Познание основ православной веры

Пятница, 29.03.2024, 05:13

Приветствую Вас Гость | RSS | Главная | Сказки и истории - Форум | Регистрация | Вход

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Православная педагогика » Развитие речи » Сказки и истории
Сказки и истории
КлирДата: Четверг, 13.05.2010, 18:15 | Сообщение # 1
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1293
Репутация: 0
Статус: Offline
Сказки и истории
 
LianaДата: Воскресенье, 07.11.2010, 14:05 | Сообщение # 2
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
Наталья Абрамцева "ПЕСТРАЯ СКАЗКА"
Эта сказка — о цветах. Не о тех, что растут в поле или в саду. О цветах — красках, оттенках. Их гораздо больше, чем в обыкновенной полосатой радуге. Семь цветов, и все? Разве это так? А розовый? А васильковый? А просто белый или просто черный? Радуга их прячет, но они есть. И всегда рады нам показаться, подмигнуть, удивить нас.
Вот возьмет желтый цвет и обернется желтым одуванчиком, или желтым цыпленком, или маленьким грибочком лисичкой — здесь желтому немного поможет оранжевый цвет. Или, к примеру, черный цвет пошепчется с белым, и получится, может быть, зебра, может быть, школьная тетрадка, может быть, клавиши пианино.
Цвета-краски живут в мире и согласии. Дружат, помогают друг другу. Друг друга дополняют, оттеняют, подчеркивают красоту каждого. Темно-зеленый, почти малахитовый цвет старых елок, просто зеленый цвет травы, бледно-зеленый (его называют фисташковым) цвет молодых листочков так привязаны друг к другу, что трудно решить, давние ли они друзья или близкие родственники.
Вот еще два цвета: желтый и лиловый. Такие разные... А поссорились хоть раз? Думаю, нет. Иначе могла ли быть такой красивой клумба, на которой вперемежку растут ярко-желтые и темно-лиловые тюльпаны? И откуда бы взялся наполовину желтый, наполовину лиловый цветок иван-да-марья?
Цвета-краски знают о том, что от ссор можно побледнеть, потускнеть, стереться. Да и просто не хотят, не любят цвета ссориться, поэтому и живут спокойно и вечно. Такие уж они есть, все, кроме двух — синего и красного.
А эти чудесные цвета очень нужны, очень красивы. Это правда, это все краски и оттенки знают. Но никто не стремится узнать: красный ярче синего или синий красивее красного. Зачем? Поэтому со всеми другими цветами синий и красный в полном согласии, но между собой...
— Я!
— Нет, я!
— А я утверждаю, что я!
О чем они спорят? Обо всем, по порядку, по очереди, каждый день, каждый час. Очень сердито.
— Я, красный цвет, нужнее, чем вы, синий!— распалялся красный.— Нужнее, потому что само солнце красное!
Желтый, оранжевый, рыжий, золотой, розовый, багряный и множество других цветов промолчали из вежливости, хотя были дружны с солнцем не меньше цвета красного.
— Нет,— возмущался синий,— нет! Не вы, цвет красный, а я, синий. важнее людям! Потому что само небо синее!
Голубой, серый, розовый, черный (ночь есть ночь), печально-лиловый и еще многие-многие оттенки и цвета тоже промолчали, сделав вид, что ничего не слышали. И правильно: зачем спорить, если ничего не докажешь.
— Ух,— не отставал красный цвет,— все равно я сильнее. Потому что я... Потому что огонь... Огонь...— а он может все — он красный!
И снова промолчали оранжевый, желтый, золотой и вся тысяча, а может быть, миллион цветов и самых маленьких оттенков, без которых огня и на свете не было бы.
А синий цвет кричал:
— Я сильнее! Захочу — погашу огонь. Я — синий цвет, я — цвет воды. Я — реки, озера, моря, океаны.
Промолчали цвета морской волны, голубые, зеленоватые, промолчал белый цвет пены морского прибоя, промолчал серебряный цвет замерзшей воды — океанских айсбергов. Молча вздохнули эти цвета. Они не хотели гасить огонь — без него темно и холодно. Но знали они, что если синий цвет решил, что он самый-самый, словами его не переубедить. Должно что-то произойти, а пока...
— Я!
— Нет, я!
— А я утверждаю, что я!
...Наконец одна мама захотела сшить своей дочке новое платье. Мама — обыкновенная, дочка тоже обыкновенная. Только очень, очень синеглазая. Таких синих-пресиних глаз, наверное, ни у кого на свете больше не было.
— Вашей дочке пойдет голубое платье,— говорили все.— Ведь у нее синие глаза, хотя белое или, например, желтое тоже будет неплохо.
Но мама сказала, что хочет сшить для синеглазой дочки красное платье. Почему именно красное? Не знаю почему, но как только девочка с синими-пресиними глазами надела красное платье, всем вокруг стало светлей и радостней. Будто пришел веселый, разноцветный праздник. К людям пришел.
А вот все на свете цвета — и желтый, и голубой, и белый, и бордовый, и остальные — так испугались, что на секунду погасли. Ведь два цвета-недруга — красный и синий — оказались рядом. Но два враждующих цвета вели себя вполне пристойно. Они друг друга, казалось, и не замечали. Им было стыдно ссориться при маленькой девочке.
Синеглазая девочка очень полюбила красное платье и надевала его часто-часто. И представь, скоро два прекрасных цвета нечаянно подружились. Кто из них первым нечаянно поздоровался, или попрощался, или сказал, что сегодня неплохая погода,— уже давно забыто. Да и не важно это. Важно, что тогда очень осторожный, самый осторожный изо всех цветов, серый цвет сказал:
— Вы прекрасно смотритесь вместе. Вы просто созданы друг для друга. Красный и синий ответили в один голос:
— Спасибо, вы совершенно правы.
А синеглазая девочка и ее обыкновенная мама, та, что сшила красное платье, даже и не знали, что помирили два самых ярких, самых сильных цвета.
http://svtroitsa.prihod.ru/bibliocat/view/id/5382
 
