Познание основ православной веры

Четверг, 28.03.2024, 21:29

Приветствую Вас Гость | RSS | Главная | Духовно-нравственное воспитание - Форум | Регистрация | Вход

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Православная педагогика » Мораль и нравственность » Духовно-нравственное воспитание
Духовно-нравственное воспитание
461119Дата: Воскресенье, 14.02.2010, 19:14 | Сообщение # 1
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1339
Репутация: 1
Статус: Offline
Подскажите определение духовно-нравственного воспитания.
 
NikДата: Воскресенье, 14.02.2010, 19:24 | Сообщение # 2
Блаженны нищие духом
Группа: Проверенные
Сообщений: 106
Репутация: 0
Статус: Offline
Духовно-нравственное воспитание представляет собой процесс организованного, целенаправленного как внешнего, так и внутреннего воздействия на духовно-нравственную сферу личности ребенка, являющуюся системообразующей ее внутреннего мира. Его показателями могут быть: сформированность духовно-нравственных ценностей, уровень развития самосознания, богатство духовных запросов.

Духовность
- устойчивое личностное интегральное качество субъекта, обеспечивающее целостность личности и её устремленность к духовному саморазвитию (В.Г. Пряникова, З.И. Равкин).
Духовно-нравственное воспитание - деятельность, направленная на овладение общечеловеческими нормами нравственности, формирование внутренней системы моральных регуляторов поведения (совести, чести, собственного достоинства, долга и др.)» способности делать выбор между добром и злом, измерять гуманистическими критериями свои поступки и поведение (Е.В. Бондаревская).
 
461119Дата: Пятница, 07.05.2010, 17:23 | Сообщение # 3
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1339
Репутация: 1
Статус: Offline
Давайте обсудим в свете новых требований к составлению программ дошкольного образования - из раздела программ убран раздел нравственного воспитания. Теперь он звучит как Социализация. Как лучше в этом разделе попытаться реализовать развитие
личностных качеств, необходимых для эффективного осуществления процесса духовно-нравственного воспитания
морально-волевые качества: целеустремленность в осуществлении задач духовно-нравственного воспитания, твердость в убеждениях и умение их отстаивать в любых ситуациях, настойчивость и последовательность в требованиях, справедливость, ровность по отношению ко всем детям, рассудительность, спокойствие и самообладание как проявление устойчивости нравственного поведения в экстремальных ситуациях;
эмоционально-нравственные качества: чуткость, эмоциональная отзывчивость, педагогический такт, терпеливость, адекватность внешних проявлений нравственной ситуации и внутриличностным ориентирам, живость и энергичность, приветливость, достоинство;
мировоззренческие качества: любовь к детям, патриотизм, гуманизм. Данные по этим показателям можно получить в ходе анализа и самоанализа педагогической деятельности и используя метод экспертных оценок.
 
КлирДата: Среда, 26.05.2010, 22:26 | Сообщение # 4
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1293
Репутация: 0
Статус: Offline
Не развивая душевное — духовное не разовьешь
Беседа с иеромонахом Петром (Василенко)
 
LianaДата: Воскресенье, 06.06.2010, 20:41 | Сообщение # 5
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
Общественный консультативный совет «Образование как механизм формирования духовно-нравственной культуры общества»
 
461119Дата: Среда, 09.06.2010, 20:13 | Сообщение # 6
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1339
Репутация: 1
Статус: Offline
ФРАГМЕНТ ИЗ КНИГИ "НАЧАЛА МУДРОСТИ"
 
LianaДата: Воскресенье, 26.12.2010, 17:13 | Сообщение # 7
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
Вячеслав Медушевский

Основы духовно-нравственного воспитания и образования в школе

I. Общие предпосылки

1. Ситуация. Педагогика осуществляет себя ныне в ситуации углубляющегося глобального системного кризиса человечества (за-грязнение среды, прогресс болезней, преступности, наркомании и т. д.), в корне которого – кризис духовно-нравственных начал. В нашей стране мировой кризис усугублен отказом от аксиом бытия – распадом высших мотиваций жизни. Погром духовности вынуждает начать обоснование концепции образования с азов.

А. Развал страны начинается с развала душ. Мириадами способов доказывается этот закон бытия; о нем свидетельствует вся мировая история (а «принявшие вид наивности» по-прежнему ставят внешнее впереди внутреннего, хотя определено Вышней мудростью: каков делатель, таково и дело... – 3 Езд. 9, 17).

Б. Развал душ начинается с развала смысла жизни, пробуждающего духовную энергию и мужество, ставящего моральные границы, через которые не может переступить человек, не уничтожив себя, как существо совестливое, духовно-нравственное. Потеря главного оправдания жизни, отличающего человека от скотины (это не ругань – вещи нужно называть своими именами!), потеря, равнозначная его духовно-нравственной деградации, делает человека открытым для принятия многовидного современного зла – вплоть до соблазна тотальной продажности, измены будущему детей и страны. О смертельной опасности предупреждал еще Н. М. Карамзин: «Демократы, либералисты хотят нового беспорядка: ибо надеются им воспользоваться для своих личных выгод» [1, с. 194].

Гуманизм вяло назвал воскрыляющую силу жизни идеалом. Идеал созерцается в отдалении. Подобно журавлю в небе, он красив, но можно прожить и без него. Раньше люди мыслили онтологичнее. Аристотель (видимо, присмотревшись к смыслу своего имени – «благой конец») назвал эту сокровенную силу энтелехией – «вцеленностью», то есть целью, укорененной в сердцевине вещи как ее суть. В человеке это дух, потаенно знающий о небесной красоте, истине, любви и потому ищущий высшей жизни, о приближении или удалении от нее оповещаемый совестью, – верующие определяют ее, неподкупную, как глас Божий в человеке. В чистой совести тяготение к небу звучит ясно и сильно. Святое вдохновение жизни В. А. Жуковский называл «верою в великое и прекрасное, вдруг объемлющее душу» [2, с. 68].

Пока одни конфузливо делают вид, будто не понимают, где истинный центр жизни, другие, прекрасно это знающие, целенаправленно растлевают всех, дабы развалить страну. Небольшие затраты, направленные на подкуп, на протаскивание убийственных программ растления, эффективнее атомных бомб. Утратившие великий смысл жизни, обмельчавшие люди не могут не покупаться и не продаваться. Ради удобств плотского самоутверждения в жизни предают детей. Предательство смысла, бессовестность и есть первоначало и существо всякого кризиса.

В. Меж тем развал душ не потому только плох, что поражает страну и жизнь в ней. Душа самоценна, она – главное содержание жизни. Не человек для вещей, но все внешнее – для души. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16, 26). «Дом человек построит, а сам расстроится. Кто ж в доме жить будет?» – размышляет герой «Котлована» Андрея Платонова. Расстройство ума хозяина на руку тем, кто не прочь завладеть его домом.

Растление души, начавшись с корня – с духовного ее повреждения, продолжается в извращении внутренних ее сущностных сил, отпадающих от принципа онтологизма (укорененности их в Сущем).Ум,извергнувшись из состояния смирения пред истиной, впадает в самоверие, а на истину посматривает свысока (сопоставим с мыслью Платона, доказывавшего, что вложенная в нас любовь к истине превосходит все человеческие мотивации: «всякий человек предпочел бы стать скорее несчастным, чем безумным»). Вера в свой ум, а не в истину над ним – начало слепоты, безумия и невменяемости человека и человечества. Богоподобная способность самосознания заменена самомнением. Себя считает теперь человек мерилом жизни.

