Познание основ православной веры

Те, кто допускал слияния Лиц Троицы тоже неправы. Если допустить, что они слились, значит допустить, что до это они были раздельны и образовалось что-то новое. Это ересь. Никакой нужды в слиянии не было, поскольку Бог совершенен. Изначально Он единое целое, как существует ствол дерева и ветви, и одно без другого быть не может. Раздельно не могут существовать и части нашего тела.
Допустим, рождается калека - человек с двумя головами - 2 личности, но они ограничены одна другой. Нераздельны в теле 2 человека, но не слиты - у каждого своя голова, своя личность. А у Бога три Личности и одна другой не ограничена, а действует самостоятельно, но в то же время Они взаимопроникаемы Своей бесконечной любовью.Где Один , там и другой. Не возможно увидеть одно Лицо без другого. Такого аналога нет в природе.

Два естества во Христе нераздельны, так как плоть навсегда соединена с Логосом. Это еретик Несторий считал, что Бог отсоединился от человека на кресте, оставил плоть. Нет они неразлучны по Своей воле: воле Бога и воле человека. И разделить невозможно никогда, потому как при воплощении (не от семени. а от Духа Святого) совершилась эта тайна.

И: в начале Ты, Господи, основал землю, и небеса — дело рук Твоих; они погибнут, а Ты пребываешь; и все обветшают, как риза, и как одежду свернешь их, и изменятся; но Ты тот же, и лета Твои не кончатся.

Вот новое свидетельство, которое приводит святой апостол для доказательства Божественного естества во Христе. “Здесь он показал, что Христос есть Творец всего, ибо, сказав о небе и земле, Он обнял все, что на них есть; дал заметить, что Иисус Христос непреложен и неизменен, ибо это значит выражение: та погибнут, Ты же пребываеши; открыл, что через Него тварь получит изменение к лучшему, а что Сам Он безначален и недоступен тлению: Ты же тойжде еси, и лета Твоя не оскудеют. Ты не произошел, но еси; Ты не принимаешь никакого изменения, но все Тот же. Сии выражения показывают вместе и бесстрастие Божества, ибо если бы оно страдало, то каким образом всегда было бы тем же? Оно изменилось бы, — и хотя бы три дня протекло в смерти, число лет стало бы меньше уже. Напротив, и пророк, и апостол — один, преднаписав свидетельство, другой, им воспользовавшись, открывают нам, что Христос всегда Тот же и что лета Его не уменьшаются” (блаженный Феодорит). Но, “чтобы ты, слыша слова: егда же паки вводит Первородного во вселенную (Евр. 1, 6), не подумал, будто Сыну впоследствии было предоставлено это как дар, апостол и выше предостерегает от такой мысли, и теперь опять предостерегает, говоря: в начале; не теперь, говорит, но издревле… Вместе с тем он внушает и нечто другое, важнейшее, именно — изображает изменение мира: якоже риза, обетшают, и яко одежду свиеши их, и изменятся, подобно как и в Послании к Римлянам говорит, что Бог преобразит мир (Рим. 8). Желая выразить легкость этого дела для Бога, говорит: свиеши — как человек свертывает одежду, так Бог свернет и изменит мир. Если же Он так легко совершит преобразование и изменение мира в лучшее и высшее состояние, то мог ли Он иметь нужду в ком-нибудь другом при низшем (первоначальном) образовании мира? Доколе вы не устыдитесь говорить это? Вместе с тем и весьма утешительно знать, что мир не всегда будет в настоящем состоянии, но все получит преобразование и все изменится: Сам же Бог пребывает всегда живым и беспредельно живущим: и лета Твоя, говорит, не оскудеют” (святитель Иоанн Златоуст).

“Святой апостол говорит сие не потому, что тварь погибнет, но для того, чтобы от конца показать начало происшедшего. Ибо могущее погибнуть, если и не погибает по благодати Сотворившего его, однако произошло из небытия и само подтверждает небытие. И вот в противоположность тому, что сотворенное имеет такую природу, говорится относительно Сына: Ты же пребываеши, чтобы указать на Его вечность” (святитель Афанасий).

