Протоиерей Георгий Флоровский
Откровение и Истолкование
Весть и свидетельство Так что же такое Библия? Книга в ряду других книг, доступная и понятная любому случайному читателю? Нет, это прежде всего священная книга, предназначенная для верующих. Конечно, и священную книгу как "литературное произведение" может читать любой. Сейчас речь не об этом. Мы говорим не о тексте, а о заключенной в нем Вести. У свт. Илария есть многозначительные слова: "Scriptura est non in legendo, sed in intelligendo" [Писание не в чтении, а в понимании]. Есть ли в Библии, если взять ее в целом, какая-то Весть? И кому она адресована – если адресована кому-нибудь? Призван ли каждый человек в одиночку постичь и истолковать смысл Книги? Или это дело общины – а отдельных людей лишь постольку, поскольку они принадлежат к этой общине?
Каково бы ни было происхождение отдельных документов, включенных в Библию, очевидно, что Книга в целом создана общиной – сначала Ветхим Израилем, затем Христианской Церковью. Библия – не собрание всевозможных исторических, законодательных и религиозных сочинений; это избранное, санкционированное и засвидетельствованное употреблением (прежде всего литургическим) в общине, а затем и формально – авторитетом Церкви. Книги Библии отбирались и объединялись в целое со вполне определенной целью. "Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его" (Ин. 20:30-31). Эти слова в какой-то степени относятся и ко всей Библии. Несколько документов были отобраны, отредактированы, собраны в одной книге и даны верующим, народу, как верная запись Божественной Вести. Весть Божественна; она исходит от Бога; это Слово Божие. Но принимает Слово и свидетельствует о Его истинности община верующих. Вера удостоверяет, что Библия священна. Библия как книга составлена в общине и предназначена прежде всего для наставления общины. Книга и Церковь неразделимы.
Библия – то же, что Завет, а Завет ("договор", "соглашение") заключается с людьми. До Рождества Христова Слово Божие было доверено Народу Завета (см. Рим. 3:2), теперь Весть о Царстве хранит Церковь Воплотившегося Слова. Библия – истинное Слово Божие, но оно стоит на свидетельстве Церкви. Ведь несомненно, что библейский канон установлен и утвержден Церковью.
Однако не следует забывать о миссионерской задаче Нового Завета. "Апостольская проповедь", воплощенная и увековеченная в нем, имела две цели: наставить верующих и обратить мир. Поэтому Новый Завет – не только книга общины, как ветхозаветное Писание, потому что она не сокрыта от внешних. Тем не менее – она "собственность" Церкви. Типично отношение к Писанию Тертуллиана. Он отказывался спорить с еретиками о трудных местах в Библии. Писание принадлежит Церкви, поэтому ссылки на него со стороны еретиков – незаконны. У них нет прав на чужое достояние. Таков главный аргумент в знаменитом трактате Тертуллиана "De praescriptione haereticorum" [Против еретиков]. Неверующий не имеет доступа к Писанию – ведь он его не принял. Для него в Библии нет Вести.
Не случайно собрание произведений, написанных разными людьми в разное время, постепенно начали рассматривать как одну книгу. Ta biblia – множественное число, но "Библия" – несомненно, единственное. Множество писаний составляет одно Священное Писание. И во всей библейской истории прослеживается одна главная тема, одна Весть. Ибо в Библии есть история. Более того, сама Библия есть История, летопись деяний Бога над Его избранным народом. Библия хранит прежде всего Magnalia Dei – великие деяния Божии. Бог начинает эту книгу. В ней есть начало, есть конец, он же и цель. Вот начальная точка: созидающее Божие "в начале ... да будет". Вот и конец: "Ей, гряди, Господи Иисусе!" (Откр. 22:20). От Бытия до Откровения – единая книга, составленная из многих глав. И это книга истории. Между началом и концом лежит путь. У него есть направление, есть конечная цель. Каждое мгновение расположено между началом и концом и имеет свое неповторимое место в истории. Ни одно событие невозможно понять в отрыве от целого.
Бог говорил "многократно и многообразно" (Евр. 1:1). Он открывал Себя людям на протяжении веков не один раз, но снова и снова. Он вел Свой народ от истины к истине. Откровение как бы поднималось по ступеням, шло по нарастающей. На это нельзя не обращать внимания. Но Бог один и Тот же, и Его Весть в конечном счете одна и та же. Именно Весть придает различным писаниям, несмотря на все их разнообразие, истинное единство. Различные версии одних и тех же событий вошли в Книгу нетронутыми. Несмотря на проблему "евангельских противоречий" (которую пытался решить блаж. Августин), Церковь противостояла всем попыткам превратить четыре Евангелия в одно синтетическое Четвероевангелие – в Диатессарон. Все четыре Евангелия достаточно полно и, может быть, более зримо, чем любая компиляция, передают единую Весть.