LianaДата: Воскресенье, 07.11.2010, 14:05 | Сообщение # 3
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
Наталья Абрамцева "НОЧНАЯ СКАЗКА"

Хозяйка ночи — Луна была недовольна. Дело в том, что несколько звездочек не горели спокойно и весело, как все остальные, а тревожно перемигивались. Казалось, они были очень удивлены.
«Интересно,— подумала Луна,— что могло
удивить звезды? Извержения вулканов? Тайфуны? Нет, звезды давно
привыкли к этому. Здесь что-то не то».
— Дорогие мои,— обратилась Луна к звездочкам,— что это вы разволновались? Что на земле заметили?
— Ах, тетушка Луна,— затараторили звезды,— взгляните вниз, прямо-прямо вниз.
— Вижу, вижу,— сказала Луна,— огромный, сияющий огнями город. Да только что ему удивляться? Каждую ночь под нами проплывает.
— Нет, нет, тетушка, не то. Чуть-чуть левее посмотрите.
— Левее?..— прищурилась Луна.— Река, а на берегу темнеет что-то. Не разберу что.
— Ну, тетушка Луна, ну, пожалуйста,— совсем разволновались звезды.
— Да тише вы,— не сердито прикрикнула Луна,— успокойтесь, а то на землю посыплетесь! Надену очки и все разгляжу.
Надела Луна очки, а пролетавшая мимо маленькая комета заботливо протерла их своим хвостом.
— Ну вот,— сказала Луна,— теперь вижу. Эта темная точка — маленькая деревушка.
— Так,— хором подтвердили звездочки.— А на крыше крайнего домика видите?..
— Ну, глазастые!— Луна поправила очки.— На крыше? Вот невидаль — кошка на крыше. Ой,— запнулась Луна,— что это с ней?
— Плачет,— в один голос ответили звездочки.
— Плачет,— растерянно повторила Луна.
«Что за переполох,— скажешь ты,— почему встревожились звезды? Отчего Луна растерялась?»
Кошка плачет. Ну так что. Мало ли у кого какие причины для слез. Но видишь ли, кошки — существа скрытные, сдержанные. И вдруг... Кошка плачет на глазах у всего звездного неба и не стесняется.
Кошка из нашей сказки сидела на краю крыши и плакала горько-горько. Слезы она вытирала лапками, и лапки ее совсем промокли.
Луна и звезды пошептались и решили помочь этой кошке, такой расстроенной, такой огорченной.
— Милая кошка,— сказала Луна,— поделитесь со мной и со звездами своим горем. Может быть, мы сумеем вам помочь?
Кошке не хотелось рассказывать о своей беде, но и не ответить было неудобно.
— У меня заболел друг,— всхлипнула кошка,— может быть, даже умер. Он погас и молчит.
— Ой,— вздрогнули звездочки.
— Ах,— вздохнула Луна,— а кто же ваш друг?
— Фонарь,— ответила кошка.
И она рассказала, что уже давно дружит с фонарем. Его матовая яр-кая-преяркая шапочка-головка доставала до самой кошкиной крыши и светила всю ночь. И всю ночь кошка и фонарь разговаривали, рассказывали друг другу разные истории, а кошка даже мурлыкала песенки. Фонарь, правда, петь не умел.
Вот и сегодня, как стемнело, кошка вспрыгнула на знакомую крышу. Но фонарь не встретил ее привычным веселым светом. Матовая шапочка тускло белела в темноте. Кошка мяукнула, звала, плакала, но фонарь молчал и не зажигался.
— Вот я и решила, что мой друг очень тяжело заболел,— закончила кошка.
— Да-а,— отозвалась Луна,— лечить фонари я не умею. Но не стоит отчаиваться. Кое-что я все-таки могу, Я и мои подруги звезды владеем некоторыми тайнами волшебства. Я, Луна, подарю вам волшебный лунный камешек. Он заменит вам вашего друга. Сияет он ярче любого фонаря, а его сказочные истории гораздо интереснее обыкновенных земных сказок.
Кошка покачала головой.
— Спасибо,— сказала она,— но мне не нужен волшебный камешек с его неземными историями и неземным светом. И потом, у нас на земле говорят: «Старый друг лучше новых двух».
Луна поправила очки — ей стало немножко неловко, но звездочки поспешили ей на помощь.
— Милая кошка,— замигали они,— мы тоже, тоже хотим дружить с вами! Посмотрите, какие мы яркие, веселые, красивые.
— Да-да,— вежливо соглашалась кошка,— вы веселые, вы красивые, но вы такие... далекие.
— Это не беда,— снисходительно заметила Луна,— я решила вам помочь, и я помогу вам. Я сделаю для вас то, что делается в самых редких, самых крайних, просто в самых исключительных случаях. Я превращу вас в Звездную Кошку, созвездие Кошки.
— Ах!— восторженно сказали звезды. А кошка ничего не сказала.
— Вы слышите, кошка?— продолжала Луна.— Вы будете жить среди звезд. Звезды будут вашими друзьями, вы быстро забудете о фонаре. Вы довольны, кошка?
— Нет,— тихо и почти сердито ответила кошка,— звезды прекрасны, но я не хочу жить среди звезд. Я хочу сидеть на этой крыше и разговаривать со своим другом — фонарем. Я не хочу быть Звездной Кошкой.
— Ну, уж это слишком, слишком, слишком!— возмущенно замигали звездочки.
Они помигали, помигали и успокоились. Звезды слишком обиделись на кошку, чтобы волноваться за нее. Они загорелись ровно и спокойно, как им и положено.
Луна еще некоторое время смотрела на кошку. А потом сказала:
— Вы очень земная кошка. Я не могу вам помочь. Извините.
И Луна сняла очки.
И напрасно. Иначе она бы увидела, что вскоре зажегся кошкин фонарь. Зажегся, потому что о кошкиной беде узнал очень земной человек. Сторож, кажется. Он не знал никаких волшебных секретов, зато умел лечить —«чинить», я хотела сказать,— фонари. Дело-то обыкновенное. Только выходит, обыкновенное важнее волшебного может быть.
Чего не случается на земле.