Сердце, выйдя из состояния покорности добру, любви и красоте, меняет основание ума: логику чистоты и любви заменяет логикой корысти, нечистоты, злобы, ненависти, – так человек сходит с ума Божия на ум дьявольский. Расстроившаяся мотивационная система руководствуется низменным. Народ, принявший скотскую мотивацию жизни, уже не только никогда не даст гениев, подобных Ломоносову, Рахманинову, Достоевскому, но, утратив великий дар государственного «само-стояния» в мире, превратится в бессмысленное стадо, погоняемое извне. (Народ, по определению св. Григория Богослова, есть собрание богочтителей. Некогда не народ, а ныне народ Божий... (1 Пет. 2, 10) – говорится в Библии.) Сердце слепо верит, будто счастье тождественно исполнению желаний. Даже язычники ведали, что это не так. «Хитрые и наглые обманщики утверждают: человек счастлив, когда удовлетворяются его желания. Это ложь», – писал Цицерон, указывая на тяжкие последствия исполнившихся преступных желаний. «Не к добру людям исполнение их желаний», – замечает Гераклит. И еще: «С сердцем бороться тяжело, ибо чего оно хочет, то покупает ценой души» [3, с. 234, 233]. В нараставшем удалении от должного (благого, совершенного, справедливого, прекрасного) распоясавшиеся желания мрачно погоняют человека, и он сдался им (сердцу, дескать, не прикажешь), перестал их остерегаться.

Воля, как царственная сила, способная покорять низшие стремления высшему, как способность духовно-нравственного усилия, рождающаяся на острие веры, действующей любовью, – сведена до нуля. Дурной ум принял за волю то, что всегда почиталось безволием, именно – остервенение упрямства и истерику душ, свирепо вцепившихся в своемыслие. Рост неврастении, ожесточенной преступности сердца, наркомании и прочих душевных расстройств в человечестве – прямое свидетельство его духовно-нравственной деградации. И вот уже несется над землей унылый вопль изуверившейся, запутавшейся души: «Человек есть бесполезная страсть!» (Ж.-П. Сартр). Мужественнее и честнее сказать по-другому: человек, призванный стать богом по благодати, сам низвел себя до смертоносной страсти. Если, по определению святых, мужество есть твердость стояния в истине, то невротичность современного человечества – расплата за безумную жажду удовольствий и утверждение в самости.
Невротик, мрачно мня себя героем, подобно застенчиво-робкому в жизни Ницше, отвергает истинную силу. Над главным проявлением силы – кротостью, способной вязать могучими узами гнев и гневные фантазии, гноем истекающие в жизнь, – глумится, почитая ее слабостью. А ведь «кротость есть скала, возвышающаяся над морем раздражительности, о которую разбиваются все волны, к ней приражающиеся: а сама она не колеблется» (св. Иоанн Лествичник). По мысли преп. Ефрема Сирина, это сила, предотвращающая озверение общества: свирепеющий «и собственного зла сдержать не может», а кроткий «удерживает и чужое; тот и самим собой владеть не может, а этот обуздывает и другого». «Кроток тот, кто может переносить нанесенное ему самому оскорбление, но защищает несправедливо обиженных и сильно восстает против обижающих». «Кроткий, если и обижен, радуется, если и оскорблен, благодарит; гневных укрощает любовью; принимая на себя удары, остается тверд; во время ссоры спокоен, в подчинении веселится; не уязвляется гордыней, в уничижении радуется, заслугами не превозносится, не кичится, со всеми живет в тишине, всякому начальству покорен, на всякое дело готов, во всем заслуживает одобрения… О блаженное богатство– кротость!» [4].

Все силы души, разобщенные меж собой отлученностью от чистейшего источника жизни, от красоты, истины, святости, оголенные от добродетелей и предавшиеся злу, приходят в расстройство, становятся негодными и не могут исцелиться сами собою. Таких ли негодников воспитывать школе?

2. Выход из тупика. Говорят: «история учит», «опыт истории». Бесконечен он, опыт падений народов, исходов из кризиса и «возлетов» в покаянии. Умный не пренебрежет им.

Присмотримся к поучительной истории. Блаженного Августина (354–430), после проповеди св. Амвросия, молнией пронзила мысль: сколь глупо ругал он православие. Тогда, пишет он, «...я и покраснел от стыда и обрадовался, что столько лет лаял не на Православную Церковь, а на выдумки плотского воображения». «...Мне надлежало стучаться и предлагать вопросы, как об этом следует думать, а не дерзко утверждать, будто вот так именно и думают. …Я болтал с детским воодушевлением и недомыслием... <...> …Я слепо накидывался на Православную Церковь… <...>...Я изобличал мнимые мысли святых Твоих, мысливших на самом деле вовсе не так» [5, с. 88, 90].

Великий урок! Вот так ругатели истины, злословя то, чего не понимают (2 Пет. 2, 12), на деле облаивают собственную глупость и невежество! Покаявшегося ругателя Августина высоко вознес Бог, поставив в учители Церкви.

Бич современности – нераскаянное духовное невежество, любующееся собой в извержении из себя пошлейших интерпретаций жизни. «Коренное неведение», по мысли св. Василия Великого, не исправится и мириадами частностей.

Что знает ныне народ российский, всегда жаждавший смысла, о самом главном в жизни? Ведает ли сердцем о силе, которая возвела – в соответствии с древним пророчеством – страну от крохотных разрозненных племен к могучему единству, дав внутренний простор соборной душе, вместившей в себя любовью вечность, тысячекратно умножила население, соответственно широте души раздвинув и территорию (шестая часть суши!), так что стояла Русь неколебимо на двух континентах, доколе не растоптала веру? Разумеет ли о силе, воздвигшей христианскую культуру, неземной высоте и красоте которой не смог противиться мир? Догадывается ли, что и мирские сферы культуры послужили всемирному триумфу христианства, впервые в истории приняв на себя величайшую, неслыханно новую миссию – ассистировать Церкви, стать приуготовительной пропо-ведью красоты и истины на паперти? Знает ли русский народ – не книжно, а сердцем! – имя этой нежной безграничной силы, победно разлившейся в мире, а особенно в родной его культуре, паче же всего в Божественной литургии, имя, которое есть небесная любовь? Если знает до готовности отдать за нее жизнь, – то он и русский, и народ. Только где это знание в настоящее болезненное время? Подозревает ли Россия и о вирусе лжи, который через всепобеждающую красоту христианской культуры тоже вышел на мировую арену, дабы покорять себе и другие, нехристианские народы, – в осуществление пророчества Библии о тайне беззакония, как всемирном процессе?

Если не знает о главном, – то в чем тогда вообще знание? Если не ведает о силе, возводящей великую культуру, – то разумеет ли ее саму, ее существо? Духовное невежество есть свидетельство глубочайшей антикультурности современного человека.