Библия – книга о Боге. Но библейский Бог – не Deus Absconditus [Бог Сокрытый], а Deus Revelatus [Бог Открытый]. Бог является и открывает Себя. Бог входит в человеческую жизнь. И Библия – не просто человеческая летопись явлений и деяний Божиих. Она сама – Богоявление. Она есть Весть Бога. Сами Его деяния суть Весть. Поэтому в поисках Бога не стоит уходить от времени и истории. Ведь Бог встречается с человеком в истории, среди людей, в повседневности. Бог творит историю и беспрепятственно входит в нее. Библия глубоко исторична: это повествование не столько о предвечных тайнах, сколько о Божиих деяниях, а тайны здесь раскрываются только через историю. "Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил" (Ин. 1:18). Он явил Бога, войдя в историю в Своем Святом Воплощении . Так что не стоит забывать об исторической рамке Откровения. Не надо отделять Истину от обрамления, в котором Она явилась – такая операция непоправимо исказит Ее облик. Ибо Истина – не идея, а личность, Сам Воплотившийся Господь.
В Библии нас поражает близость отношений Бога с человеком и человека с Богом. Это отношения Завета, выбора и усыновления. Близость Бога и человека достигает вершины в Воплощении. "Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены, подчинился закону" (Гал. 4:4). В Библии мы видим не только Бога, но и человека. Это Откровение Бога, но Бог открывает нам и Свое отношение к человеку. Бог открывается человеку, является ему, говорит и общается с ним и при этом показывает людям тайный смысл их существования и конечную цель жизни. Мы видим, как Бог нисходит к человеку и открывается ему, и видим, как человек встречает Бога – не просто внимает Его голосу, но и отвечает. Мы слышим в Библии не только голос Бога, но и ответствующий голос человека – в словах молитвы, благодарения, хвалы, трепета и любви, печали и раскаяния, восторга, надежды и отчаяния. Завет заключают двое – Бог и человек, и оба они участвуют в тайне истинной Бого-человеческой встречи, о которой повествует история Завета. В тайну Слова Божия входит и отклик человека. Это не монолог Бога – скорее, диалог, где говорят и Бог и человек. Молитвы и взывания благочестивого псалмопевца – тоже "Слово Божие". Бог хочет, ждет, требует от человека ответа и отклика. Для этого Он открывается человеку и говорит с ним. Он ждет, что человек обратится к Нему. Он заключает Завет с сынами человеческими. Однако это нисхождение к человеку не умаляет Божиего всемогущества и трансцендентности. Бог "обитает в неприступном свете" (1 Тим. 6:16). Но этот свет "просвещает всякого человека, приходящего в мир" (Ин. 1:9). В этом и тайна и "парадокс" Откровения.
Откровение – это история Завета. Записанное Откровение – то есть Священное Писание – это прежде всего история. Закон и пророки, псалмы и пророчества – все включено и вплетено в живую историческую ткань. Откровение – это не только речения Бога, но прежде всего Божии деяния. Можно сказать, что Откровение есть путь Бога в истории. Откровение достигло вершины, когда Сам Бог навсегда вошел в историю, когда Слово Божие воплотилось и вочеловечилось. С другой стороны, Книга Откровения есть также книга о судьбах человечества. Она рассказывает прежде всего о сотворении, падении и спасении человека. Это история спасения: понятно, что в ней не обойтись без человека. Она показывает человека то в послушании, то в упрямом непокорстве; то в падении, то в покаянии. Все человеческие судьбы, как в фокусе, собраны в судьбе Ветхого и Нового Израиля, избранного народа Божиего, народа, принадлежащего только Богу. Это избрание чрезвычайно важно. Один народ избран, отделен от всех остальных и сделан неким священным оазисом посреди всеобщего нечестия. Только с одним народом на земле Бог заключил Завет, только одному народу Бог даровал Свой священный закон. Только здесь было создано истинное (хотя и прообразовательное) священство. Только здесь появились истинные пророки, говорившие Духом Святым. Здесь был сокрыт священный центр мира, оазис, взращенный Божиим милосердием посреди падшей, грешной, потерянной и неискупленной земли. Все это – не просто слова, это истинная сердцевина библейской Вести. И все это – от Бога, здесь нет никаких человеческих заслуг и достижений. И все это – для человека, "нас ради человек и нашего ради спасения". Все милости, дарованные Ветхому Израилю, направлены к конечной цели всеобщего спасения: "Ибо спасение от Иудеев" (Ин. 4:22). Искупление охватывает всех, но достигается только отбором, отделением и обособлением. Среди падения и гибели человечества Бог воздвиг священный оазис. Церковь – такой же оазис, обособленный, но не изъятый из мира. Ибо Церковь – не только приют и убежище, но и крепость и оплот Господень.
