении Духа, тогда, проникнув в тайны Божии, оба мы придем в изумление, — мы, которые не можем видеть у себя под ногами, и исчесть песка морского и капли дождевым и дни века (Сир. 1, 2), не только что вдаваться в глубины Божии и судить об естестве столько неизглаголанном и неизъяснимом.

Ты говоришь: «Чего же не достает Духу, чтоб быть Сыном? Ибо если бы ни в чем не было недостатка; то он быль бы Сыном». — Мы не говорим, чтоб чего-нибудь не доставало. Ибо в Боге нет недостатка. Но разность (скажу так) проявления или взаимного соотношения производит разность и Их наименований. Ибо и Сыну ничего не недостает, чтоб быть Отцом (так как Сыновство не есть недостаток); но он не есть еще по этой причине Отец. В противном случае, и Отцу недостает чего-то, чтоб быть Сыном; потому что Отец — не Сын. Но это не означает недостатка (откуда быть ему?) и убавления в сущности. Это самое — быть нерожденным, рождаться и исходить, дает наименования, первое — Отцу, второе — Сыну, третие — Святому Духу, о Котором у нас слово, так что неслитность трех Ипостасей соблюдается в едином естестве и достоинстве Божества. Сын не Отец; потому что Отец один; но тоже, что Отец. Дух не Сын, хотя и от Бога; потому что Единородный один; но тоже, что Сын. И Три — едино по Божеству; и Единое — три по личным свойствам, так что нет ни единого — в смысле Савеллиевом, ни трех — в смысле нынешнего лукавого разделения.

«Итак что ж? Дух есть Бог?» — Без сомнения. «И единосущен?» — Да; потому что Бог. «Укажи же мне, продолжаешь ты, чтоб от одного и того же один был сын, а другой не сын, и притом оба были односущны, тогда и я допущу Бога и Бога». — Укажи же и ты мне иного Бога, и иное Божие естество; и тогда представлю тебе самую Троицу с теми же именами и именуемыми. А если Бог один, и высочайшее Естество одно, — то откуда возьму для тебя подобие? Или станешь опять искать его в вещах дольних и окружающих тебя? Хотя крайне стыдно, и не только стыдно, но большею частью бесполезно, подобие горнего брать в дольнем, неподвижного — в естестве текучем, и, как говорит Исаия, испытывать мертвыя о живых (Ис. 8, 19); однако же попытаюсь, в угождение твое, и отсюда извлечь нечто в помощь слову. Но об ином думаю умолчать; хотя из истории животных можно представить много, частью нам, частью немногим, известного о том, как художественно устроила природа рождения животных. Ибо сказывают, что не только от однородных родятся тождеродные, а от разнородных инородные, но и от разнородных тождеродные, а от однородных инородные. А если кто верит сказанию; то есть и иной образ рождения, именно: животное само себя истребляет и само из себя рождается. Но есть и такие животные, которые, по щедродаровитости природы, перерождаются, из одного рода превращаясь и претворяясь в другой.

Даже от одного и того же иное есть не порождение, а другое порождение, впрочем то и другое единосущно, что некоторым образом ближе подходит к настоящему предмету. Но я, представив один пример, собственно нас касающийся и всем известный, перейду к другому рассуждению. Что был Адам? — тварь Божия. А Ева? — часть этой твари. А Сиф? — порождение обоих. Итак не примечаешь ли, что тварь, часть и порождение тождественны? — Как не видеть? — И единосущны они, или нет? — Почему же не так? — Итак признано, что и различно происшедшие могут быть одной сущности. Говорю же это не с тем, чтоб творение или отделение, или иное что-нибудь телесное перенести и на Божество (да не нападает на меня еще какой-нибудь словопратель!), а чтоб все это служило как бы образом умосозерцаемого. Но невозможно, чтоб взятое для сравнения во всем совершенно соответствовало истине. «И к чему это?» спрашиваешь. «Не одного лица было одно порождением, а другое чем-то иным». Что ж из сего? Разве Ева и Сиф не от одного Адама? — От кого же иного? — Или оба они порождены Адама? — Ни мало. — А что же такое? — Ева — часть, а Сиф — порождение. — Однако же оба они тождественны между собою; потому что оба люди, в чем никто не будет спорить. Итак перестанешь ли препираться против Духа и утверждать, что Он непременно или порождение, или не единосущен и не Бог, хотя и в сродном человеку открываем возможность нашего мнения? И ты, думаю, одобрил бы оное, если бы не обучился слишком упорствовать и спорить против очевидности.