Чему учит образовательная школа? Не растлительному ли «коренному неведению» – не антикультуре ли? Антикультурная масс-культура через помрачение умов подчинила себе и школу, призванную раскрывать вдохновение культуры и способствовать образованию человека, а не циника. Педагогика, неспособная к этому, противящаяся главной задаче, есть антипедагогика растления, явление антикультуры. Выход из тупика – чрез осознание падения. Когда народ признает себя негодным в свете требований истины, тогда вызволит она его из неволи помрачения и из внешней неволи.

Как это сделать? Где взять архимедов рычаг и точку опоры? России есть на что опереться!

 
LianaДата: Воскресенье, 26.12.2010, 17:15 | Сообщение # 8
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
III. Духовно-нравственное воспитание

и образование в школе

1. Последняя цель педагогики. Для чего мы отдаем детей в школу? Приспособить к будущей профессии? Для поддержания внешнего порядка в социальной жизни и производстве? Нельзя начинать мысль с середины! Нужно — с последней цели и смысла, дабы не затеряться в бесконечности тупиков. А для того — возвести ум к его истинному основанию, к правильной «точке отбытия мысли» (В. А. Жу-ковский). Где она?

Антитрадиция и антикультура лепят цели образования и всей жизни из хотений самости, угождая плоти, насилующей дух. Лживость мнимой отправной точки мысли обнаруживается вторым же ее ходом, перечеркивающим первый в качестве исходного: человек – мера всех вещей? А какой человек?! Преступный или святой? По каким критериям их различить? Шкалу высоты не выстроить, не выйдя за пределы человека. Куда? Человек сам нуждается в мере для оценки себя; сотворить эту меру не в силах, а если набирается окаянства ее выдумать, то жизнь разрушается ею. Дух прячется от Бога в материю, постыдно подчиняя высшее низшему. Оттого гуманизм, по слову С. Л. Франка, закономерно вырождается в гоминизм (поклонение человека себе как высшему из гоминидов). И об этом предупреждала Библия! Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные (Еккл. 3, 18). Скотство, погрязание в удовольствиях тела, – не последняя стадия падения! В духовном блуде с внушениями темных сил ими зачинается болезнь оккультно-мистического мироощущения. Автономность (в переводе – самозаконие!) гуманистического плотского человека управляется самочинием бесовского мира; человечество сползает к последнему пределу истории – периоду оккультного гуманизма. «В последние времена станут люди хуже бесов и будут с ними общаться»,– пророчествовали святые отцы первых веков христианства. Так пес возвращается на свою блевотину... (2 Пет. 2, 22).

В противоположность тому традиция и культура – онтологичны, цель воспитания принимают «отвыше» в смирении, а не придумывают своевольно. «Мы потому и можем мыслить, что есть беспредельная Мысль, как потому дышим, что есть беспредельность воздушного пространства. Вот отчего и называются вдохновением светлые мысли о каком-либо предмете. Мысль наша постоянно течет именно под условием существования беспредельного мыслящего Духа» (св. Иоанн Кронштадтский) [12, с. 7].

Коренная мысль христианской педагогики: воспитывая детей для Бога, мы осветляем и земную жизнь. Так просто, по заповедям Божиим, «воспитан был отрок Давид, чтобы пасти овец, но в нем открылся муж, способный пасти народ Божий, победоносный воин, царь, пророк» (свт. Филарет Московский). «Цель воспитания есть та же, как и цель жизни человеческой. Сама жизнь здешняя не иное что, как воспитание для будущей; а вся будущая – не иное что, как бесконечное воспитание для Бога», – пишет Жуковский, умнейший человек России, которому было доверено воспитание царского наследника [13]. Из правильного воспитания, считал он, истекает все прочее: счастие, успех, нравственность, добродетели… Человек, воспитанный для небесной отчизны, как гражданин неба, вносит свет и в жизнь земного общества. Готовя же своих детей к геенне огненной, мы наносим урон и здешнему существованию; жизнь рушится, разлагается страна, вербовщики ада радуются: работа адова ведется на земле.

Исходный антропологический принцип воспитания человека: оно должно быть адекватно его призванию к великому смыслу жизни. Цель и планку воспитания мы не вправе опустить ниже уровня до-стоинства человека. Ставят, например, главной целью развитие ума, мышления, интеллекта… Для чего? Укреплять мафиозные структуры высококлассными юристами или электронщиками? «Лиса умна, да лгать великая охотница она», – отводит кандидатуру подобных учителей И. А. Крылов («Воспитание льва»).

Вот достоинство человека: он – образ Божий, родной Богу и любимый Им. Создан не как автомат или животное, но вложена в него богоподобная свобода произволения. Ею призван он подтвердить свое желание любить Бога, исполняя Его заповеди, дабы потаенная красота образа Божия воссияла богоподобием, и перешел бы он из тленного состояния в состояние святости в искренней жизни с Богом. Особая мысль в Божественном Совете предварила его создание: ...сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему... (Быт. 1, 26). Оттого сущность его – не только в данности, но и в заданности. Не только в начале пути, но и в беспредельном пределе вечности. На эту последнюю цель раскрытия красоты и достоинства человека ориентируется истинная педагогика и от нее питает свои частные цели.

Цель школьного образования должна зазвучать в обществе отчетливо и сильно!

2. Корень единства образования и воспитания – в неразрывности богоподобия и близости к Богу. Очищая человека при деятельном согласии его воли, благодать Божия приближает его к Богу. Приближая же – очищает. Как железо вблизи магнита неудержимо рвется к нему, чувствуя прибывающую энергию каждым атомом, так человек в присутствии Бога исполняется красотой сыновнего дерзновения любви. В такие минуты, пишет величайший чудотворец св. прав. Иоанн Кронштадтский, твердо знает он, что Господь с великой готовностью исполнит прошения его. «Как близка к тебе твоя мысль, как близка вера к твоему сердцу, так близок к тебе Бог, и чем живее и тверже мысль о Боге, чем живее вера и познание своей немощи и ничтожества, и чувство нужды в Боге, тем Он ближе. Или, как близок воздух к телу, так и близок Бог к душе. Ибо Бог, так сказать, мысленный воздух, которым дышат все Ангелы, души святых, и души людей живущих, особенно благочестивых. Ты не можешь жить без Бога ни минуты, и действительно каждую минуту живешь Им: ...о Нем бо живем и движемся и существуем... (Деян. 17, 28)» [14]. «Бог будет для тебя всем в одно мгновение, ибо Он простое Существо, выше всякого времени и пространства, и в минуты твоей веры, твоего сердечного единения с Ним, совершит для тебя все, что тебе нужно к спасению тебя и ближнего, и ты будешь на это время сам причастен Божеству по приискреннему общению с Ним: Аз рех: бози есте. Как между Богом и тобою на этот раз не будет промежутка, то и между твоим словом и между самым исполнением тоже не будет промежутка; скажешь — и тотчас совершится, как и Бог рече, и быша, повеле, и сoздашася» [12, с. 292–293].