 
LianaДата: Воскресенье, 07.11.2010, 14:05 | Сообщение # 4
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
Валерий Лялин "Птицы Небесные"

Старый Матвей Иванович проснулся рано. За запотевшими окнами еще стояла густая темень, но кое-где, пред-вещая рассвет, уже пели петухи и было слышно, как озябшая за ночь собака во дворе гремела цепью. Старик опустил ноги на пол и, сидя на краю кро-вати, долго, надсадно ка-шлял, пока не свернул из газеты самокрутку с ма-хоркой и, закурив, успо-коился, пуская из ноздрей струи табачного дыма. В избе было тепло от хорошо державшей жар русской печки, и слышно было, как за отставшими обоями шуршат мыши, и за печью старательно верещит сверчок. Натянув ватные, с обвисшим задом штаны, рубаху и шлепая разношенными туфлями, старик пошел умываться в сени. В сенях он зажег керосиновую лампу, так как по случаю горба-чевской перестройки в деревне началась разруха и электри-чество отключилось. По правде сказать, в деревне жилых-то домов было всего три, а остальные стояли пустые с заколочен-ными досками окнами. Вытираясь домотканым полотенцем, старик вышел на крыльцо, вдохнул холодный, с запахом прелого листа воздух и посмотрел на восток, где уже занимался рассвет. Оглашая окрестности жалобными кликами, из-за леса, быстро махая крыльями, летели дикие гуси. Дворовый пес, посаженный на длинную цепь, подбежал к крыльцу и, вертя хвостом, при-ветствовал хозяина. Старик вздохнул и подумал, что вот уже целый месяц ему приходится хозяйничать одному по случаю отъезда старухи в город к дочери.

С календаря чередой слетали белые листы, а с деревьев золотые, багряные и пожухлые листья осени. От утренних заморозков как-то сразу полегли травы и на черной грязной дороге под са-погом хрустели белые льдинки. Старик вернулся в избу, и с по-рога его сразу обдало теплым избяным духом сухого мочального лыка и крепкого махорочного дыма. Он встал в красный угол, заставленный иконами правильного старинного письма,затеплил зеленую лампадку и для начала положил три поясных поклона с краткой молитвой мытаря: "Боже, милостив буди мне грешному, создавый мя Господи и помилуй мя".

Он всматривался в лик Божией Матери на иконе, написанной древним изографом и в трепетном огоньке лампадки ему каза-лось, что Божия Матерь сочувственно улыбается и жалеет его, старого и одинокого. Он прочитал, старательно выговаривая слова: "Отче наш", "Богородице Дево, радуйся", и еще полнос-тью Символ Веры. Ничего он у Бога не просил и не вымогал, а просто закончил словами: "Слава Тебе, Господи, слава Тебе".

- Ох, грехи мои тяжкие! Прости меня, Господи, за души убиен-ных мной на войне. Война есть война. Не я пришел к ним с ору-жием, а они пришли на мою землю.

Старик опустился на колени и положил десять земных поклонов. По немощи больше не мог. Кряхтя и держась за поясницу, он поднялся, наполнил собачью миску кашей и понес ее Полкану. В деревнях вообще-то нет моды специально кормить собак, но они живы, злобны и как-то сами себе находят пропитание. Но цепно-му Полкану в этом отношении повезло: ему раз в сутки выстав-лялась миска каши, а иногда даже с вываренными костями.

Покормив пса, дед полез на сеновал и сбросил оттуда несколько охапок сена для лошади и коровы. Корова Зорька потянулась навстречу слюнявой мордой и ухватила клок сена. Лошадь же он любовно потрепал по гриве и положил ей охапку сена в ясли.Ло-шадь, хотя была уже немолода, но еще исправно тянула плуг в огороде и возила в санях дрова из леса. Был еще и кабанчик, ко-торый давно уже ныл и орал голодным криком, но ему еще пред-стояло подождать, пока дед сделает теплое месиво из вареной картошки и отрубей.

Старик пошел в избу и вынул из печки чугунок гречневой каши и кринку топленого молока. Наложив миску каши с молоком и отрезав ломоть ржаного хлеба, он прочитал "Отче наш", пере-крестился и, призвав благословение на снедь, деревянной лож-кой, не торопясь, стал есть кашу. Потом долго, до пота, пил крепкий чай с кусочком сахара. Пищу вкушал он без суеты, с благоговением, потому что, как истинно русский человек старо-го закала, считал трапезу продолжением молитвы. Накинув на плечи ватник, он вышел на крыльцо охладиться и, сев на сту-пеньки, свернул самокрутку. Всякие там новомодные сигареты он не признавал, а курил только крепкую сибирскую махорку "Бийский охотник", которую из Питера привозила ему дочь. Его старуха, тоже богомольная, часто корила старика за то, что сво-им табачищем коптит святые иконы, на что он отвечал:

- Ничего не могу с собой поделать. Фронтовая привычка, нарко-мовское табачное довольствие. Бог простит старому солдату, не взыщет.