Добавлено (19.01.2011, 15:15)
---------------------------------------------
У Библии есть кульминация, поворотная, "крестная" точка на временной шкале. Это начало новой истории; но оно не разрывает историю на части – наоборот, придает ей завершенность и единство. Граница между Заветами утверждает единство библейского Откровения. Два Завета нельзя смешивать, их необходимо строго различать. Но они неразрывно связаны – прежде всего личностью Христа. Иисус Христос принадлежит обоим Заветам. Он исполняет древние обетования, но самим исполнением "Закона и пророков" начинает новую эру и становится Исполнителем обоих Заветов, то есть целого. Он – сердце Библии, ибо Он есть archi – начало и telos – конец. Но таинственное единство начала, середины и конца не разрушает реальность времени – напротив, придает историческому процессу истинную реальность и глубокий смысл. Нет больше череды "случаев" – историю наполняют события и достижения; новое, никогда прежде не бывшее , приходит в мир. "Се, творю все новое" (Откр. 21:5).
В конечном счете весь Ветхий Завет – не что иное как "родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова" (Мф. 1:1). Это эпоха обещаний и ожиданий, время заветов и пророчеств. Не только пророки предсказывали будущее. События – это тоже пророчества. Вся эта Книга – пророческая, прообразовательная, вся она символами говорит о грядущем исполнении. Но время ожиданий прошло. Обещание исполнено. Господь сошел на землю. Сошел, чтобы вечно пребывать среди Своего народа. Закончена история плоти и крови. Начинается история Духа: "Благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа" (Ин. 1:17). Но новое не зачеркивает старого. Vetus Testamentum in Novo patet [Ветхий Завет открывается в Новом]. А patet буквально означает "открывается, начинается, исполняется". Поэтому еврейские священные книги священны и для нового Христова Израиля – их нельзя отвергать или отбрасывать. Они тоже рассказывают о спасении, Magnalia Dei (о деяниях Божиих). Они тоже свидетельствуют о Христе. Их нельзя превращать в сборники цитат (loci theologici) или назидательных притч. Они должны читаться в Церкви как книги священной истории. Пророчества исполнились, и закон превзойден благодатью. Но ничто не прошло. В священной истории "прошлое" – не просто "прошедшее" или "бывшее", но прежде всего "то, что сбылось и исполнилось". Исполнение – основное понятие Откровения. То, что однажды стало священным, навсегда остается священным и святым. Оно отмечено печатью Духа. И Дух по-прежнему дышит в словах , когда-то Им вдохновленных. Может быть, и правда, что в Церкви и для нас Ветхий Завет – не более чем книга; ибо Закон и Пророки превзойдены Евангелием. Новый Завет – конечно, более чем книга. Мы сами принадлежим к нему. Мы – народ Нового Завета. Поэтому в Ветхом Завете мы получаем Откровение прежде всего как Слово; мы свидетельствуем о Духе, "глаголавшем пророки". А в Новом Завете Бог говорит с нами через Своего Сына, и мы призваны не только слушать, но и смотреть. "О том, что мы видели и слышали, возвещаем вам" (1 Ин. 1:3). Более того, мы призваны быть во Христе.