“Дела руку Твоею суть небеса дела рук Твоих, то есть деятельных — Твоих сил, которые называются руками, ибо как у нас произведения ремесленников, делающих что-либо своими руками, показывают, что истинно они произвели их, так и творения Божии показывают, что они суть собственные дела Его, так как они и называются делами рук Его” (Дидим). “Всякое тело ветшает от времени и долгих веков, как обветшавшая одежда; но по Твоему Божественному определению все обветшавшее тотчас обновится” (Евсевий). Ты же тойжде еси, и лета Твоя не оскудеют.

“Небеса, говорит, изменятся, но Ты, Владыко, всегда одинаков и один и тот же; Существо Твое выше всякой сущности и не только безначально, так как не получило начала, но и бесконечно, ибо лета Твоя не оскудеют, ибо Ты не подлежишь времени” (Дидим).

Поглядишь на мир и с грустью подумаешь, как тленен он, непостоянен, как часто меняется все в нем, даже до настроения человека включительно. Вся жизнь мира представляет собой непрерывный ряд смены радостей и печали, наслаждений и лишений, сооружений и разорений… Где тот надменный счастливец мира, который так недавно высился и превозносился, яко кедр ливанский? Нет его уже, и память его погибе с шумом. Где тот богач, который, обладая множеством сокровищ, не знал меры своим наслаждениям? Нет его уже, и все богатства и стяжания его развеяны как прах. Где тот пылкий, крепкий и цветущий здоровьем юноша, который обещал себе продолжительную жизнь, мечтая о почестях, ласкал себя счастливою будущностью, которая, по-видимому, улыбалась ему? И этот прекрасный цветок жизни завял и погиб невозвратно для здешнего мира. А где те наши радости и удовольствия, к которым стремилась душа так жадно, как жадно стремится елень на источники водные? Все они быстро пронеслись, как мимолетные облака, прошли, как легкий сон. Где те древние знаменитые царства земные, которые были так славны и могучи, пред которыми трепетали прочие народы? Слава и крепость исчезла как дым, и прежде работавшие им народы сами стали их господами и себе поработили. Где те колоссальные постройки и сооружения, над которыми трудилось многое множество народа? Время разрушило их и повергло на землю, и они стали прибежищами диким зверям и ночным врагам. Много было островов в мире и много поселений на земле, но вот острова исчезли, поселения засыпаны лавой, а на их местах образовалась новая жизнь. Нет и допотопного мира, и только мелкие разные предметы, извлекаемые из недр земли, свидетельствуют о том величии, которым он обладал. Беспрестанно преходит образ мира сего и похоть его. Нет на земле ничего твердого, ничего постоянного. “Все в мире так изменчиво, что течет, как река. Как свеча зажженная горит и горением сама себя уничтожает, так мир изменчивостью своей разлагается и спешит к концу. Преходит — разлагается. Что же привязываться к тому, что ничего существенного не представляет? Ибо, сказав преходит, да еще — образ, апостол дал разуметь, что все блага таковы только по видимости, сами же в себе ничего прочного и существенного не содержат. Или преходит — обречен на то, чтобы престать, и вот-вот престанет, так что после ничто в нем не останется в том виде, как оно теперь есть. Зачем же ко всему этому привязываться или обо всем этом заботиться? Не будет более ни земледелия и мореходства, ни царств и военачалий, ни рабства и господства, ни искусства и наук, ни нищеты и богатства — ибо из всего этого и подобного сему состоит настоящий век, а он — преходит. В будущей жизни иначе все будет устроено, иной примет образ” (блаженный Феодорит). Немалое утешение для бедствующих здесь верующих — знать, что дело не останется в таком состоянии, но получит преобразование, что Тот, Кого они почитают, живет и всегда будет жить. Ибо лета Твоя не оскудеют.

Дав возможность иудеям поразмыслить о Божестве Господа нашего Иисуса Христа, святой апостол снова переходит к Его человечеству, постоянно подобным смешением желая показать неслитно и нераздельно соединенные два естества в одном Лице Иисуса Христа.