Но ты говоришь: «Кто покланялся Духу? Кто из древних, или из новых? Кто молился Ему? Где написано, что должно Ему поклоняться и молиться? Откуда ты взял это? — Удовлетворительнейшую на это причину представлю тебе впоследствии, когда буду расзсуждать о неписанном. А теперь достаточно будет сказать одно то, что в Духе мы покланяемся и чрез Него молимся. Ибо сказано: Дух есть Бог: и иже кланяется Ему, Духом, и истиною достоит кланятися (Ин. 4, 24). И еще: о чесом бо помолимся, яко же подобает, не вемы, но сам Дух ходатайствует о нас воздыханиями неизглаголанными (Рим. 8, 26). И еще: помолюся Духом, помолюся же и умом (1 Кор. 14, 15), то есть во уме и в Духе. Итак поклонение или моление Духом, по моему мнению, означает не иное что, а то, что Дух сам Себе приносить молитву и поклонение. Неужели не одобрить сего кто-нибудь из мужей богодухновенных, хорошо знающих, что поклоненье Единому есть поклонение Трем, по равночестности в Трех достоинства и Божества.

Меня не устрашить и то, что, по сказанному, все получило 6ыmиe Сыном (Ин. 1, 3), как будто под словом все заключается и Дух Святый. Ибо не просто сказано: все, но: все, еже бысть. Не Сыном Отец, не Сыном и все то, что не имело начала бытия. Поэтому докажи, что Дух имел начало бытия, и потом отдавай Его Сыну, и сопричисляй к тварям. А пока не докажешь сего; всеобъемлемостью слова ни мало не поможешь нечестию. Ибо если Дух имел начало бытия, то без сомнения Христом; я сам не буду отрицать сего. А если не имел; то почему заключаться Ему под словом: все, или быть чрез Христа? Итак перестань и худо чествовать Отца, восставая против Единородного (ибо худое то чествование, когда лишаешь Его Сына, и вместо Сына даешь превосходнейшую тварь), и худо чествовать Сына., восставая против Духа. Сын не создатель Духа. как чего-то Ему сослужебного; но спрославляется с Ним, как с равночестным. Не ставь наряду с собою ни Единого из Троицы, чтоб не отпасть тебе от Троицы; и ни у Единого не отнимай Божеского естества и равной достопокланяемости, чтоб с отнятием Единого из Трех не было отнято все, лучше же сказать, чтоб тебе не отпасть от всего. Лучше иметь недостаточное понятие об единстве, нежели со всею дерзостью предаваться нечестию.

Теперь касается слово мое самого главного. И хотя скорблю, что ныне возобновляется вопрос, давно уже умерший и уступивший место вере, однако же на нас, которые имеем Слово и стоим за Духа, лежит необходимость противостать привязчивым охотникам до споров и не отдаваться беззащитно в плен. Они говорят: «Если Бог, Бог и Бог; то как же не три Бога? И Славимое тобою не есть ли многоначалие? — Кто ж говорить это? Те ли, которые усоверишились в нечестии, или и те, которые занимают второе место, то есть благомысленнее других рассуждают о Сыне? Хотя есть у меня общее слово к тем и другим; однако же есть и особенное к последним, именно же следующее. Что скажете нам — троебожникам вы, которые чтите Сына, хотя и отступились от Духа; разве и вы не двоебожники? Если отречетесь и от поклонения Единородному; то явно станете на стороне противников. И тогда нужно ли будет оказывать вам человеколюбие, как будто не совершенно еще умершим? А если вы чтите Сына, и в этом отношении еще здравы; то спросим вас, чем защитите свое двоебожие, если бы кто стал обвинять вас? Если есть у вас слово осмысленное; отвечайте, укажите и нам путь к ответу. Тех же доводов, какими отразите вы от себя обвинение в двоебожии, достаточно будет и для нас против обвинения в троебожии. А таким образом одержим мы верх, употребив вас — обвинителей — в защитники себе. Что же благородные этого? Какой же у нас общий ответь, какое общее слово тем и другим?