Сегодня у него был трудный день. Надо было отвезти на лошади в райбольницу тяжело хворавшую соседку. Он вывел из хлева гнедого мерина, выкатил из-под навеса телегу, тщательно запряг и обладил Гнедко. Положив в телегу сена, сверху он настелил еще и половики, чтобы больной было помягче.

Больную вывели под руки и уложили в телегу, накрыв одеялом. Она была желта лицом, безпрерывно охала и крестилась исхуда-лой рукой. Старик посмотрел на нее и подумал, что уж не жили-ца она больше на свете. Может, зря везем? Но, не сказав ничего, повез ее в райцентр, до которого было двадцать пять верст. Теле-гу изрядно потряхивало на мерзлых комьях грязи и больная, пла-ча, просила деда Матвея ехать потише.

- Я и так, Маруся, еду шагом. До вечера только и доедем.

Не очень-то ему хотелось ехать: он считал это зряшной затеей, но, будучи добрым православным человеком, не мог отказать соседям, тем более, что помнил слова Апостола: "Друг друга тя-готы носите и тем исполните закон Христов". Да кроме того, другого транспорта в деревне не было, а о том, чтобы позвонить в район и вызвать машину, и говорить не приходилось: телефон давно не работал.

В больнице усталый молодой врач, оглядев больную и протирая очки, сказал деду:

- Зачем привез эти мощи?

На что дед ответил:

- Пока жива - лечи, а как помрет, тогда будут мощи.

Врач безнадежно махнул рукой, и больную увезли на каталке по длинному коридору, где пахло вареной капустой и карболкой.

Назад из райцентра он ехал уже в темноте и к своему дому при-был глубокой ночью. Пока он ехал, началась пороша и от снега все кругом посветлело. Распрягши мерина и обтерев ему потную спину пуком сена, он завел его в теплый хлев. Довольный мерин тихо заржал и, сунув морду в ясли, захрустел сеном. Нетоплен-ная изба за день выстыла, но старик чувствуя усталость, похле-бал чуть теплых вчерашних щей, выпил для сугрева стаканчик водки и, помолясь на ночь, лег спать, крепко закутавшись лос-кутным деревенским одеялом.

Утром старик, покормив Полкана, спустил его с цепи, чтобы пес побегал во дворе. Это была крупная свирепая собака, вроде московской сторожевой. Время близилось к полудню, когда старик возился у печки, приготовляя себе обед. Вдруг он услышал бешеный лай Полкана. Выглянув в окно, дед увидел стоящую на дороге машину, а у калитки трех крепких мордатых парней, которых облаивал Полкан, не пуская во двор. Старик, выйдя на крыльцо, приказал Полкану молчать. Тот продолжал скалиться и рычать на незваных гостей.

- Дед, - крикнул один из приезжих, - у тебя есть продажные ико-ны? Мы купим, или поменяем на новые. У тебя старые иконы?

- Я сам старый, и иконы у меня старые.

- Потемневшие?

- Да, маленько есть.

- Так продай их нам! Мы тебе хорошо заплатим.

- У меня продажных икон нет. Могу продать мешок картошки.

- На хрена нам твоя картошка?.. Мы хорошо заплатим и еще вод-ки дадим.

- Нет, и не уговаривайте.

- Пока мы с тобой по-хорошему говорим, но можем и по-плохо-му. Убери своего кобеля, а то пристрелим его. Ты вынеси хотя бы на крыльцо одну икону, покажи нам. Может, твои иконы и разговора не стоят.

- Сейчас вынесу!

Старик вошел в избу, закрыв дверь. Вскоре она немного приот-крылась и покупателей стали нащупывать вороненые стволы охотничьего ружья.

- Эй, ребята! Не сердите старого солдата. Убирайтесь отсюдова! Если убьете собаку, я буду стрелять. Уж двоих-то уложу навер-няка.

Гости всполошились и спрятались за машину.

- Да ты чо, дед, обалдел?! Да мы просто спросили. Не хочешь продавать - не надо. Молись себе на здоровье.

Один из парней махнул рукой:

- Да кляп с ним, с этим бешеным дедом. Еще и впрямь начнет стрелять. Одичал здесь в лесу, черт старый. Поехали в другое место.

Они сели в машину, хлопнули дверцами, и автомобиль, взревев, скрылся из вида.

Все чаще и чаще с севера прилетал холодный ветер-листодер. Дороги стали звонкими и твердыми, а по краям рек и озер нарос-ли тонкие льдинки. В декабре на промерзшую землю основа-тельно лег снег, и в означенный день старик стал запрягать в сани мерина, чтобы ехать на станцию, встречать старуху. Он выехал еще до света. Сани легко скользили по снежному перво-путку, и в полдень он легко добрался до вокзала. Поезд из Пите-ра прошел уже полтора часа назад. В зале ожидания он увидел свою старуху, клушей сидевшую на узлах и чемоданах. Старик молча перетаскал узлы и чемоданы в камеру хранения и вместе со старухой поехал в церковь. Привязав лошадь к церковному забору, вошли вместе в храм. В воздухе плавал синий кадильный дым, пономарь гасил свечки и лампадки, служба только что отошла, и народ расходился по домам. Над золотыми крестами куполов кружились и кричали галки, старухи кормили стаю го-лубей, на паперти нищие тянули руки и трясли пустыми кон-сервными банками. Кроме нищих во дворе сидела свора бездом-ных голодных собак. Старик с супругой подошли к батюшке под благословение. Тот радостно встретил старых знакомых:

- А, прилетели птицы небесные!

- Ну, батюшка, неужели моя многопудовая старуха похожа на птицу небесную?

- Известно, - сказал священник, - что кровь и плоть Царствия Небесного не наследуют, но душа праведная может там оказать-ся по Божией милости. Я давно знаю вас: что к Богу вы прилеж-ные, и Мать нашу Церковь любите и всегда отделяете Ей от щед-рот своих. Конечно, и вы не без греха, но стараетесь жить пра-ведно. Поэтому я и называю вас птицами небесными, прилетаю-щими сюда за Хлебом Жизни Вечной.