Последняя же причина требуемого единства образования и воспитания заключена в Самом Боге, Который есть одновременно и всеобъемлющий Разум, и беспредельная Сила, деятельная Любовь и бесконечная Красота… Можно ли приблизиться к Нему одним лишь холодным напряжением ума? «Непостижимость Бога есть сильнейшее доказательство бытия Его; высшая идея, какую только человек может иметь, должна принадлежать высшему свойству души человеческой, не уму, а вере», – говорил В. А. Жуковский. Вера, как онтологическая связь души с Богом, благодатно преображает ум, сердце и волю. От хилости же веры искажается строй сущностных сил души. Распадшаяся душа породила разорванную идеологию гуманизма, отлучившую истину от силы, силу от красоты, красоту от любви, любовь от жизни, жизнь от сущего, «сущее от Сущего», от Бога. Как это может быть? Если истина, говоря философским языком, – «сущее всеединое» (Вл. Соловьев), то выкидывание из него главных его сторон превращает истину в ложь. От разъятия сущего распался и человек на сумму знаний (псевдознаний!) и энергий (лжеэнергий!) жизни. И нераздельность образования-воспитания превращена в сумму.

Отвлекшись от истины, потеряв духовный центр, школьные предметы перестали быть средством возвыше­ния человеческой души, ее одуховления. Разъединение познавательных задач и совершенствования, обучения и воспитания, меркантилизация мотивационной сферы, разжигание низменных страстей в детях лишает их счастья знать радость подвига серьезного учения. Дети умерли для вдохновения, поражены апатией; тупость, мирочувственное уныние при бешеной жажде развлечений – неизбежная расплата за бездуховность. Как учить не хотящих учиться?

Давно есть ответ. Климент Александрийский (ок. 150–215) в сочинении «Педагог» советует: детей живых, с горящими глазками, с лету хватающих слово учителя, воспламененных рвением, – следует учить. А мертвых, у кого (по Киплингу) – тусклый «взгляд, как у устрицы, вынутой месяц назад»? В тех нужно прежде влить жизнь. Как это сделать? Истинный педагог – благодать Божия, человеческая педагогика призвана не мешать ей многовидной ложью. Как взойти ей к этой чистоте, требующей самоотверженного подвига смирения пред вышней красотой?

3. Основополагающий принцип. Невозможно воспитать половинкой культуры, именно светской половинкой. Но и суммы половинок мало! Подобно больному человеку с расщепленным сознанием, ущербна и расщепленная культура. И в воспитании так. Игнорировать сущностно-глубинную цельность культуры в образовании человека, внедряя в него ее внешнюю расщепленность или однобокость, – означало бы заражать его шизофренией культуры (шизофрения = «раскол френа», центрального седалища и чувствилища души в сердце – по понятиям античной психологии; по современным догадкам, у шизофреника оба полушария работают однобоко, как два правые или два левые). Культурная шизофрения – злейшая болезнь современного человека, причина множащейся невежественности, неостановимой духовно-нравственной деградации человечества. Расцерковившаяся светская культура не удержалась между небом и бездной, ибо, созданный как путь, человек и не может болтаться в условной середине: отказываясь от заповеданного обожения в смирении, скатывается в осатанение (как и русская пословица мудро учит: от Бога отказаться – к сатане пристать).

Вот теперь уже расцерковившаяся культура и сама раскололась напополам, породив из себя гидру масс-культуры, принявшуюся пожирать свою родительницу. Если не хотим оказаться засосанными ее грязью, то иного выхода, кроме воцерковления, у России и мира просто нет (эту задачу перед революцией остро ставила русская религиозная философия; ее не услышали, и страна предала себя в когти тотального человекомучительства. Нужно ли повторять ошибку?).

Бессмысленно лечение симптомов: здравие страны и мира немыслимо без восстановления единства обособившихся половинок, без приведения состояния души воспитуемых в согласие с онтологией, с основаниями бытия.

Это – основополагающий принцип воспитания! Необходимо восстанавливать средостение культуры, ее «мозолистое тело» (в архитектонике мозга так называются сгустки нервных путей, связывающих полушария).

Что же фундаментально общее соединяет, а вместе и различает церковную и возвышенную светскую сферы культуры? Это – благодать Божия, единая в сущности, но разная по действиям, различно живущая в людях в соответствии с их духовным состоянием и характером деятельности в данный момент.

Всякую душу она призывает к пиру веры, увлекая сердца красотою небесных истин. Много званых (Мф. 20, 16; 22, 14; Лк. 14, 24)! «Всякая душа христианка», – доказал Тертуллиан анализом фразеологизмов язычников. Потому всякая неиспорченная душа в мире тянется к свету Божию. Приоткрывая красоту Божией истины, призывающая благодать (по слову свт. Иоанна Златоуста) ждет свободного решения воли человека и никогда ее не насилует.

Тех, кто откликнется на призыв, благодать ведет ко Христу; обручая Ему, дарует залог Духа для уверенности в спасении. В Церкви благодать действует в полноте проявлений (...не мерою дает Бог Духа. – Ин. 3, 34): просвещает, освящает, преображает, перерождает рождением свыше, усовершает, усыновляет, обоживает.

Начальная же, призывающая, благодать, проливая свой живительный свет на все сущее, пронизывает и все сферы культуры – от искусства до науки.

«Всякая красота, и видимая, и невидимая, должна быть помазана Духом, без этого помазания на ней печать тления», – наставлял свт. Игнатий (Брянчанинов) художника Брюллова [15]. Великий Глинка признавался святителю, что его душа всю жизнь искала не-обыкновенно прекрасного, имя чему – Бог. «Вот откуда льется свет», – произнес Гайдн, воздев руки к небу, когда восторженные овации зала прервали исполнение его оратории «Сотворение мира». «Всякая нота моего Скрипичного концерта продиктована Всевышним», — говорил Бетховен. «Чем больше я изучаю природу, тем более изумляюсь непод­ражаемым делам Создателя» (Л. Пастер). «Природа есть в некотором смысле Евангелие, благовествующее громко творческую силу, премудрость и величие Бога. И не только небеса, но и недра земли проповедуют славу Божию» (М. В. Ломоносов). «Читаю в небе замыслы Бога» (И. Кеплер). «Вседержитель! Мы не постигаем Его… Он велик силою, судом и полнотою правосудия, но мне казалось, что я иду по следам Бога» (Н. Коперник). «Я видел след Божий в Его творении; и везде, даже в самых мелких и незаметных Его произведениях, что за сила, что за мудрость, что за неизреченное совершенство!» (К. Линней). «Глаза и крыла бабочки достаточно, чтобы раздавить безбожника» (Д. Дидро). «Одной рукой исследуй природу, а другою, как за одежду отца, держись за край Божией ризы» (А. Ампер). «Все научные открытия допущены Богом, вероятно, с одной целью, а именно: чтобы подтвердить то Божествен­ное откровение, которое дано людям в Библии» (В. Гершель). «Я не могу слышать без отвращения ни малейшего намека об отсутствии творческого плана и творческой целесообразности в мироздании… если бы я и хотел теперь не признавать существование Бога, то не мог бы этого сделать, не сойдя с ума» (Н. И. Пирогов).

Вот оно, слово художников и ученых, слышавших голос призывающей благодати и откликавшихся на него! И какой глубокий смысл открыла христианская наука в слове «исследование» – «шествие во-след» мысли Божией! По-гречески «шествие вослед» – метод.­ Ключевое понятие науки! Его происхождение – неземное: ...Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни, – говорит Господь (Ин. 8, 12).