Добавлено (01.09.2010, 14:30)
---------------------------------------------
У нас один Бог, потому что Божество одно. И к Единому возводятся сущие от Бога, хотя и веруется в Трех; потому что как Один не больше, так и Другой не меньше есть Бог; и Один не прежде, и Другой не после: Они и хотением не отделяются, и по силе не делятся; и все то не имеет места, что только бывает в вещах делимых. Напротив того, если выразиться короче; Божество в Разделенных неделимо, как в трех солнцах, который заключены, одно в другом, одно растворение света. Поэтому когда имеем в мысли Божество, первую причину и единоначалие; тогда представляемое нами — одно. А когда имеем в мысли Тех, в Которых Божество, Сущих от первой Причины, и Сущих от Нее довременно и равночестно; тогда Покланяемых — три.

Скажут: «Что ж? Не одно ли Божество и у язычников, как учат те из них, которые совершеннее других любомудрствовали? И у нас целый род — одно человечество. Однако у язычников богов, как и у нас людей, много, а не один». — Но там, хотя общность и имеет единство, представляемое впрочем мысленно, однако же неделимых много, и они разделены между собою временем, страстями и силою. Ибо мы не только сложны, но и противоположны, как друга Другу, так и сами себе; не говоря уже о целой жизни, даже и одного дня не бываем совершенно теми же, но непрестанно течем и переменяемся и по телу, и по душе. А не знаю, едва ли не таковы же Ангелы и всякое, кроме Троицы, горнее естество, хотя они просты и, по близости своей к верховному Благу, крепко утверждены в добре. А что касается до чтимых язычниками богов и, как сами называют, демонов, то нам нет нужды быть их обвинителями; напротив того, по обличению собственных их богословов, они преданы страстям, мятежам, преисполнены злом и превратностями, состоят в противоборстве не только сами с собою, но и с первыми причинами, как называют они Океанов, Тифиев, Фанитов и еще не знаю кого, а напоследок какого-то чадоненавистника — бога, который из любоначалия и по ненасытности пожирает всех прочих, чтоб стать отцом всех людей и богов, несчастно поглощенных и изблеванных. — Если же, как сами они говорят во избежание срамословия, все это басни и какие-то иносказания; что скажут в объяснение того, что все у них разделено тречастно, и над каждою частью существ начальствует иной бог, различный от прочих и веществом и достоинством? Но не таково ваше учение. Не такова часть Иаковля, говорить мой Богослов (Иер. 51, 19). Напротив того каждое из Них [1], по тождеству сущности и силы, имеет такое же единство с соединенным, как и с самим Собою. Таково понятие этого единства, насколько мы его постигаем. И если это понятие твердо: то благодарение Богу за умозрение! А если не твердо, поищем более твердого.