Добавлено (04.08.2010, 17:04)
---------------------------------------------
В каком же смысле Христос есть наш брат? Это объясняет апостол несколько ниже, выставляя, что Он по человеколюбию Своему приобщился нашей плоти и крови, восприяв то и другое не от Ангелов, а от семени Авраамова. Следовательно, так назван Он не по Божеству, по которому Он есть Единородный Сын от Отца и яко Бог, с Ним Единосущный, а по человечеству, по которому Он равен нам во всем, кроме греха, как облеченный подобною нашей плотию, и потому в другом месте Он называется апостолом первородным между многими братиями (Рим. 8, 29), и перворожденным из мертвых, как прежде всех человеков Своею силою воскресший из мертвых или, лучше сказать, как начаток и виновник воскресения всех, дабы иметь Ему во всем первенство (Кол. 1, 18). Таким образом Христос дает здесь, по человечеству, обет возвестить имя Бога Отца Своего человекам и посреде Церкви, то есть в собрании верующих, воспеть Его. Исполнил ли Он обет сей? Без сомнения исполнил и Сам непосредственно во время земной Своей жизни, и по воскресении из мертвых, и посредственно через апостолов и их преемников, и даже доныне продолжает исполнять через пастырей и учителей церковных, через клир и народ, ежедневно в домах и во храмах хвалу Богу Вышнему воспевающих. О первом способе Он Сам возвещает нам, исповедуясь перед Отцом Своим: Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы... И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них (Ин. 17, 11, 26).

Добавлено (12.12.2010, 16:06)
---------------------------------------------
О числе естеств
В Божестве исповедуем одно естество, однако же, говорим, что в Нем – действительно три ипостаси. Обо всем, что относится к естеству и существу (Божества), мы утверждаем, что оно просто; различие же ипостасей признаем единственно в трех свойствах. Одна не имеет причины Своего бытия и есть Отец. Вторая имеет причину Своего бытия и есть Сын. Третья имеет причину Своего бытия и исходит. При этом знаем, что эти ипостаси неотступны одна от другой, нераздельны между собой, но соединены, и одна другую неслиянно проникают. Они и соединены без слияния, ибо и по соединении остаются тремя ипостасями, и вместе различны одна от другой без разделения. Ибо хотя каждая ипостась Сама в Себе самостоятельна, или есть совершенная ипостась и имеет Свое собственное свойство, или Свой отличный образ бытия, однако же три ипостаси соединены сущностью и естественными свойствами и, так как не отступают и не удаляются от ипостаси Отца, то суть и именуются единым Богом. Таким же образом и в божественном, неизреченном и превосходящем всякий ум и понимание домостроительстве спасения нашего мы исповедуем два естества – Божеское и человеческое – одного из Лиц Святой Троицы, Бога Слова, Господа нашего Иисуса Христа, сблизившиеся и ипостасно соединившиеся между собой, но – одну ипостась сложную, составившуюся из (двух) естеств. Утверждаем, далее, что два естества и по соединении в одной сложной ипостаси, то есть во едином Христе, сохраняются в целости и существуют поистине, как и их естественные свойства, и что они как соединены без слияния, так различаются между собой и исчисляются без разделения. Как три Лица Святой Троицы соединены без слияния и различаются и исчисляются без разделения, и число не производит в Них ни разделения, ни разлучения, ни отчуждения, ни рассечения, ибо мы признаем Отца и Сына и Святаго Духа единым Богом; – так и естества во Христе, хотя и соединены, но соединены неслитно; и хотя проникают одно другое, но не допускают как изменения, так и превращения одного в другое. Ибо каждое естество сохраняет свое естественное свойство неизменным. Поэтому, хотя естества и исчисляются, но исчисление это не вводит разделения, ибо один Христос, совершенный и по Божеству, и по человечеству. Ведь исчисление само по себе не бывает причиною разделения или соединения, но означает только количество того, что исчисляется, – будет ли оно соединено между собой или разделено. Соединены, – когда говорим, например, что известная стена состоит из пятидесяти камней; разделены, когда говорим, например, что на известном ровном месте лежит пятьдесят камней; и еще, – с одной стороны, соединены, например, говорим, что в горячем угле – два естества – разумеется естество огня и дерева; с другой же, – разделены, потому что иное естество огня, иное естество дерева. При этом соединяет и разделяет их другой способ, а не число. Поэтому, как три ипостаси Божества, хотя они и соединены между собой, нельзя назвать одною ипостасью без того, чтобы не допустить слияния и не уничтожить различия ипостасей; – так и два естества во Христе, ипостасно соединенные между собой, невозможно назвать одним естеством, – чтобы не допустить уничтожения, слияния и несуществования в действительности их различия [1].
________________________________________
[1] Василий Великий, письмо 38 и О Св. Духе гл. 17. Migne, s. gr., t. XXXII coll. 323–340, 143–148. Перевод, ч. VI (1892), стр. 85–97; III (1891), 239–243.