Призывающая благодать Божия – последнее, самое сокровенное содержание творений серьезного (прекрасного) искусства, науки и всех проявлений светской культуры.

Призывающей благодати удобно действовать и в школе, в предметах всех циклов, если они не омрачат себя ложью. Действие благодати здесь ограниченнее, чем в Церкви. Даже ассистируя Церкви, школа не может довести человека до последней цели спасения в святости, но сила призывающей благодати, если школа ее не оттолкнет, сделает ее важным средством воспитания.

 
461119Дата: Вторник, 04.01.2011, 15:44 | Сообщение # 9
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1339
Репутация: 1
Статус: Offline
О духовности в патриотическом воспитании
Прикрепления: 24310738.pdf (85.1 Kb)
 
ДэнДата: Суббота, 08.01.2011, 15:01 | Сообщение # 10
Делу время-потехе час
Группа: Пользователи
Сообщений: 51
Репутация: 0
Статус: Offline
Урок добра. Сказка для детей и взрослых. http://shkola-letovo.my1.ru/load/9-1-0-96
 
КоляДата: Понедельник, 10.01.2011, 14:16 | Сообщение # 11
Блаженны нищие духом
Группа: Пользователи
Сообщений: 115
Репутация: 0
Статус: Offline
Пестов:
Детям, как и Божьим цветам, нужны любовь, нежность, ласка родителей, но, вместе с тем наставления и вразумления, а подчас и наказание. Наказание детей есть не только право родителей — это их обязанность по отношению к провинившимся детям.

Для любящего сердца приятнее и легче баловать детей. Тяжело и трудно их наказывать. Поэтому наложение наказаний есть признак глубокой, деятельной любви. Любви, жертвующей своим душевным миром ради очищения запятнанной грехом духовной одежды ребенка.

Каково основное назначение увещеваний и наказаний? То же, что очищение от плевел. По словам Самого Господа, сатана постоянно засевает страсти, злые наклонности и пожелания в наши души и души наших детей с самого раннего возраста (Мф. 13,25). Родители и воспитатели призваны вырывать злые ростки от этого посева внушениями и наказаниями. Вырывать их тем легче, чем ранее злой росток замечен, чем менее укоренился. При этом, если душа ребенка и воспитателя соединены любовью, и ребенок осознает вину и от сердца раскаивается, то злой росток вырван с корнем.

Но если в ребенке, отроке или юноше уже господствуют в той или иной мере сомнение и самоуправство (порождение гордости), и он не сознает в полной мере своей вины, оправдывается или смягчает ее в своих глазах, то злой росток не будет вырван взысканием, а только примят и заглушён, лишь страх нового наказания может приостановить в этом случае рост плевела — злой наклонности. В этом случае наказание должно быть серьезным, чтобы надолго запомниться.

Как рано надо начинать наказывать детей и как это делать? Послушаем об этом Соломона, которому премудрость была дарована в полной мере, как особый Божий дар. Соломон пишет: «Наказывай сына своего, доколе есть надежда, и не возмущайся криком его». И далее: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына, а кто любит, тот с детства наказывает его» (Притч.19,18 и 13,25). О том же говорит и народная мудрость: «Наказывай дитя, пока оно лежит поперек лавки, поздно будет, когда оно ляжет вдоль лавки».

Воспитание детей в Новом Завете должно совершаться в духе любви, кротости и милосердия. Поэтому ударять или бить ребенка не надо. Если же детям нужно серьезное наказание, то его нетрудно найти для всякого ребенка. При этом наказание может быть более чувствительным и действенным, чем удары. Такими наказаниями могут быть, например, лишение на определенное время книг, развлечений, удовольствий, сластей, посещения знакомых, а для более младшего возраста — постановка в угол, принудительное сажание на стул на известное время.

Следует учитывать, что строгое внушение и длительный разговор с ребенком с подробным разбором его проступка может быть для детей наиболее неприятным наказанием, если такие внушения проводить умело. Правда, это потребует от родителей больше времени и будет много труднее, чем удар ребенка или битье, но последние могут принести больше вреда, чем пользы.

Не следует пренебрегать и самыми малыми проступками детей. Малого нет по Св. Писанию: «В малом был ты верен, над многим тебя поставлю», — говорит Господь (Мф.25,21). Пусть будет мало наказание за малые проступки, хотя бы выговор или замечание, но они должны иметь место при всяком поступке ребенка. По духовному закону, если мы не пострадаем и не постыдимся за свои грехи на земле, то они останутся неизглаженными из книги жизни, и нам придется потерпеть за них на том свете. На этом основано таинство покаяния — исповеди.

При наложении наказания на детей совершенно необходимо, чтобы родители были в полном спокойствии и мирном состоянии духа. При раздражении человека покидает Святой Дух и теряется любовное единение душ ребенка и родителей. В результате ребенок также может озлобиться и для его души от наказания получится более вреда, чем пользы. Кроме того, в раздражении легко погрешить несправедливостью и жестокостью под влиянием лукавого духа, владеющего раздраженным человеком. Поэтому в тех случаях, когда чувствуется гнев или раздражение на детей, нельзя сразу накладывать на них взыскание. Ведь только любовь может провести наши слова до сердца наших детей.

Преподобный Серафим Саровский так говорил одному игумену: «Будь своим духовным детям не отцом, а матерью». Этими словами он указывал на необходимость проявления не столько суровости и строгости отцов, сколько нежной любви и снисходительности матери. Поэтому нам следует бояться как своей слабости — излишнего снисхождения и пренебрежения поступками, так и духовного разрыва — отчуждения от нас детей и их ожесточения.

Будем помнить, что лишь любовь будет прокладывать родителям путь к сердцу детей и не отталкивать их и при наказаниях. Если детское сердце не ожесточено,

то совесть ребенка сама будет изобличать его в таких случаях. И если ребенку привита мысль о необходимости претерпеть за проступок, то он сам будет чувствовать удовлетворение, претерпев наказание: ведь солнце особенно приятно светит и особенно нежно греет именно после грозы. Наказание есть страдание, а страдание очищает и просветляет душу, если переносится со смирением.

При частом наказании детей может возникнуть опасность ожесточения их сердца, угасания их любви, отчуждения от родителей и проявления уныния. Это большая опасность, и родителям надо тщательно избегать ее. И если нельзя избежать наказаний, то надо иметь в руках средство, чтобы парализовать все перечисленные выше дурные последствия, которые могут проявиться после наказаний. Такими средствами являются похвала, различные поощрения и награды.

Как будто бы похвала может приносить вред и развивать в детях тщеславие и самомнение? И это действительно так, если детей всегда только хвалят. Поэтому на похвалу нужно смотреть как на лекарство, которое можно и должно применять, но применять умеренно — с рассудительностью. Вместе с тем, она является и могучим средством поощрения ребенка к трудолюбию, старанию, аккуратности, послушанию.