А твои доводы, которыми разоряешь наше единство, не знаю как назвать, — шуткою ли, или чем дельным? И что у тебя за доказательство? — Говоришь: «единосущные счисляются, а не единосущные не счисляются (под счислением же разумеешь собрание в одно число); а поэтому неизбежно заключение, что у вас, на этом основании, три Бога; тогда как нам нет сей опасности; потому что не называем единосущными». — Итак, одним словом, избавил ты себя от трудов, и одержал худую победу. Поступок твой походить несколько на то, когда иной от страха смерти сам надевает на себя петлю. Чтоб не утрудиться, стоя за единоначалие, отрекся ты от Божества и предал врагам, чего они искали. Но я, хотя бы потребовалось и потрудиться нисколько, не предам Достопокланяемого. А здесь не вижу даже и труда. Ты говоришь: счисляются единосущные; а не имеющие единосущия воображаются единицами. Где ты занял это, у каких учителей и баснословов? Разве не знаешь, что всякое число показывает количество предметов, а не природу вещей? А я так прост, или, лучше сказать, такой неуч, что три вещи, хотя бы они и различны были по природе, в отношении к числу называю тремя. Но одно, одно и одно, хотя они и не сопрягаются по сущности, именую столькими же единицами, взирая не столько на вещи, сколько на количество исчисляемых вещей. Поскольку же ты очень держишься Писания, хотя и противишься Писанию; то вот тебе доказательства и оттуда. В Притчах mpиe суть, яже благопоспгшно ходят, лев, козел и петух, четвертое же, царь глаголяй к народу (Прит. 30, 29–31); не говорю уже о других поименованных там четверочислиях, между тем как исчисляемые вещи различны по природе. И у Моисея нахожу двух Херувимов, счисляемых по единице (Исх. 25, 19). Как же по твоему именословию тех назвать тремя, когда они столько несходны между собою по природе, а последних считать по единице, когда они столько между собою однородны и близки? А если Бога и мамону, которые столь далеки между собою, подводя под одно число, назову двумя господинами (Мф. 6, 24); то, может быть, ты еще более посмеешься такому исчислению. Но ты говоришь: «у меня те предметы называются исчисляемыми и имеющими ту же сущность, которых и имена произносятся соответственно, например: три человека и три Бога, а не три какие-нибудь вещи. Ибо какая тут соответственность?» Это значит давать правило об именах, а не учить истине. Поэтому и у меня Петр, Павел и Иоанн и не три и не односущны, пока не именуются тремя Петрами, тремя Павлами и столькими же Иоаннами. Ибо или, что наблюдал ты в рассуждении имен более родовых, того мы, следуя твоей выдумке, потребуем в рассуждении имен более частных, или не уступив нам того, что уступлено было самому, поступишь несправедливо. А что же Иоанн? Когда в Соборных посланиях говорит он, что mpиe суть свидетельствуют, дух, вода, кровь (1 Ин. 5, 8), ужели, по твоему мнению, выражается нескладно; во-первых, потому, что осмелился счислять неодносущные вещи, тогда как это присвоено тобою одним односущным (ибо кто скажет, чтоб поименованные вещи были одной сущности?), а во вторых, потому, что сочинил слова не соответственно, а напротив, слово три (τρεις) поставив в мужском роде, вопреки правилам и уставам, как твоим, так и грамматическим, привел три имени среднего рода (το πνευμα, το υδωρ, το αιμα)? Но какая в том разность, сказать ли слово три в мужеском роде, и потом представить одно, одно и одно, или сказав: один, один и один, наименовать их тремя не в мужеском, а в среднем роде, — что находишь ты неприличным для Божества? А что твой рак, — рак животное, рак орудие и рак созвездие? Что твой пес, — пес живущий на суше, пес морской и пес небесный? Не думаешь ли, что их можно назвать тремя раками и псами? — Без сомнения, так. — Ужели же они поэтому и односущны? Кто из здравомыслящих скажет это? Видишь ли, как рушилось твое доказательство, взятое от исчисления, и рушилось неоднократно опровергнутое? Ибо если и односущные не всегда счисляются, и неодносущные могут счисляться, а имена произносятся о тех и других; то какие приобретения твоего учения? Но я принимаю в рассмотрение еще следующее, и может быть не без основания. Одно и одно не слагается ли в два? И два опять не разлагаются ли на одно и одно? — Очевидно, так. — Но если, по твоему началу, слагаемые односущны, а разделяемые иносущны; то какое из этого заключение? То, что одни и те же предметы и односущны и иносущны.

Программа 'Православная культура'. Символ веры. Восьмая часть (ТРК Ялта, 2010)(ТК Союз 2010-12-19)
http://tvspas.ru/video/detail.php?ID=19680

ч 2 http://tvspas.ru/video/detail.php?ID=19158
ч 3 http://tvspas.ru/video/detail.php?ID=19159
ч 4 http://tvspas.ru/video/detail.php?ID=19221
Программа 'Православная культура'. Символ веры. Ч 5 (ТРК Ялта, 2010)(ТК Союз 2010-11-30)
http://tvspas.ru/video/detail.php?ID=19306

За слово могут побить камнями. А вообще хорошо сказано. Как-то сразу явно понимаешь, что тот Бог-Слово, которым сотворен мир, есть воплотившийся Христос.