На исповеди старик покаялся, что иконных грабителей приш-лось пугнуть ружьем. Батюшка отпустил ему этот грех и, осве-домившись, вкушали ли они сегодня что-либо, вынес из алтаря Святую Чашу и причастил их.

Отвязав лошадь, они поехали к столовой, где взяли по тарелке мясных щей и заливного леща с кашей, а потом долго пили креп-кий чай с мягкими городскими бубликами.

Развеселившись, старик так старательно погонял мерина, что тот иногда даже пускался вскачь. Сани подскакивали на ухабах, и старуха сердито кричала на старика, придерживая узлы и чемо-даны, набитые вышедшими из моды дочкиными нарядами и го-родскими гостинцами. Доехали поздно вечером. Уже взошла полная луна, и мимо нее медленно проплывали серые ватные облака. Спущенный с цепи Полкан радостным лаем и неуклю-жими прыжками приветствовал хозяев. К своему удовольствию, старуха во дворе и в доме нашла полный порядок. Старик ната-скал березовых дров и затопил печку. В избе стало уютно и теп-ло. По случаю воскресенья у икон затеплили лампадки. В честь своего приезда старуха устроила богатый ужин с чаепитием и городской колбасой. После ужина долго молились вместе на сон грядущим и, вскоре, тихо отошли ко сну. Двери были заперты на большой железный крюк, во дворе бегал и лаял Полкан. В окна светила полная луна, за печкой завел свою песню сверчок, а пе-ред святыми образами теплился огонек в зеленой лампадке.

 
LianaДата: Воскресенье, 07.11.2010, 14:08 | Сообщение # 5
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
Наталья Абрамцева "РЫЖАЯ СКАЗКА"