Добавлено (12.12.2010, 16:06)
---------------------------------------------
О том, что все Божеское естество в одной из ипостасей Божества соединилось со всем человеческим естеством, а не часть с частью
Общее и родовое оказывается таковым в отношении к тому частному, какое входит в объем его. Поэтому сущность, как род, есть общее, а лицо есть частное. Однако, оно – частное не потому, что одну часть естества имеет, а другой не имеет, но частным одно является по числу, как лишь одно из неделимых, входящих в состав целого рода. О лицах говорится, что они различаются по числу, а не по естеству. Приписывается же сущность личности потому, что в каждой из однородных личностей находится целостная сущность. Почему личности не различаются друг от друга по сущности, но по случайным принадлежностям, которые составляют отличительные свойства, и притом отличительные свойства личности, а не естества. Ибо ипостась определяют как сущность, вместе со случайными особенностями. Следовательно, личность имеет общее (родовое), вместе с отличительными особенностями, а также – самостоятельное бытие; сущность же не имеет самостоятельного бытия, но усматривается в личностях. Почему, когда страждет одна из личностей, то обо всей сущности, страждущей постольку, поскольку пострадала эта личность, говорится, что она пострадала в одной из своих личностей; однако же нет необходимости, чтобы и все однородные личности страдали вместе со страждущей личностью.
Таким образом, мы исповедуем, что все естество Божеское совершенным образом находится в каждом из Лиц Божества: все – в Отце, все – в Сыне, все – во Святом Духе. Потому и Отец есть совершенный Бог, и Сын – совершенный Бог. А также утверждаем, что и при вочеловечении одного из Лиц Святой Троицы – Бога Слова Божеское естество в одном из Своих Лиц все и всецело соединилось со всем человеческим естеством, а не часть с частью. Действительно, божественный Апостол говорит: яко в Том живет всяко исполнение Божества телесне (Кол. 2, 9), то есть в плоти Его. Также богоносный ученик Апостола Дионисий, многосведущий в божественных вещах, говорит, что Божество в одном из Своих Лиц всецело вошло с нами в общение. Впрочем, что не вынуждает нас утверждать, что все, то есть Три Лица Святого Божества ипостасно соединились со всеми личностями человечества. Ибо Отец и Дух Святый не участвовали в воплощении Бога Слова никаким другим образом, как только благоволением и хотением. Утверждаем же, что вся сущность Божества соединилась со всем человеческим естеством. Бог Слово, создавший нас в начале, ничем из того, что Он вложил в наше естество, не пренебрег, но воспринял все – тело, душу разумную и мыслящую и их свойства, ибо живое существо, лишенное одной из этих (принадлежностей), уже не человек. Ибо Он весь воспринял всего меня и весь соединился со всем, чтобы даровать спасение целому (человеку). Иначе то, что не было бы принято, осталось бы неисцеленным [1].