А ведь слово, порой, на самом деле, делает человека словно невидимым для врага. Во время войны таких случаев много было. Человек молится - и проходит мимо заставы - его не замечают.

Знаете, говорят, Царица Небесная сейчас Россию особо защищает. На границе, не помню уже где, но рядом с китайцами, Она Сама ходит. Свидетели, причем сами китайцы. Они побаиваются из-за этого даже границу преступать. А ведь по пророчеству они могут напасть на нас, когда совсем слабыми будем. А может, когда прогневаем Ее и не станет на защиту? Нет, даже страшно подумать, кажется Она никогда не оставит нас. Хочется быть тогда , как город Ниневия, покаявшийся от проповеди Иониной. Бог обещал наказать, но помиловал. Может и в нас найдутся силы для покаяния?

Истинное исповедание христианское состоит в том, чтоб исповедать Иисуса Христа Богом вседушно - умом, волею и сердцем, - и где нет се­го, там арианство.

Ныне св.Церковь воспоминает св.Отцев, прославившихся твердостию исповедания веры в Божество Господа нашего Иисуса Христа, защищавших сей догмат и утвердивших его на первом Вселенском соборе. Предлагаются вниманию нашему и чествованию св.Отцы для того, чтоб их ревностию воо­душевить и нас стоять до крови за Божество Господа и Спасителя нашего, - и с мужеством вооружаться против всего, что возстает против Него. - Как же мы можем выполнить в настоящее время сие внушение матери нашей - Церкви?

Известно вам, что богохульно проповедывал нечестивый Арий? он проповедывал, что Спаситель наш не есть истинный Бог, хотя величал Его самыми высокими титлами. Такое учение стремилось уничтожить самое христианство, как единственный путь ко спасению. Ибо если Спаситель не Бог, то нет нам спасения. За тем и воплотился единородный Сын Божий и Бог, что премудрость Божия не находила иного удобнейшего способа к нашему спасению. Мы - едино с человечеством Господа Иисуса Христа; че­ловечество в Господе ипостасно соединено с Божеством Его и в Нем с Триединым Богом. Верующие становятся едино тело с Господом, и как Гос­подь един с Богом, в Троице поклоняемым, то и все верующие чрез Него входят в единение или преискреннее общение с Триипостасным Богом. В сем состоит вся тайна спасения! Аз во Отце, говорит Господь ученикам, - и вы во Мне. Почему молился ко Отцу: да вси едино будут: якоже Ты,

Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут.

Так видите, что отвергая Божество Господа и спасителя нашего, Арий покушался уничтожить самое необходимое звено в цепи возсоединения нас с Богом, оставляя нас в прежнем мрачном отдалении от Бога, - или , что то же, с Евангелием в руках он хотел подрывать основания христиан­ства.

Вот отчего и возстали против него тогда все, повсюду ревновавшие об истинном спасении святые Отцы, - все, которые самым делом желали содевать спасение, а не мудрствовать только о нем. Этим показали они и нам пример, - тоже свои образом, - в наших обстоятельствах, - всячески защищать Божество Господа и Спасителя нашего и вооружаться против все­го, что противно ему. Ибо много врагов у Господа, - или у спасения нашего, - и было и есть. Арианство гласное давно исчезло; но негласное ходит по миру христианскому и собирает себе жертвы, - из круга невни­мательных к делу спасения, - больше же всего из круга тех, кои слишком много доверяют себе самим. Прошу вникнуть в следующия мысли:

Исповедующие Божество Господа всем существом своим поклоняются Ему, яко Богу, - поклоняются своим умом, своею волею, и своим сердцем, вносят Его в свою внутреннюю храмину и посаждают Его, как на Херуви­мах, - на всех силах своего духа, так что сии последния никакого дви­жения не имеют иного, как то, которое дает им возседящий на них Гос­подь. В этом существо исповедания Господа и Спасителя нашего Богом, а не в одном устном прочитывании: верую и во единаго Господа Иисуса Христа и т.д. Можете и читая сие, быть внутрено, - по настроению свое­го духа - арианином... Итак, исповедуя Божество Господа, надо иметь Его Богом ума, Богом воли и Богом сердца.