Детям надо внушать также, что все таланты и способности даны нам от Бога и ими нечего гордиться. От способных же больше требуется, так как «от всякого, кому дано много, много и потребуется» (Лк. 12,48). Чтобы согревать в детях ревность к добродетелям, кроме похвалы нужны также и различные поощрения — подарки, сласти (в разумном количестве), разумные развлечения, посещения знакомых. Все это должно даваться детям, как следствие их достойного поведения и прилежания.

Пусть дети чувствуют, что от лица родителей они имеют всегда внимательную и справедливую оценку своего поведения. И если все их проступки не остаются без наказания, то и все доброе в их поведении принесет им утешение и награду.

 
КлирДата: Среда, 26.01.2011, 19:29 | Сообщение # 12
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1293
Репутация: 0
Статус: Offline
Чтобы лучше разобраться в понятии "Духовность" хорошо почитать книку
Аксиомы религиозного опыта
Автор: Ильин И.
Она посвящена глубокому анализу личного духовного состояния верующего, выводя, таким образом на первый план понятие духовности.
Скачать: http://mirknig.com/knigi....ta.html

Петракова Т.И.: Монография: Духовные основы нравственного воспитания
http://www.verav.ru/common/magazin.php?num=9

 
TimonaДата: Среда, 02.03.2011, 20:34 | Сообщение # 13
Блаженны чистые сердцем
Группа: Проверенные
Сообщений: 407
Репутация: 0
Статус: Offline
Осипов О духовности видео
 
ToffiДата: Вторник, 17.05.2011, 10:16 | Сообщение # 14
Блаженны кроткие
Группа: Проверенные
Сообщений: 186
Репутация: 0
Статус: Offline
Иеромонах Георгий (Шестун)
(Шестун Евгений Владимирович)Полностью диссертация выложена:

http://pokrov-forum.ru/library/disertacii/shestun/index.php

Православные традиции
духовно-нравственного становления человека
(историко-теоретический аспект)

Вот интересная главка "Православное и светское образование. Соотношение светского и православного в образовании.

Понятие «светское», возникнув в России в XVII веке, приобретает особый смысл спустя два столетия, став синонимом латинского saecularis. Секуляризация понимается как высвобождение от религиозного влияния всех сфер жизнедеятельности общества и личности [Филос.э.сл., с. 599]. «Светское» принято рассматривать в смысле «безрелигиозное».

Так определяя светское (классическое и академическое) в образовании, мы не стремимся доказать его ненужность или несовместимость с православным образованием, а ищем условия, при которых светское стало бы органической частью православного, если это принципиально возможно. Теоретический поиск этих условий рано или поздно приведет нас к проблеме знания и веры.

Попытаемся перенести наши рассуждения в область практического бытия. За отправную точку примем рассмотрение нашей познавательной установки. В основе всякого познания лежит направленность взора на неизвестное. В отношении к неизвестному, не теоретическому, а практическому осмыслению бытия и лежит граница, разделяющая светское и православное.

Неизвестное мы рассматриваем как незнаемое человеком, и не открытое человеку Богом. Незнание преодолевается обучением и занятиями, а откровение – дар Божий за доброе житие и веру.

Русский философ С.Л. Франк писал: «Рассуждая отвлеченно, мы все, конечно, знаем, что мир не исчерпывается тем, что нам в нем уже известно и знакомо, что познано нами, а напротив, он бесконечно шире и содержательнее всего, нам уже известного. Но на практике нашего познавательного отношения к миру и, более того, нашей общей установки к бытию мы все склонны жить в «привычном», то есть уже известном, жить так, как если бы мир им и кончился. То, что мы переживаем как «окружающий нас мир», то, в связи с чем протекает наша жизнь и познание чего определено нашими жизненными интересами, фактически переживается как совпадение с миром вообще. Наша господствующая установка такова, что мир нам известен и что известное, знакомое, привычное нам есть весь мир» [Франк–Соч., с. 203].

В известных пределах такая ограниченность сознания рассматривается как определенная «трезвость» и практическая годность. Но это справедливо в весьма ограниченных пределах.

Раскрытость сознания, его способность расширяться в безграничные просторы вокруг познанного, привычного, уже знакомого есть условие нормального и практического функционирования нашего сознания и познания.

По мысли С.Л. Франка, замкнутость сознания в своем пределе есть не что иное, как основной признак помешательства, она образует существо мании. Мания предполагает осознание человеком себя как центра мира, что основано на превратном восприятии мира. Человек не учитывает тех его сторон и областей, которые не имеют отношения к его собственной личности, не воспринимает мира, запредельного его собственному.

Парадоксальность заключается в том, что «нормальное», «трезвое», «обыденное» сознание в известной мере близко к маниакальности, а кажущееся «романтическим» осознание широты бытия за пределами уже «известного» и «знакомого» как раз и является необходимым условием подлинного, непредвзятого, соответствующего самой реальности отношения к бытию [Франк–Соч., с. 205].

Полноценное светское и академическое образование неизбежно приводит человека к пониманию предела своего знания, открывает сознанию величие и мудрость мироздания, открывает неведомое как неизъяснимое логически и рационально.

Переход от ограниченности сознания к его раскрытости и есть переход от светского к православному. Мы не можем оценивать «привычное» познавательное отношение к миру в каких-либо категориях, так как противоестественно и ненормально не оно, а упование на него как на единственное и сохранительное. «Душа обезумела, возмечтав, будто бы сама достаточно может помышлять о себе силою своего ведения», – пишет преподобный Исаак Сирин [Ис.Сир.–Слова подв., с. 118].

Преодоление естественных законов бытия, то есть «отречение мира», требует не теоретических рассуждений, а практических действий, связанных с преодолением не только замкнутого сознания, но и естественных защитных реакций.

По словам преподобного Исаака Сирина, «ведение* есть предел естества и охраняет его во всех стезях его. А вера совершает свое шествие выше естества. Ведение не отваживается допустить до себя что-либо разрушительное для естества, но удаляется от этого, а вера без труда дозволяет и говорит: «на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия» (Пс. 90, 13). Ведение сопровождается страхом, вера – надеждою» [Ис.Сир.–Слова под., с. 119].

Можно утверждать, что светское образование ограничивает широту сознания. В основе этого процесса лежит – по незнанию или по отъятию – отрицание благодати, Промысла Божия о человеке. «Когда увеличивается в человеке оскудение благодати… тогда… ведение бывает больше веры, и упование на Бога имеется не во всяком уме, и Промысел Божий о человеке отрицается» [Ис.Сир.–Слова под., с. 3].

Преподобный Исаак Сирин говорит о трех степенях ведения. «Ведение, которое занимается видимым или чувствами, воспринимает порядок оного, называется естественным. Ведение же, которое пребывает в области мысленного и своего собственного, силою постигает природу бесплотного, именуется духовным, потому что оно приемлет ощущение духом, а не чувствами, и рождение сих двух привходит в душу отвне, и она разумевает их. А ведение, достигшее Божественного, именуется сверхъестественным, и оно нам неведомо, и выше всякого ведения… Первое ведение рождается от непрестанного занятия и рачительного обучения; второе же – от доброго жития и разумной веры, а третье наследуется одной верой, потому что ею упраздняется ведение, дела приемлют конец и чувства делаются излишними для употребления» [Ис.Сир.–Слова под., с. 132].