Итак, Слово Божие соединилось с плотью чрез посредство ума, который занимает посредствующее положение между чистотою Божества и грубостью плоти. Ум владычествует над душею и плотию, и самое чистое в душе есть ум, а над умом владычествует Бог. И ум Христов являет свое владычество, когда получает позволение от Высшего; но (вообще) покоряется и следует высшему, и совершает то, чего желает воля божественная [2].
И ум, как и плоть, стал вместилищем ипостасно соединенного с Ним Божества, а не сообитателем, как заблуждается проклятое мнение еретиков, которые, рассуждая о невещественном чувственно, говорят: «не может же одна мера вместить двух мер». Как же можно было назвать Христа совершенным Богом и совершенным человеком, единосущным с Отцом и с нами, если бы в Нем соединилась часть Божеского естества с частью естества человеческого? [3]
Говорим же, что естество наше воскресло из мертвых, вознеслось и воссело одесную Отца – не в том смысле, что все человеческие личности воскресли и воссели одесную Отца, но – в том, что все естество наше воскресло и сидит одесную Отца в ипостаси Христовой. Действительно, и божественный Апостол говорит: совоскреси и спосади нас во Христе (Ефес. 2, 6).
Утверждаем же это потому, что соединение произошло из общих сущностей. Ибо всякая сущность – обща тем лицам, кои объемлются ею, и нельзя найти частного, одному только лицу в отдельности принадлежащего естества или сущности. Иначе надлежало бы одни и те же личности называть и единосущными, и разносущными, и Святую Троицу в отношении Божества именовать и единосущною, и разносущною. Итак, в каждой из ипостасей Божества созерцается одно и то же естество. И когда говорим, что естество Слова воплотилось, то, согласно с учением блаженных Афанасия и Кирилла, разумеем, что с плотию соединилось Божество. Почему и не можем сказать: естество Слова пострадало, ибо в Нем не Божество страдало. Говорим же, что пострадало во Христе человеческое естество, не разумея при этом, конечно, что (пострадали) все человеческие личности, но исповедуем, что по естеству человеческому пострадал Христос. Поэтому, говоря: естество Слова, – обозначаем Самое Слово. Слово же имеет и общую (с другими лицами Божества) сущность, и особенное личное свойство.
________________________________________
[1] Дионисий Ареопагит, Об именах Божиих, 2. Григорий Богослов, 1-ое послание к Кледонию.
[2] Григорий Богослов, слово, 3, 38, 1-ое послание к Кледонию.
[3] Григорий Богослов, 2-ое послание к Кледонию.