Рыжая кошка была такой маленькой, что еще не успела узнать о том, что рыжих кошек на свете не так уж много. Гораздо меньше, чем, например, серых. И о том, что рыжий цвет — не простой, как, скажем, цвет серый. Зато маленькая кошка знала, что такое друг. Ее друга звали Солнце.
Они познакомились недавно на крылечке дома. Солнце проплывало по небу и увидело внизу что-то очень рыжее. Солнце прищурилось и спросило:
— Это кто там? Не мой солнечный зайчик? Рыжка (в золотых лучах она правда казалась чем-то солнечным) подняла мордочку и ответила обиженно:
— Какой же я зайчик? Я — кошка. Меховая, а вовсе не солнечная.
— Точно, рыжая кошка. Да ты не обижайся. Разглядеть трудно: маленькая очень.
— Вырасту!
— Конечно,— прозвенело Солнце.— А мне показалось, зайчик мой сбежал без разрешения. Непорядок ведь?
Так они и подружились. Доброе взрослое Солнце проплывало над крылечком в полдень. Медленно, чтобы Рыжка погрелась в его лучах. А еще Солнце рассказывало ей, что происходит в небе, какая туча с какой молнией поссорились и какое облако за какую горную вершину зацепилось.
А маленькая рыжая кошка рассказывала Солнцу, как живут люди в своем красивом летнем доме.
Но однажды Солнце не пришло. Рыжка удивилась, посмотрела в небо и увидала серые тучи.
— Наверное, тучи зедерживают Солнце. Пойду навстречу,— решила она и осторожно спустилась с крылечка на садовую дорожку.
Раньше Рыжка не гуляла по дорожке: боялась уходить от крыльца. Но она знала, что дорожка идет в ту сторону, откуда приходило Солнце.
Маленькая рыжая кошка шла медленно, осторожно ставя лапки на дорожку. Вдруг тихий смех. Слева — роскошные ярко-красные маки.
— Вы мне смеетесь?— спросила Рыжка.
— Не тебе, а над тобой,— прошелестели маки.
— Почему?..
— Ну-у-у... Ты же смешная...
— Почему?
— Ну-у-у... Ты рыжая...
— Да,— согласилась кошка,— рыжая. А почему смешная?
— Так ведь рыжая!
Маленькая кошка не понимала, почему смеялись маки, но ей казалось, что смеялись не весело, а насмешливо.
— Ну и ладно,— просто так, сама не зная о чем, сказала маленькая кошка и пошла дальше. Слышит — кто-то тихо фыркнул и сказал:
— Совсем, совсем рыжая!
Маленькая кошка оглянулась и обрадовалась. Справа от дорожки расположилась стайка невысоких цветов. Цветом своим очень похожих на нее. Люди называют их ноготками.
— Привет,— весело сказала Рыжка,— и вы, и я — рыжие. Хорошо! А вот некоторые считают рыжий цвет...— И она замолчала. Потому что цветки-ноготки резко подняли лепестки и захлопнулись. Только один, наверное главный, цветок не закрылся и очень рассерженно посмотрел на маленькую кошку:
— Как ты смеешь называть нас рыжими? Это ты — рыжая.
— Да я-то, конечно, я знаю. Но разве вы не рыжие тоже?
— Нет!— совсем рассердился цветок-ноготок.— Мы оранжевые.— И он тоже закрылся.
Маленькая рыжая кошка пошла дальше. Ей было грустно: и Солнце не нашлось, и стало совершенно ясно, что рыжий цвет нравится не всем.
Наконец дорожка уткнулась в маленькую клумбу, на которой рос большущий куст прекрасных белых лилий.
— Ой!— только и могла сказать восхищенная Рыжка.
Одна чудесная белая головка склонилась, и лилия сказала томно:
— Ах, не надо восхищений. Они однообразны и утомительны.
— Хорошо, я восхищаться не буду, хотя вы очень красивы,— маленькая кошка, не раздумывая, подчинилась прекрасным цветам,— не буду, а спросить вас можно? Посоветоваться.
Гордые цветы были удивлены или, представь, польщены. Совета у них никто никогда не спрашивал. Ими только любовались.
— Скажите,— немного замялась Рыжка,— вот некоторым кажется, что рыжий цвет то ли плохой, то ли... ну... в общем, смеются... Вы не стали бы смеяться? Не стали бы? Правда?
— Конечно, мы не станем смеяться над тобой. Это недостойно нас.
— Что значит недостойно вас?—чуть насторожилась маленькая кошка.
— Это значит, что сами мы так прекрасны, что должны притвориться, будто не видим, что ты рыжая,— ответила самая красивая лилия.
— Будто не видите?
— Да.
— А если все-таки...
— Нет. Мы хорошо воспитаны..
— А другие цветы?
— Многие цветы,— прекрасная лилия смутилась,— попроще нас, могут вспомнить,— она заговорила шепотом,— детскую песенку-дразнилку: «Рыжий-рыжий, конопатый...» Дальше там тоже насмешливые слова.
— «Конопатый»...— задумчиво повторила маленькая рыжая кошка.— Еще и конопатый!— И она прикрыла лапкой нос, на котором ухитрились поместиться полторы веснушки.
А потом кошка, хоть и маленькая, выпустила коготки.
— Вы не видите? Так я сама говорю всем! Всем на свете! Я — рыжая, рыжая-прерыжая! Ясно? Ясно вам?— и заплакала маленькая кошка. Горько и громко.
Не плачь, кошка, все хорошо. Солнце вернулось!
— Солнце, Солнце,— стала рассказывать маленькая кошка,— я совсем рыжая, очень рыжая. Что же мне делать?
— Радоваться, сестричка,— спокойно ответило Солнце.
— Чему?— удивились цветы.— И почему она — ваша сестра? Вы шутите. Золотой Цветок неба!— Цветы иногда любили пустые красивые слова.
— Я не цветок, я просто обыкновенное небесное светило,— скромно сказало Солнце,— и я не золотое, я — рыжее.
— Рыжее???
— Да. Я — желтое? Нет, одуванчик желтый. Я — золотое? Нет, золотые шары — золотые. Я — красное или оранжевое? Нет, маки — красные, ноготки — оранжевые. И конечно, никто не скажет, что я — белое. как лилия. Выходит, я — рыжее.
— И я рыжая! Как Солнце, как Солнце!— запрыгала маленькая кошка.
— Мы, знаете ли, родственники,— улыбнулось Солнце. Молчали маки, ноготки, лилии. Зато раздался препротивный голос старой вороны. Она и прекрасные лилии, как это ни странно, дружили.
— Что кошка рыжая, как вы, Солнце, не спор-рю,— каркнула ворона,— а как с веснушками? У нее целых полторы. А у вас — нет! Как же вы без веснушек?
— Как?— испугалась маленькая кошка.
— Плохо,— вздохнуло Солнце,— мне веснушек очень не хватает. Вы, уважаемая старая ворона, конечно, знаете, веснушки — это подарок самой красавицы Весны. На всех подарков не хватило. Маленькой кошке хватило, а мне и вам — нет. Не повезло нам с веснушками, дорогая старая ворона.— Так сказало Солнце и добавило:— Пошли, Рыжка, а то мы с тобой до крылечка никак не доберемся.
— Пошли,— согласилась маленькая кошка, а обернувшись, все-таки сказала:— Не повезло вам всем с веснушками!
Сначала Солнце и кошка молчали. Потом Рыжка спросила:
— Они всегда будут злыми?— Они не злые,— спокойно ответило Солнце,— они глупые и не понимают, что рыжая кошка — это так же красиво, как белые лилии.
— Да?!
— Да.
— Я тоже не понимаю,— сказала маленькая кошка.
— Я же говорило: маленькая ты очень. Вот и не понимаешь.
— Вырасту.
— Конечно,— согласилось Солнце.

 
LianaДата: Воскресенье, 07.11.2010, 14:09 | Сообщение # 6
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
Наталья Абрамцева "ГОЛУБАЯ СКАЗКА"