Ум имеет Богом Господа, когда безпрекословно приемлет все, при­несенное Им на землю и чрез Апостолов проповеданное учение... Если у кого Господь есть Бог для ума, то как может он не только говорить, но и помышлять что противное ясному Его учению? Когда Бог говорит, тварь молчаливо должна принимать слово Его в закон себе. Итак, если кто не принимает чего из учения христианского или принимает не все, - или, принимая что, суемудрствует о том, - того ум не признает Христа Богом - недугует арианством. Не то сие значит, чтоб противно что было Господу знать и другое что, кроме христианского учения, а то, что христианское учение должно стоять во главе и руководить всем. Усвой себе сие

учение и с ним иди в область всех других познаний, отвергая все несогласное с ним. Кто действует так, тот истинно поклоняется Господу умом, яко Богу; кто иначе - тот арианствует.

Воля имеет Господа Богом, когда безпрекословно подклоняет выю свою под иго спасительных Его заповедей, - или когда терпеливо и бла­гонадежно идет путем спасения, который учрежден Господом и Спасителем, - не изобретая в самонадеянности своих самодельных путей. - Мы с вами выяснили однажды, - в чем состоит сей путь. - Повторяю вам: прияв Бо­жественныя силы в таинствах и возгревая их чрез священнодействия Церк­ви, иди при свете веры, путем заповедей, под руководством пастырей, - и спасешься. - Кто смиренно подчиняется сему спасительному игу, - тот поклоняется Спасителю, яко Богу, - кто действует иначе, тот арианс­твует. - Не то сие значит, чтоб только и было позволительно нам хо­дить в показанном чине. Нет. Но настрой свое внутреннее по показанной программе, и потом, - действуй под ея освящением и под ея руководством во всех кругах, где можешь действовать, - в семействе, в торговле, в воинствовании, в гражданской службе, везде, где хочешь, - только не позволяй себе нарушить того чина, который Господом положен, как закон для нас, и как условие спасения нашего. У кого есть такое настроение, тот искренно исповедует Спасителя Богом; у кого нет, тот арианствует.

Сердце имеет Господа Богом, когда, всецело прилепившись к Нему, Им единым услаждается, - и кроме Его - только тем, что носит явный от­печаток Его лика, Его свойств, Его благоволения и особенной близос­ти... Вы уже догадываетесь, к чему это ведет. Господь обитает в Цер­кви. Церковность есть облачение Его, - есть след вони Его... Сердце, любящее Господа, здесь только и находит сладость и покой... Услажда­ется пением только духовным, живописью духовною, действованием духов­ным, т.е. священнодействиями; - поэзиею духовною, - т.е. церковными песнями... Тут - рай того сердца, которое Господа имеет Богом своим. Не то сие значит, чтоб нам непозволительны были никакие удовольствия - эстетическия или даже телесныя... Нет. непозволительно только отрывать сердце от Господа и прилеплять его к чему-либо кроме Его. - настрой сердце свое так, чтоб оно находило истинное - ублажающее - услаждение только в вещах Божественных и во всем Боголепном учреждении церковном на земле, - и потом смотри, - какия удовольствия укрепляют и возвыша­ют сие услаждение, те принимай и вкушай, а какия ослабляют его и пога­шают, те отвергай. Кто так действует, тот имеет Господа Богом сердца своего; а кто иначе, тот арианствует.