Добавлено (12.12.2010, 16:07)
---------------------------------------------
Об одной сложной ипостаси Бога Слова
Итак, мы говорим, что Божеская ипостась Бога Слова прежде всякого времени и вечно существовала – простая, не сложная, не созданная, бестелесная, невидимая, не осязаемая, неописуемая, имеющая все, что имеет Отец, как единосущная Отцу, отличающаяся от Отчей ипостаси образом рождения и (личным) свойством, совершенная, никогда не отступающая от ипостаси Отчей. Напоследок же Слово, не отступив от недр Отчих, неописуемо, бессеменно и непостижимо, как Оно Само ведает, вселилось в утробу Святой Девы и в самой предвечной ипостаси восприняло Себе плоть от Святой Девы.
И находясь во чреве Святой Богородицы, Бог Слово был, конечно, также во всем и выше всего, но в Ней (преимущественнее) действием воплощения. Итак, Бог Слово воплотился, восприняв от Богородицы начаток нашего состава – плоть, оживленную душею мыслящею и разумною, так что сама ипостась Бога Слова соделалась ипостасью для плоти, и прежде бывшая простою, ипостась Слова соделалась сложною – именно сложенною из двух совершенных естеств – Божества и человечества. И эта ипостась имеет в Себе как характеристическое и отличительное свойство божественного Сыновства Бога Слова, – коим она различается от Отца и Духа, так имеет характеристические и отличительные свойства плоти, коими она отличается и от Матери, и от прочих людей. Воплотившийся Бог Слово имеет в Себе и те свойства Божеского Естества, коими соединен с Отцем и Духом, и те признаки человеческого естества, коими соединен и с Матерью, и с нами. И, наконец, различается воплотившееся Слово как от Отца и Духа, так и от Матери Своей, и от нас тем, что Оно – одно и то же – есть вместе Бог и человек. Ибо это мы признаем самым отличительным свойством ипостаси Христовой.
Поэтому исповедуем, что Он есть единый Сын Божий и по воплощении; Он же Самый есть и Сын человеческий, единый Христос, единый Господь, один только единородный Сын и Слово Божие, Иисус – Господь наш. И чтим Его рождения: одно – от Отца, предвечное, которое – выше всякой причины, слова, времени и естества; и другое – бывшее напоследок ради нас, по подобию нашему и превыше нас. Оно – ради нас, потому что – ради нашего спасения; по подобию нашему – потому что Бог Слово соделался человеком от Жены и родился в обычное время после зачатия; превыше нас потому, что родился не от семени, но от Духа Святаго и от Святой Девы Марии превыше закона зачатия. И не проповедуем о Нем ни как о Боге только, лишенном нашего человечества, ни как о человеке только, лишая Его Божества, ни как о Боге и человеке в отдельности; но проповедуем, что Он – один и тот же – есть вместе Бог и человек, совершенный Бог и совершенный человек, весь Бог и весь человек, один и тот же – всецелый Бог вместе и с плотию Его и всецелый человек вместе и с пребожественным Божеством Его. Называя Его совершенным Богом и совершенным человеком, выражаем этим полноту и отсутствие какого-либо недостатка в естествах; говоря же, что Он – весь Бог и весь человек, обозначаем единичность и неделимость ипостаси.
Исповедуем также единое естество Бога Слова воплотившееся. Говоря – воплотившееся, означаем сущность плоти, согласно с учением блаженного Кирилла. Поэтому Слово и воплотилось, и не потеряло своей невещественности, и все воплотилось, и все остается неописуемым (неограниченным). По плоти Оно умаляется и ограничивается, а по Божеству остается неограниченным, так как плоть Его не распространилась в меру беспредельности Божества Его.
Христос весь есть совершенный Бог, но не все в Нем Бог; ибо Он – не только Бог, но и человек. Равным образом Он есть совершенный человек, но не все в Нем человек; ибо Он не только человек, но и Бог. Слово все обозначает естество, а слово весь – ипостась, равно как слово иное указывает на естество, слово же иной – на ипостась [1].
Надобно также знать, что хотя мы и говорим, что (оба) естества Господа проникают одно другое, однако знаем, что проникновение принадлежит собственно естеству Божескому, ибо оно через все проходит и проникает, как хочет, а через него ничто (не проходит и не проникает). Оно сообщает свои совершенства плоти, само оставаясь бесстрастным и непричастным страстям плоти. Ибо если солнце, сообщая нам свои действия, само не делается причастным наших свойств, то тем более – Творец и Господь солнца.
________________________________________
[1] Григорий Богослов, 1-ое послание к Кледонию.