Небо было голубым. Просто голубым.
— Вы неплохо выглядите. Вам к лицу голубой цвет,— обронило ослепительно золотое солнце.
— Благодарю.— Небо расправило складки своего голубого наряда и замерло в ожидании новых похвал.
Но их не последовало. Солнце уже беседовало с какой-то далекой звездой.
— Вот как...— Небо растерялось.— Может быть, мои голубые одежды кажутся роскошному солнцу чересчур скромными? И солнце, похвалив меня, просто посмеялось? Напрасно... Ведь я все-таки небо!
Небо гордо расправило свою голубизну и велело явиться портному. Ветер, он с давних пор служил небу портным, прилетел тотчас.
— Мне бы хотелось выглядеть несколько... ну... знаете ли... уважаемый портной...— небо подбирало нужное слово,— несколько интересней.
— Интересней...— повторил ветер.— Не очень ясное пожелание, но попробую что-нибудь придумать.
Ветер взял охапку белоснежных маленьких пушинок-облачков и невидимой нитью сплел их в нежную, почти прозрачную накидку. Укрыв заказчика чудесной облачной шалью, ветер отлетел, посмотрел на свою работу со стороны, поправил два-три облачка и слегка подул.
— Что же, о небо, вы довольны?— почтительно спросил ветер.
— Да, спасибо, думаю, это подойдет. Небо снова взмахнуло шалью, пушинки-облачка побежали быстро-быстро. Небо само себе понравилось! Но солнце молчало.
— Придется,— нахмурилось небо,— снова позвать портного. Прилетел ветер.
— Новый наряд не понравился?— удивился он.— Слишком воздушно? Легко? Даже, может быть, легкомысленно?
— Возможно.— Небо недовольно сбросило облачную шаль.
— Не волнуйтесь,— заторопился ветер,— попробуем другой вариант" элегантно-строгий.
Ветер взмахнул одноцветным густо-серым полотнищем плотной облачности, набросил его на небесный свод, затем достал множество серебряных нитей дождя и, резко дунув, пустил их наискось. Получилось строго и нарядно.
Небо тряхнуло нитями дождя и украдкой взглянуло на солнце.
С надеждой взглянуло. Но золотое солнце то ли потускнело, то ли погрустнело. Так и эдак встряхивало небо блестящими дождевыми нитями, но печальное солнце молчало.
— Странно,— небо недовольно сбросило серебряные украшения,— неужели нельзя придумать что-нибудь необыкновенное?!
— Минуту, еще минуту,— заволновался ветер-портной,— я придумал для вас, о небо, великолепно эффектный наряд.
Ветер задул изо всех сил, пригнал тяжелые лиловые тучи, скроил из них величественное одеяние с золотыми пряжками-молниями.'
Рассерженное небо осталось довольно работой портного. «Теперь солнце, конечно же, восхитится моим нарядом»,— решило оно. Но солнце закрыло глаза, лучи его задрожали и поникли. Казалось, ему отчего-то больно.
— Не знаю, в чем дело,— удивилось, почти возмутилось грозовое небо,— этому золотому зазнайке ничем не угодить! Я так стараюсь, так стараюсь ему понравиться, а от него ни слова доброго.
Разгневанное небо сбросило чудесный с золотыми молниями наряд и осталось в своих обычных голубых одеждах.
«Пусть так,— думало небо.— Не буду больше наряжаться. Так и останусь просто голубым. Все! Хватит!»— сердилось оно.
Сердилось, сердилось, сердилось и вдруг слышит:
— Вы прекрасно выглядите. Вам к лицу голубой цвет.

 
RosaДата: Среда, 02.02.2011, 18:36 | Сообщение # 7
Блаженны чистые сердцем
Группа: Проверенные
Сообщений: 433
Репутация: 0
Статус: Offline
Сказка

Песенка не кончается

ЛЕН цвел чудесными голубыми цветочками, мягкими и нежными, как крылья бабочек, а пожалуй — и того нежнее. Его ласкало солнце, полива дождь — и льну все это было так же полезно и приятно, как маленьким детям, когда мать умоет их, а потом поцелует. Дети от этого хорошеют, хорошел и лен.

— Люди говорят, будто я уродился на славу и еще вытянусь в длину, — сказал однажды лен, — потом из меня выйдет отличный кусок холста. Как хорошо мне и как радостно знать, что из меня выйдет прок. Солнце меня веселит, а дождь освежает, и он такой вкусный! Ах, я так счастлив, так счастлив! Я самый счастливый на свете!

— Ну, ну! — отозвались колья в изгороди. — Ты еще не знаешь жизни, а мы уже знаем, — видишь, какие мы сучковатые!

И они жалобно заскрипели: Скрип, скрип. Скрипепец. Вот и песенке конец! — Вовсе не конец! — сказал лен. — Завтра опять будет греть солнце, опять пойдет дождик. Я чувствую, что расту и цвету. Я счастливее всех на свете!

Но вот раз пришли люди, схватили лен за макушку и вырвали с корнем. Как больно было! ПОТОМ Его положили в воду, словно собираясь утопить, а вынув из воды, держали над огнем, будто хотели изжарить. Ужасно!

— Не вечно мы можем жить в свое удовольствие! — сказал лен. — Приходится и потерпеть. Зато поумнеешь. Но льну приходилось уж очень туго: и мяли-то его, и ломали, и трепали, и чесали... Но вот наконец он очутился на прялке. Скррипепец! Скррипепец! «Ну что ж, я ведь долго БЫЛ очень-очень счастлив! — думал он, пока его так пытали. — Надо быть Благодарным за все хорошее, что выпало мне на долю! Да, надо, надо!... Ох!» И он повторял эти слова, даже когда попал в ткацкий станок.

Но вот наконец из него вышел большой кусок превосходного холста. Весь лен до последнего стебелька пошел на этот кусок.

— Какая это удача! Вот уж не думал, не гадал! Как мне, однако, везет! А колья, те ничего не понимают со своим скрипом: «Скрип, скрип, скрипепец, вот и песенке конец!» Песенке вовсе не конец. Она только теперь начинается. Нет, я счастливее всех на свете! Какой я теперь крепкий, мягкий. Белый, длинный! Это, пожалуй, получше, чем просто расти или даже цвести в поле. Там никто за мной не ухаживал, воду я только и видел, что в дождик, а теперь ко мне приставили слуг, каждое утро меня переворачивают с боку на бок, каждый вечер поливают из лейки. Ну, можно ли быть счастливее меня!

Холст взяли в дом, и он попал под ножницы. Ну и досталось же ему! И резали-то его, и рвали, и кололи иголками! Да-да! Нельзя сказать, что это было приятно! Зато из холста вышло белье.

— Ну вот только теперь из меня вышел толк! Во каково было мое назначены Как это хорошо! Теперь и я приношу пользу миру, а в этом ведь весь смысл, вся радость жизни.

Прошло несколько лет, и белье износилось.

— Всему на свете бывает конец! — говорило оно. — Я бы и радо послужить дольше, но нельзя же требовать невозможного!

И вот белье разрезали на тряпки. Оно уж думало, что ему совсем пришел конец, — так его рубили, мяли, варили... как вдруг оно превратилось в тонкую белую бумагу!