Полнота Откровения – во Христе Иисусе. И Новый Завет историчен не менее Ветхого: Евангельская история Воплощенного Слова, начало церковной истории, наконец, апокалиптические пророчества. Евангелие – это история. В основании всей христианской веры и надежды лежат исторические события. Основа Нового Завета – не только речи, поучения и заповеди, но и события, факты, деяния. Апостольская проповедь с самого начала, со дня Пятидесятницы, когда св.ап.Петр свидетельствовал виденное своими глазами ("чему все мы свидетели", martyres Деян. 2:32) исполнение спасения в Воскресшем Господе, носила ярко выраженный исторический характер. Церковь стоит на этом историческом свидетельстве. Все, во что мы верим, имеет историческую структуру и выражено в событиях. Это тоже священная история. Тайна Христа – то, что в Нем "обитает вся полнота Божества телесно" (Кол. 2:9). Эту тайну нельзя понять только в земной плоскости – здесь участвует и другое измерение. Но границы истории не стерлись, не потускнели; в Священном Образе ясно видны исторические черты. Апостольская проповедь была прежде всего рассказом, повествованием о том, что произошло на самом деле, hic et nunc "здесь и теперь". Но произошло нечто новое и необыкновенное: "И Слово стало плотию" (Ин. 1:14). Конечно, Воплощение, Воскресение, Вознесение – исторические факты не совсем в том же смысле и не того же уровня, что и события нашей повседневной жизни. Но от этого они не менее историчны, не менее реальны. Напротив, они даже более историчны – они истинно событийны. Очевидно, что в них можно удостовериться только благодаря вере. Но это не выбрасывает их из истории. Вера только открывает новое измерение, принимает историческое событие (datum) в его полной глубине, полной и неопровержимой реальности.
Евангелисты и апостолы не были хронистами. В их задачу не входило описывать жизнь Иисуса день за днем, год за годом. Они говорили о Его жизни и делах только чтобы сохранить для нас Его облик: исторический, но в то же время и Божественный образ. Это не портрет – скорее, икона; но "историческая" икона, образ Воплотившегося Господа. Вера не создает новых ценностей; она открывает одну – непреходящую. Сама вера есть род видения – "уверенность в невидимом" (Евр. 11:1; свт. Иоанн Златоуст объясняет elenchos [доказательство] как opsis [зрение]). Невидимое не менее, даже более реально, чем видимое. "Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым" (1 Кор. 12:3).
Это значит, что только через духовный опыт можно понять Евангелие во всей его полноте и глубине. Но открытое верой дано в истине. Евангелия написаны в Церкви. Они свидетельствуют о Церкви, являясь свидетельствами ее веры и опыта. Но от этого они не перестают быть историческими повествованиями и свидетельством того, что действительно произошло в пространстве и во времени. Если "верой" мы открываем много более того, что можем постичь "чувствами", то это только доказывает полную несостоятельность чувств в познании духовного мира. Великое деяние Бога Искупителя, Его решительное вторжение в ход исторических событий произошло на самом деле. Не стоит разделять "событие" и "его значение" – и то и другое дано нам в реальности.
Церковь – хранительница Откровения. Следовательно, она первейшая и главная его истолковательница. Библия сохраняет и охраняет Откровение; охраняет, но не объясняет. Человеческие слова – не более чем знаки. Оживляет их свидетельство Духа. Сейчас мы имеем в виду не отдельных людей, внезапно озаренных Святым Духом, но прежде всего неоскудевающую помощь Духа, дарованную Церкви, которая есть "столп и утверждение истины" (1 Тим. 3:15). Писание нуждается в истолковании. Суть его – не в словах, а в Вести. А Церковь – назначенная Богом вечная свидетельница истинности и значения Вести, ибо она сама принадлежит к Откровению, как Тело Воскресшего Господа. Проповедь Евангелия, провозглашение Слова Божиего есть, несомненно, самая суть Церкви. Церковь стоит свидетельством. Но это свидетельство – не только указание на прошлое, не только воспоминание, но и открытие – вновь и вновь – Вести, когда-то дарованной святым и с тех пор хранимой верою. Более того, в жизни Церкви Весть вечно возобновляется. Сам Христос, как Искупитель и Глава Своего Тела, вечно живет в Церкви и продолжает дело искупления. Спасение в Церкви не только возвещается и провозглашается, но и происходит вновь и вновь. Священная история продолжается. Бог снова совершает великие дела. Magnalia Dei не ограничены прошлым; они продолжаются в Церкви и – через Церковь – в мире. Сама Церковь есть неотъемлемая часть новозаветной Вести. Церковь – часть Откровения, истории "Всего Христа" (по выражению блаж. Августина, "totus Christus: caput et corpus" [весь Христос – Глава и Тело]) и Святого Духа. Конец Откровения, его telos , еще не наступил. И Новый Завет истинно и полно живет только в опыте Церкви. Церковная история есть история искупления. Истина Книги открывается и укрепляется по мере возрастания Тела.