Путь от светского к православному есть путь от самосохранения к упованию на Промысел Божий, от образованности – к благочестию, от нравственности – к святости, от бытия – к инобытию.

Называя человека православным, мы не о нравственности говорим, а указываем на его своеобразные силы и деятельность, качественно не сравнимые с присущими миру, говорим о его вышемирности, его пребывании в сферах, не доступных обычному разумению [Осип.–Св.как знак, с. 17].

Душевный строй человека перерождается очень медленно, и мы находимся в начале этого пути. Реальностью нашего положения является наличие двух систем образования – государственной светской и церковной православной*. Исходя из этой реальности, необходимо ясно высказать православное отношение к светскому образованию.

Проблема, которую мы пытаемся рассмотреть, насущна для нашего времени, но она не нова в исторической жизни Православной Церкви. Наиболее исторически похожим на наше время является IV век, когда Церковь выходит из своего вынужденного затвора и приемлет под свои священные своды взыскующий античный мир. «Но мир приносит, – писал Г.В. Флоровский, – и великую тоску и великую гордыню. Эту тоску Церковь должна была насытить и эту гордыню смирить… Мир все еще оставался «внешним» для Церкви. Сразу же за церковной оградой продолжалась прежняя языческая жизнь. Еще были открыты языческие храмы. Еще учили языческие учителя и полемизировали с христианством. Вся культура оставалась еще языческой, она была насыщена языческими пережитками и воспоминаниями. Это чувствовалось во всем, начиная от домашнего быта» [Флоровск.–Вост.отц., с. 7].

IV век считается классическим веком церковного красноречия, а слова, беседы и речи знаменитых проповедников этого столетия являются образцовыми, поражают внешним блеском слова и сильным внутренним духом. Конечно, Дух Божий избрал достойных деятелей на высокое служение святой истине, укрепляя и освящая их естественные силы, но, кроме того, важны и естественные условия, от которых зависело высокое достоинство проповеди.

Объяснить такое высокое совершенство отеческой проповеди возможно, если рассмотреть образование, которое получали святые отцы в то время. Это образование двоякого рода. Они обогащали себя христианскими знаниями, получали особое воспитание в духе веры и благочестия. С другой стороны, они получали и классическое образование в языческих учебных заведениях.

Отцы IV века признавали высокое значение общего классического и гуманного образования, считая его лучшим благом, высшим украшением человека. Святитель Григорий Богослов в надгробном слове святителю Василию Великому в особенную заслугу вменяет ему то, что он в совершенстве овладел всей полнотою современного ему образования, и резко отзывается о невежестве тех, которые думали, что христианам не нужна и даже опасна внешняя (нехристианская) ученость. «Полагаю, – читаем мы у него, – что всякий имеющий ум, признает первым для нас благом ученость, и не только сию благороднейшую и нашу ученость, которая, презирая все украшения и плодовитость речи, емлется за единое спасение и за красоту умосозерцаемую, но и ученость внешнюю, которою многие из христиан, по худому разумению, гнушаются, как злохудожною, опасною и удаляющей от Бога. Небо, землю, воздух и все, что на них, не должно презирать за то, что некоторые худо уразумели, и вместо Бога воздали им божеское поклонение… В науках мы заимствовали исследования и умозрения, но отринули все то, что ведет к демонам, к заблуждению и во глубину погибели. Мы извлекали из них полезное даже для самого благочестия, чрез худшее научившись лучшему и немощь их обратив в твердость нашего учения. Посему не должно унижать ученость, как рассуждают о сем некоторые; а, напротив того, надобно признать глупыми и невеждами тех, которые, держась такого мнения, желали бы всех видеть подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть свой собственный недостаток и избежать обличения в невежестве» [Григ.Бог.–Собр.твор.т.1, с. 609].

В этом же слове святитель Григорий говорит: «Нам известны были две дороги: одна – это первая и превосходнейшая, вела к нашим священным храмам и к тамошним учителям; другая – это вторая и не равного достоинства с первою, вела к наставникам наук внешних» [Григ.Бог.–Собр.твор.т.1, с. 616].

Среди творений святителя Василия Великого есть беседа «К юношам, о том, как пользоваться языческими сочинениями». Изучение Священного Писания он считает, конечно, важнее изучения светских языческих сочинений. Полное разумение Писания, по представлению святителя, требует ума зрелого, твердого и испытанного, «но пока, по возрасту, не можем изучать глубину смысла их, мы и в других писаниях, не вовсе от них далеких, упражняем на время духовное око, как в некоторых тенях и зерцалах, подражая упражняющимся в деле ратном, которые, приобретя опытность в ловком движении рук и ног, выгодами этой игры пользуются в самих битвах» [Вас.Вел.–Твор.ч.4, с. 346].

Святитель образно дает понять, что светское знание и само по себе, без отношения к знанию Божественного, заслуживает внимания и похвалы. «Конечно, – говорит он, – собственное превосходство дерева – изобиловать зрелыми плодами; но оно носит на себе и некоторое украшение – листы, колеблющиеся на ветвях: так и в душе истина есть преимущественный плод, но не лишено приятности и то, если облечена душа внешнею мудростию, как листьями, которые служат покровом плоду и производят не неприличный вид… Почему говорится, что и тот славный Моисей, которого имя за мудрость у всех людей было весьма велико, сперва упражнял ум египетскими науками, а потом приступил к созерцанию Сущаго. А подобно ему, и в позднейшие времена о премудром Данииле повествуется, что он в Вавилоне изучил халдейскую мудрость и тогда же коснулся Божественных уроков» [Вас.Вел.–Твор.ч.4, с. 347].

По мнению святых отцов, образование служителей Церкви способствовало возвышению авторитета Церкви в глазах общества, не только христианского, но и внешнего языческого. Святитель Иоанн Златоуст говорил в одной беседе: «Если кто (в христианской Церкви) блестит своим красноречием, язычники славят не только его, но и всю Церковь. Они говорят не только то: это удивительный муж, – но и то: христиане имеют удивительных учителей» [Певниц.–Обр.отц., с. 10].

Образование помогало в деле защиты истины христианской пред врагами ее – язычниками, еретиками. Достаточно вспомнить, что IV век проходит в богословских спорах, и прежде всего в борьбе с арианством. «Арианство, – говорил Г.В. Флоровский, – поставило перед богословским сознанием философскую задачу. И в философских понятиях и словах ответила Церковь на арианский соблазн. Уже святитель Александр Александрийский в обличении Ария, по выражению Сократа, «богословствовал по-философски». В философских определениях отвергает арианство и Никейский собор» [Флоровск.–Вост.отц., с. 12‑13].

Святитель Григорий Богослов говорил: «Если ум не просвещен, или слово слабо, или слух не очищен, и потому не вмещает слова; от одной из сих причин так же, как и от всех, необходимо храмлет истина» [Григ.Бог.–Собр.твор.т.1, с. 38].

Практика христианской жизни IV века показывает, что юноши христианских семейств стремились в светские учебные заведения. Все стоявшие во главе христианской Церкви того времени были люди широко образованные и в совершенстве владели средствами современной им науки.