— Вот так сюрприз! — воскликнула бумага. — Теперь я тоньше прежнего, и на мне можно писать. Чего только на мне не напишут! Какое счастье!

И на ней написали замечательные рассказы. Слушая их, люди становились добрее и умнее — так хорошо и умно они были написаны. Какое счастье, что люди теперь могли прочитать их.

— Ну, этого мне и во сне не снилось, когда я цвела в поле голубыми цветочками,— говорила бумага. — И могла ли я в то время думать, что мне выпадет на долю такое счастье — распространять между людьми радость и знание. Я все еще не могу прийти в себя от восторга! Просто не верится! Однако это так и есть. Сама я тут ни при чем; я старалась только по мере моих слабых сил делать то, что следует... Стоит мне подумать: «Ну, вот и песенке конец», как тут-то и начинается для меня новая, высшая жизнь. Теперь я мечтаю отправиться в путь, обойти весь мир, чтобы все люди могли прочитать то, что на мне написано. Так и должно быть. Когда-то у меня были голубые цветочки, теперь каждый цветок расцвел прекрасной мыслью. Счастливее меня нет никого на свете!

Но бумага не отправилась в путешествие, а попала в типографию, и все, что на ней было написано, перепечатали в книгу, да не в одну, а в сотни, тысячи книг. Они могли принести пользу и доставить удовольствие бесконечно большему числу людей, чем бумага, на которой рассказы были написаны: странствуя по белу свету, она быстро истрепалась бы.

«Да, конечно, так будет вернее! — подумала исписанная бумага. — Это мне и в голову не приходило. Я буду жить дома, на отдыхе, и меня будут почитать, как старушку бабушку. Ведь я храню все, что на мне написано. Я останусь, а книги будут путешествовать по белу свету. Это разумно! Нет, как я счастлива, как я счастлива!»

Тут все отдельные листы бумаги собрали, связали вместе и положили на полку.

В один прекрасный день бумагу взяли и сунули в плиту: ее решили сжечь, так как в мелочной лавке ее отказались купить, — она не годилась на обертку для масла и сахарного песка.

И вот огонь охватил бумагу. Как она вспыхнула! — Уф! — сказала она и в ту же минуту превратилась в столб пламени, которое взвилось в воздух высоко-высоко. — Лен никогда не мог поднять своих голубых головок на такую высоту. А сияло оно таким ослепительным блеском, каким никогда не сиял белый холст.

— Теперь я взовьюсь прямо к солнцу! — молвило пламя и вырвалось в трубу. А в воздухе запорхали крошечные незримые существа, легче, воздушнее пламени, из которого родились. Их было столько же, сколько цветочков на льне. Когда же пламя погасло и от бумаги осталась только черная зола, они еще раз поплясали на ней, и там, где они касались ее своими ножками, возникали красные искры. Ребятишки выбежали из школы. Последним вышел учитель. Весело было смотреть на них! И дети запели над мертвой золой: Скрип, скрип,

Скрипепец.

Вот и песенке конец!

А незримые крошечные существа говорили: — Песенка никогда не кончается, вот что самое чудесное! Мы это знаем, и потому мы счастливее всех!

По мотивам сказки Г.Х. Андерсена
http://www.obitel-minsk.by/obitel-minsk_oid326116.html

 
461119Дата: Воскресенье, 13.02.2011, 18:25 | Сообщение # 8
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1339
Репутация: 1
Статус: Offline
Детские странички (песни, сказки, басни послушать или прочесть)

Басни в исполнении Алексея Покровского http://www.rusich1.ru/publ/36-1-0-92

 
TimonaДата: Вторник, 01.03.2011, 19:29 | Сообщение # 9
Блаженны чистые сердцем
Группа: Проверенные
Сообщений: 407
Репутация: 0
Статус: Offline
Коллекция сказок^ Красная шапочка, Золушка: http://www.ourkids.ru/Skachat/skachatbooks.shtml
 
LianaДата: Воскресенье, 23.10.2011, 19:47 | Сообщение # 10
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
Афонские сказки:
Милопотам

Плывет в лазури облако...Не Ты?

Весну качают ветви...Это Ты?

Мне улыбнулась радуга златая: «Это - Я».

Душа призналась тихо: «Жду Тебя...»

2008

Проклюнулся листик зеленый к апрелю

И радостно крикнул: «Я верю! Я верю!

Я верю, что небо всегда голубое,

Что солнце сияет всегда над землею,

Теплом меня нежно лаская и грея,

Чтоб начал на ветке я жить, не старея,

А ветер качать меня станет прилежно,

И жизнь моя будет идти безмятежно...»

Но тихо вздохнула листва у корней:

«Лишь осенью дунут ветра посильней,

Ты с веткой простишься своей дорогою

И к нам возвратишься, и станешь землею».

2008

Чистый дождь прошел над чистым лесом.

Словно в праздник - на душе светло.

И душа по-детски улыбнулась

Оттого, что солнышко взошло.

Оттого, что почки пробудились

На ветвях, разбуженных весной.

Оттого, что каждой звездной ночью

Светит сердце утренней звездой.

http://www.isihazm.ru/?id=1008

Добавлено (23.10.2011, 19:47)
---------------------------------------------
Сказка перед сном / Выпуск 2
pic
Год выпуска: 1999
Страна: Россия
Жанр: беседы перед сном
Продолжительность: 70 мин
Перевод: Не требуется
Режиссер: Артемий Владимиров
В ролях: священник Артемий Владимиров
Описание: Семь занимательных бесед для детей.
Как Николай Угодник спас нашу семью
О Солнышке
О Луне
О горлице и змие
Отроки в печи Вавилонской
О добром физике
О посте

 
Форум » Православная педагогика » Развитие речи » Сказки и истории
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Форма входа