«И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу. И говорили: радуйся, Царь Иудейский! И били его по ланитам» (Ин. 19, 2-3). Так повествует евангелист Иоанн Богослов о поругании и избиении Спасителя перед Распятием. История сохранила для нас место, где это происходило - так называемый Лифостротон, площадка перед крепостью, где располагался римский гарнизон Иерусалима.
В настоящее время на месте произведенных раскопок находится женский католический монастырь Сестер Сиона. Вход в монастырь с улицы ничем не отличается от входа в обычные жилые дома.
Спустившись вниз по лестнице, мы оказываемся перед аркой ворот крепости Антонии, где стояла когда-то толпа еврейских книжников, священников и первосвященнических слуг, о которых в Евангелии сказано: «И они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху» (Ин. 19, 28). А мы, чтобы поклониться святыне, проходим во внутренний двор крепости, мощенный каменными плитами, откуда и происходит название Лифостротон («каменное мощение»).
Московская перспективаОткрытие археологами Лифостротона не только подтверждает историческую точность евангельского повествования, но и дает ключ к разъяснению одного из эпизодов «судебного процесса», который для знатоков римского права казался неправдоподобным. Речь идет о цитированном выше рассказе Евангелиста о глумлении, допущенном воинами Пилата в отношении Иисуса, которого сам Пилат признал до этого невиновным.
На каменных плитах Лифостротона сохранилось несколько высеченных рисунков, напоминающих детские игры. Один из наиболее интересных занимает несколько плит. На одной изображена корона, от которой идет прямая линия; на другой - поменьше и ниже первой, изображен меч, разрубающий эту линию. На других плитах встречается буква «В» - начальная буква греческого слова «Василевс» (царь).
Перед нами одна из любимых игр римских солдат в кости - игра в шутовского царя. Выигравший объявлялся шуточным царем, его одевали в красную одежду, напоминающую царскую порфиру, на голову ему надевали такую же шутовскую корону, в руки давали - вместо скипетра - палку. Одетому таким образом «царю» оказывали насмешливые почести, давали ему на обусловленное в игре время право на удовлетворение самых низменных чувственных прихотей - с тем, чтобы по окончании фарса убить его.
Рисунки Лифостротона являются документальным свидетельством, как происходило подобное глумление над Иисусом. Солдаты знали, что Христа обвиняют, помимо прочих клеветнических обвинений, в том, что он называет себя царем. «Пилат вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский? Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о мне?... Пилат сказал ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь» (Ин. 18, 33-34, 37).
Поэтому, когда Пилат велел бичевать Иисуса, солдаты, охотно выполнив его приказание, решили уже «от себя», ради забавы, разыграть с Иисусом «игру в царя». Как пишет церковный историк Н.Д.Успенский, «фарс становился тем более интересным для них, что здесь можно было дать полную свободу злобному удовольствию и выразить перед толпой евреев свое римское презрение к жалкому претенденту в цари иудейские. Поэтому они не ограничились участием только тех солдат, что были приставлены к Иисусу, но, как сказано в Евангелии, «собрали на него весь полк» и, одев Его в шутовскую багряницу и надев ему на голову венок из терна, который очевидно, сделали из хвороста (хворост из колючего кустарника и теперь жители Палестины используют как топливо для просушки помещений весной), и дав Ему палку в руку, «становясь перед Ним на колени, насмехались, говоря: радуйся Царь Иудейский».
Огонь святого вдохновенья
Сверкал в чертах Его Лица,
И Он, с улыбкой сожаленья,
Сносил последние мученья
И боль Тернового Венца.
Что касается причины, по которой Пилат мог допустить это незаконное глумление, историк полагал, что Пилат имел в виду вызвать у толпы жалость к Иисусу, для чего потом и вывел его к народу в терновом венце и багрянице (Ин. 19, 5). Кроме того, разрешив солдатам эту жестокую забаву, он в какой-то мере страховал себя от нареканий, какими лично угрожала ему иудейская толпа, кричавшая «если отпустишь Его, ты не друг Кесарю» (Ин. 19, 12).
Так вошел в христианскую историю Терновый Венец, не известный в качестве пытки или наказания ни из каких других римских исторических источников.
Его использование при поругании Спасителя подтверждается другим важнейшим и археологически очень точным свидетельством - знаменитой Туринской Плащаницей. Расположение ран, кровоподтеков и характер пятен крови на Плащанице в точности соответствует евангельскому рассказу. Более того, данные Плащаницы показали, что Венец представлял собой собственно не «венок», подобный лавровым венкам римских триумфаторов, а целую фактически каску, сплетенную из терновых веток, с 62 шипами, охватывавшую всю голову заключенного и вызывавшую боль и кровотечение.