Внешнее совершенство слова и художественность формы, идущие от светского образования, не являются главным достоинством проповеди святых отцов. Главное – это сила христианского разумения и убеждения, тот высокий дух веры и благочестия, который вдохновлял их и придавал особую энергию мысли и слову. Это могло дать только христианское образование и воспитание".

 
LenosДата: Понедельник, 13.06.2011, 21:56 | Сообщение # 15
Блаженны чистые сердцем
Группа: Проверенные
Сообщений: 353
Репутация: 0
Статус: Offline
ПОВЕСТЬ О ПРАВОСЛАВНОМ ВОСПИТАНИИ.
ДВЕ МОИХ СВЕЧИ. ДОЧЬ ИЕРУСАЛИМА. http://www.zavet.ru/book/sokolova.htm
 
LianaДата: Пятница, 08.07.2011, 23:34 | Сообщение # 16
Блаженны миротворцы
Группа: Друзья
Сообщений: 831
Репутация: 0
Статус: Offline
"Можно ли воспитать религиозность у детей

Закон Божий, которому учат в школах, не имеет целью дать детям знание Бога (это знание он предполагает уже существующим); он дает детям только знание о Боге.
А так как знание о Боге, как и всякое другое знание, усвояется только умом и памятью, то изучение Закона Божия в школе обычно становится отвлеченным, внешним усвоением религиозных истин, не проникающим в глубину души. Знание Бога отличается от знания о Боге. Знание Бога - непосредственное восприятие Бога внутренним чувством, знание о Боге - достояние ума и памяти.
О знании Бога говорит Евангелие: Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа (Ин. 17, 3). О том же говорит пророк Исаия: Вол знает владетеля своего, и осел - ясли господина своего; а Израиль не знает [Меня], народ Мой не разумеет (Ис. 1,3).
И самое слово "религия" означает не простое понятие о Боге, а живую связь между живыми существами - человеком и Богом.
Когда я учился в духовном училище и гимназии, то из пройденного мною девятилетнего курса Закона Божия во мне оставил впечатление только курс приготовительного класса, до сих пор сохранившийся в моей памяти и в моем сердце, может быть потому, что преподаватель сумел придать своему преподаванию особенную наглядность и задушевную простоту.
Между тем независимо от уроков Закона Божия во мне, в моем раннем детстве, существовала религиозная жизнь. Я действительно чувствовал присутствие Божие - и это чувство сказывалось в любви к посещению храма, в любви к церковным песнопениям, к праздничным религиозным обычаям, в чтении книг религиозного содержания, особенно житий святых, в любви к домашней молитве, к чтению акафистов, к религиозным процессиям и т.д. Будучи ребенком, я не скучал в церкви, а когда выучился читать, то свои небольшие карманные деньги тратил не на лакомства, а на покупку житий святых. И эта религиозная жизнь была во мне не потому, что я как-то узнал своими внешними чувствами Бога, как внешний для меня предмет. Такое познание Бога вообще невозможно, так что, когда неверующие говорят, что они не веруют в Бога, потому что никогда Его не видели, да и никто другой Его не видел и видеть не может, они делают грубую ошибку, применяя к познанию Бога тот способ, каким мы познаем окружающие нас видимые предметы.
С другой стороны, никто и никогда в моем раннем детстве не старался доказывать мне различными рассуждениями существование Бога, в этом не было никакой надобности. Да если бы кто-нибудь и сделал это, то он дал бы мне только внешнее знание того, чем Бог может или должен быть, но не само восприятие Бога, как живого существа. Я, как и всякий другой ребенок, познавал Бога в моем раннем детстве не внешним опытом и не доводами разума, а непосредственно, внутренним восприятием, потому что я создан по образу и подобию Божию. Будучи подобен Богу, человек, благодаря своему богоподобию, внутренне и непосредственно воспринимает Бога и познает Его.
Это внутреннее восприятие Бога присуще всем людям. Если мы перестаем ощущать Бога в себе, то не потому, что мы к этому не способны, а потому, что чувство Бога заглушается в нас или заблуждениями нашего горделивого ума, или греховностью нашего испорченного сердца.
Прийти к познанию Бога - не значит найти Бога вне себя, как некоторый внешний предмет, или убедиться в его существовании какими-то логическими доводами, - это значит каким-то таинственным образом дать возможность нашему внутреннему "я" увидеть Бога внутренним оком.
Отсюда ясно, что никаким умножением богословских знаний нельзя достигнуть познания Бога. Сильные богословской ученостью иудейские книжники не в состоянии были усмотреть в Иисусе Христе Его Божественную силу, которую видели в Нем простые рыбаки, мытари и блудницы.
И в наше время богословское, семинарское и академическое образование не обеспечивает религиозности. Если познание Бога достигается внутренним зрением сердца, то главный труд, главная задача религиозного влияния и воспитания заключаются в том, чтобы суметь сохранить или пробудить в руководимом это внутреннее зрение сердца, или, иначе сказать, произвести в его сердце такое изменение, чтобы открылись духовные очи его к зрению Бога.
Конечно, я отнюдь не хочу отрицать значения и важности богословского образования и обучения Закону Божию; я хочу только отметить, что знание Бога надо ясно отличать от знания о Боге и, сообщая детям последнее, не думать, что этим исчерпывается задача религиозного руководства.
Знание о Боге, несомненно, необходимо, так как оно дает конкретное содержание нашему знанию Бога: оно уясняет нам наше понятие о Боге, отношение Бога к миру и мира к Богу. Детская душа, тем более возрожденная в Таинстве Крещения, обладает естественной способностью знать Бога. Это вероятно и имеет в виду Господь Иисус Христос, когда говорит: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3); славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам (Мф. II, 25); кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном (Мф. 18, 4); чистые сердцем... Бога узрят (Мф. 5, 8).
Это свойство внутреннего, непосредственного зрения Бога, некоторые люди сохраняют на всю жизнь. Таковы прежде всего святые: преподобный Сергий Радонежский, преподобный Серафим Саровский и другие.
Не из внешнего опыта и не посредством рассуждений и логических заключений пришли они к познанию Бога. Они знали Бога так же непосредственно, как мы непосредственно воспринимаем свет и теплоту солнца. Никто не доказывает бытия солнца. Библия не доказывает бытия Божия, святые не ищут доказательства бытия Божия. Ставить признание бытия Божия в зависимость от соображений нашего разума, постоянно колеблющихся и меняющихся в зависимости от проницательности нашего ума и от запаса наших знаний - это значило бы обосновать несомненное сомнительным или рассматривать солнце при помощи тусклой свечи.
И не только святые, но и обыкновенные люди иногда в течение всей своей жизни сохраняют дар непосредственного, живого и несомненного восприятия бытия Божия, и это особенно свойственно людям простым и смиренным, свободным от соблазнов горделивого разума или нечистого сердца".
Протоиерей Сергий ЧЕТВЕРИКОВ
http://www.pravlib.narod.ru/biblio/books/babybel/H01-T.htm
 
klimbiznes127Дата: Среда, 30.05.2018, 13:42 | Сообщение # 17
Знакомлюсь
Группа: Заблокированные
Сообщений: 2
Репутация: 0
Статус: Offline
Духовное равновесие вот что важно
 
Форум » Православная педагогика » Мораль и нравственность » Духовно-нравственное воспитание
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Форма входа