Свое название симония получила от Симона волхва, который, по словам богодухновенного писателя книги Деяний Апостольских, увидев в Самарии, что чрез возложение рук апостолов Петра и Иоанна преподается Дух Святый, предложил последним деньги, чтобы получить от них эту власть низводить Святаго Духа на других: ...дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго, — говорил апостолам предлагавший деньги Симон (Деян. 8, 14—19). Но на свое предложение он услышал от апостола Петра только грозный приговор: ...сребро твое, — говорил апостол, — да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем части и жребия; ибо сердце твое неправо пред Богом. Итак, покайся в сем грехе твоем, и молись Богу: может быть, отпустится тебе помысел сердца твоего; ибо вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды (Деян. 8, 20—23).

Как купля и продажа за деньги благодатных даров Святаго Духа, духовного за вещественное, симония есть тяжко-преступное действие. Прежде всего ею наносится оскорбление самим благодатным дарам. Покупаясь и продаваясь за деньги или что-либо подобное, они чрез это в своей ценности приравниваются к временному, земному, потому что купля и продажа, как контракт, требуют некоторого равенства между теми предметами, которые обмениваются, а все это противно должной ценности и достоинству благодатных даров Святаго Духа. Следовательно, такой акт порочен и по справедливости приравнивается к духовному святотатству. Кроме того, симонист-святопродавец вместо того, чтобы быть ему только простым раздаятелем того, что он получил от Бога туне, своею продажею благодатных даров претендует на господство или претендует на ту власть, которая принадлежит только одному Богу. Следовательно, и с этой стороны симонист является святотатцем. В факте симонии усматривают даже нечто еретическое. В самом деле, поставляя, например, в священно-церковные степени за деньги, епископ тем самым как бы признает, что Дух Святый и Его благодатные дары продажны и что свыше полученный им, епископом, дар низводить на других благодать Святаго Духа есть искусство, за которое можно брать плату; а все это есть ересь. Вот почему Римский папа св. Григорий Великий (Двоеслов) († 604) в своих письмах и называет мздоимство при посвящении в священно-церковные степени симоновскою ересью4, а Тарасий, Патриарх Константинопольский, в послании к папе Адриану (около 787 г.) считает его даже хуже ереси Македония. "Ведаешь... — пишет Тарасий папе, — что нечестивая ересь Македония, и его последователей духоборцев, менее нестерпима. Ибо сии пустословят, аки бы Святый Дух есть творение и раб Бога и Отца, а те [то есть рукополагающие и рукоположенные за деньги], как мнится, делают Его своим рабом. Поелику всякий господин все, что имеет, аще восхощет, продает, раба ли, или иное что из стяжаний своих: такожде и покупающий, желая быти господином покупаемаго, ценою сребра приобретает оное. Таким образом творящие беззаконное сие дело уничижают Духа Святаго, согрешая равно с теми, кои богохульно говорили, аки бы Христос изгонял демонов о веельзевуле, или справедливее рещи, уподобляются Иуде предателю, продавшему Христа богоубийцем иудеям за цену сребра"5. Наконец, симония, понимаемая в смысле возмездного поставления в священно-церковные степени и должности, наносит большой вред Церкви, потому что за деньги рукополагаются часто люди негодные, запятнавшие себя разными пороками и недостойные в других отношениях, — такие лица, от которых Церковь теряет доверие и уважение к себе, особенно в глазах неверующих.

Ввиду такой тяжести греха симонии и ее вреда для Церкви, церковная и христианская гражданская власти, вслед за св. апостолом Петром, произнесшим грозный приговор Симону волхву, совокупно с древних времен восставали против этого преступления, издавая против него свои многочисленные постановления. Особенно церковная и гражданская власти направляли свои постановления против поставления клириков на мзде, как более тяжкого вида симонии, подвергая при сем наказанию не только рукополагающих за деньги, но и рукоположенных и содействующих рукоположению.

К обозрению постановлений против возмездного поставления клириков мы и перейдем прежде всего; это составит первую часть нашего сочинения. В ней мы будем рассматривать постановления последовательно в историческом порядке: сначала — в первой главе — постановления Греко-Восточной Церкви, потом — во второй — постановления Русской Церкви. Вторую часть нашего сочинения составят постановления против требования и вымогательства платы за таинства и другие священнодействия. Впрочем, здесь мы будем обозревать не одни только постановления, запрещающие требовать плату за совершение треб, но также войдут сюда и постановления, дозволяющие и узаконяющие брать эту плату; а поэтому мы и озаглавим вторую часть таким образом: "Постановления по вопросу о плате за совершение таинств и других христианских священнодействий". Обозрение наше этих последних постановлений займет также две главы: в первой будут постановления Греко-Восточной Церкви — сначала за первые три века христианства, потом за период Вселенских соборов и, наконец, за период после Вселенских соборов до настоящих дней; во второй же главе будут постановления Русской Церкви — от начала ее существования до Петра Великого и с Петра до настоящих дней".
Кому интересно - подробней можно почитать здесь: http://sobesednik.orthodoxy.ru/html/arhiv/1_2002/cerkovj_1_02.html