Такой урок предлагает нам ныне св.Церковь. Она внушает нам: пок­лоняйтеся Господу Иисусу Христу, яко Богу, умом вашим, - и не пони­майте иначе вещей, как так, как Он изобразил в Божественном учении Церкви, или - согласно с тем и по руководству того. Поклоняйтесь Ему, яко Богу, волею, - и не учреждайте себе другаго порядка жизни, как тот, который Им учрежден - во спасение наше. - Поклоняйтеся Ему, яко Богу, сердцем, - и не находите вкуса ни в чем, кроме Его и Божествен­ных вещей, кои суть след Его. - Помните, братие, что в христианстве главное не слово звучное и не внешнее дело, - а внутреннее настроение. - Господь есть Бог для нас, - когда Он есть начало для наших познаний

Своим учением, - начало для наших предприятий - своими заповедями, и начало для наших эстетических удовольствий - благообразным устроением Церкви. У кого нет сего, тот арианствует, - для того Господь - не Бог. Если не Бог, то и не Спаситель. - А кому Иисус Христос не Спаситель, тот есть жертва погибели и подлежит осудительному определению 318 Бо­гоносных Отцев, - бывших на первом Никейском соборе, - хотя внешне и принадлежит к Церкви Божией. Аминь." http://slovotech.narod.ru/stFathers_02.htm

Приложения:
- А. Гезен. История славянского перевода Символов веры;
- Апостольский Символ Иерусалимской Церкви;
- Символ Никейский;
- Символ Константинопольский.
- Ипостась;
- Кафолический.

В.В. Болотов К вопросу о Филиокве

Филиокве (лат. filioque) открывает противоречия в церкви по отношению к Святому Духу.

«Филиокве»

"Издревле в своем учении о взаимоотношениях Лиц Святой Троицы Церковь учила, что Третье Лицо Св. Троицы, Святой Дух, предвечно исходит только от Первого Лица Святой Троицы - Бога Отца. Это учение было основано на словах Христовых, что Святой Дух «от Отца исходит» (Ин. 15: 26). Эта вероучительная формула была внесена в Символ Веры на Втором Вселенском Соборе (381 г.). Затем этот Собор, а также и Третий и Четвертый Вселенские Соборы, подтвердив истинность Символа Веры, запретили делать какие-либо добавления к Никео-Цареградскому Символу Веры. Однако, в 589 году, на местном испанском соборе в Толедо было сделано добавление к Символу Веры, согласно которому Святой Дух исходит не только от Отца, но также и от Сына (qui а Patre Filioque procedit). Эта вставка стала известной, как «филиокве», и впослeдствии стала одной из главных причин отхода западного христианства от Православия.

Поводом к этому добавлению послужило то обстоятельство, что на Толедском соборе Испанской Церкви было решено присоединить к Церкви вест-готов, которые исповедовали арианскую ересь. Так как основным пунктом арианской ереси было учение о неравенстве Сына и Отца, то, настаивая на полном равенстве Сына и Отца, испанские богословы на толедском соборе решили поставить и Сына в то же отношение к Святому Духу, в каком находится к Нему Отец, то есть сказали, что Дух Святой исходит от Отца и Сына. В VII и VIII веках прибавка к Символу Веры филиокве распространилась в франкских церквах. Сначала римские папы отказывались признать филиокве. Так, в IX веке папа Лев III отверг просьбу императора Карла Великого внести эту добавку в Символ Веры. Более того, епископ Рима даже приказал вырезать текст Никео-Цареградского Символа Веры на двух серебряных досках и установить эти доски при гробнице Апостолов Петра и Павла с надписью: «Я, Лев, положил эти доски по любви к православной вере и для охранения ее».

Но несмотря на это, лжеучение об исхождении Святого Духа и от Сына продолжало распространяться в западных церквах вплоть до 1014 года, когда Папа Римский Венедикт VIII окончательно внес его в Символ Веры.

Многие современные христиане считают, что спор вокруг прибавления к Символу Веры одного слова тривиален, предмет для исследований профессиональных богословов и никак не влияет на нашу веру.

Как мы отметили вначале, христианство есть религия Святой Троицы. А вера во Святую Троицу имеет самое непосредственное отношение ко всем сторонам нашей духовной жизни. Для христиан догмат Святой Троицы есть не только вероучительная формула, но живой и непрерывно развивающийся христианский опыт. Всякое добавление или изменение в учении о Святой Троице нарушает правильность этого краеугольного догмата и меняет нашу веру.

На чем же основывают римские католики филиокве - свой догмат об исхождении Св. Духа и от Сына?

Католические богословы говорят, что сами слова Спасителя «Который от Отца исходит» - вовсе не исключают исхождения Св. Духа и от Сына, напротив, даже содержат в себе эту мысль, так как Отец и Сын - едины по существу, и всё, что имеет Отец, имеет и Сын. Православная Церковь учит, что Отец, Сын и Св. Дух действительно едины по существу, но отличаются между собою как Лица; всё, что имеет Отец, имеет и Сын, имеет и Дух Святой, за исключением личных свойств. Если же мы допустим, что словами «от Отца исходит», предполагается исхождение Св. Духа и от Сына потому, что Сын един с Отцом по существу, то должны будем допустить, что и словами «от Отца рождается» - предполагается рождение Сына от Св. Духа, так как и Дух - един с Отцом по существу. Мало того, мы должны будем допустить, что Сын, рождаясь от Отца, рождается и от Самого Себя; и Дух Святой, исходя от Отца, исходит и от Самого Себя, так как Они - едины с Отцом по существу и притом все совечны.

Католики ссылаются на слова Спасителя: «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину...Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам» (Ин. 16: 13-14). Выражение «от Моего возьмет» католики объясняют так: возьмет от Моего существа, то есть от Меня исходит. Но, в действительности, это выражение означает только, что новый Наставник, Дух истины, не будет проповедовать какого-либо нового учения, отличного от учения Господа Иисуса Христа, а раскроет, утвердит и поможет верующим усвоить учение, возвещенное Спасителем.

Римо-католики ссылаются еще на то, что Ап. Павел называет Духа Святого «Духом Сына Божия» (Гал. 4: 6) и «Духом Христовым» (Рим. 8: 9), и из этого заключают, что, если Дух Святой называется «Духом Отца» (Мф. 10: 20) потому, что он от Него исходит, то, следовательно, и «Духом Сына» Он называется по той же причине. Но из связи слов в высказывании видно, что у Ап. Павла речь идет не о вечной Ипостаси Св.Духа, а о Его благодатных дарах, ниспосылаемых в сердца верующих; и так как все духовные дары приобретены для нас бесконечными заслугами Сына Божия, то поэтому и Дух Святой называется Духом Сына.

Епископ Калист (Уэр), видный английский православный богослов, хорошо знакомый с западным богословием, пишет: «Латинское тринитарное богословие уделяет больше внимания сущности Лиц Святой Троицы за счет их свойств и, в результате, превратило Бога в некую отвлеченную идею. Он становится Существом отдаленным и неличным, бытие Которого можно доказать метафизическими доводами. Он -Бог философов, а не Бог Авраама, Исаака и Иакова. В отличие от латинствующего Запада, Православный Восток меньше интересуется поисками философских доказательств бытия Божия. Православная Церковь учит своих чад не столько дискутировать о Божестве, сколько искать прямой и живой встречи с личным Богом.

Православная Церковь утверждает, что добавление к Символу Веры Римско-Католической Церкви «филиокве» - есть ересь. Оно вносит путаницу в учение о Лицах Пресвятой Троицы и нарушает хрупкий баланс между единством и различием Божества. В латинском богословии единство Божества подчеркивается за счет Его Троичности; Бог рассматривается больше в понятиях отвлеченной сущности, чем как конкретная личность" (The Orthodox Church, стр. 222).

В западном церковном сознании Дух Святой подчинен Сыну Божию. Достаточно пролистать западные богословские тексты, чтобы убедиться в том, какое незначительное место католические богословы уделяют действию Святого Духа в мире, в Церкви и в жизни отдельных людей.

Филиокве ставит Св. Духа в положение субординации Отцу и Сыну и искажает учение о Церкви на Западе (об этом мы будем говорить отдельно). Всякое лжеучение о Святом Духе есть удар по догмату о Церкви. Из-за того, что в западной богословской мысли игнорировалось место Святого Духа в жизни Церкви и в замысле Божием о человеке, Церковь постепенно стала восприниматься как земной институт, устрояемый и управляемый по принципам мирской власти и юридического права".

©В.Потапов, 1996-97 гг.