Какова его последующая судьба?
Всесторонний централизм, в том числе в области духовной, господствовавший в Византийской империи, привел к сосредоточению большинства святынь в столице. В том числе в одном из храмов Константинополя - во внутренней церкви императорского дворца - мы встречаем и святыни Страстей Христовых: Терновый Венец, Копье Лонгина Сотника, большие части Животворящего Креста и так называемый Мандилион, в котором современные историки видят ту самую погребальную пелену Спасителя, которая именуется теперь Туринской Плащаницей. После взятия и разграбления Царьграда рыцарями-крестоносцами в 1204 году, все эти святыни тем или иным путем оказались на католическом Западе. По большей части эти «перенесения» - фактически расхищения - святынь почти не документированы. Но как оказался на Западе, в Париже, Терновый Венец, мы знаем точно.
Со времен Петра Великого лучшие представители русской культуры грезили Парижем. Но, странным образом, как далек был этот Париж русских путешественников, писателей и искусствоведов от «Парижа Священного» - одной из церковных столиц католического мира.
Впервые упоминание Лютеции - главного города галльского племени паризиев, - встречается в I веке до Р.Х. у Юлия Цезаря в его «Записках о Галльской войне». От этнонима «паризии» и происходит название Парижа. В середине IV века нашей эры это любимый город императора Юлиана Отступника. В средние века самой известной и почитаемой из святынь христианского Парижа стал Терновый Венец Спасителя, принесенный во Францию королем Людовиком IX Святым.
В 1239 году Людовик, прославленный король-крестоносец, человек благочестивый и богомольный, приобрел эту драгоценную святыню у «императора» Константинопольского Бодуэна II (напомним, что после захвата Константинополя там была создана крестоносцами Латинская империя, просуществовавшая с 1204 года до 1261 года). Французский король заплатил за реликвию огромную по тому времени сумму - 135 тысяч ливров.
Для Людовика IX, которого современники и потомки считали образцом христианнейшего короля, приобретение Тернового Венца открывало возможность не только удовлетворить личные религиозные чувства, но и утвердить за Францией пальму религиозного первенства среди католических королевств Европы. Вспомним, что на такое же первенство претендовала Британия со своими новозаветными святынями: Ивовой часовней - древнейшей церковью Европы, основанной Иосифом Аримафейским, Терновым Древом, проросшим из его посоха, Колодцем Грааля и другими священными древностями Летней страны (графства Сомерсет). В 1241 году Людовик купил у того же Бодуэна частицу Животворящего Креста и ряд других реликвий. Их торжественно встречали в Париже в праздник Воздвижения 14 сентября 1241 года.
На следующий год заботой короля стало создание монументального храма, в котором достойно хранились бы полученные святыни. Так родилась идея Святой Капеллы - как большого архитектурного ковчега-реликвария.
Строительство Святой Капеллы (она вошла в церковную историю, как и в путеводители по Парижу, под французским названием Сен-Шапель) продолжалось шесть лет. Устное предание называет создателем церкви мэтра Пьера де Монтрейля - лучшего зодчего в истории готического Парижа. Освящение храма состоялось 26 апреля 1248 года.
В архитектурном отношении Сен-Шапель представляет собой готический вариант каролингских дворцовых капелл IX века. Размеры здания - 36 метров в длину, 17 в ширину, при высоте более 42 метров - делают его похожим на большой драгоценный ларец.
В здании два этажа. Верхняя церковь, находящаяся на уровне королевских покоев и освященная во имя Честного Животворящего Креста Господня, предназначена была служить хранилищем святынь и домовой церковью для королевской семьи. Кажется, у этой церкви вовсе нет стен - одни окна, полностью занятые витражами. При высоте свода более 20 метров (окна занимают 15 из них) верхняя церковь оставляет впечатление волшебного светового фонаря. Совершенно теряются находящиеся внизу под окнами мраморные аркады с нишами, в том числе предназначавшиеся для королевской семьи.
Окна не только являются источником света, постоянно господствующего в Капелле, но и уникальным, самым большим в мире шедевром витражной живописи. Пятнадцать витражных окон, занимающих около 600 квадратных метров, содержат более 1000 библейских сюжетов.
Терновый Венец и другие святыни были помещены в серебряно-вызолоченном ковчеге, так называемом «Большом реликварии» два с половиной метра в длину, который стоил казне 130 тысяч ливров. Первоначально «Большой реликварий» находился над престолом, позже для него соорудили особую платформу.
В годы Великой французской революции ковчег и драгоценные оклады были переплавлены. Терновый Венец, переданный якобинцами в Кабинет древностей Национальной библиотеки, был возвращен Наполеоном архиепископу Парижскому в 1804 году. Но он не вернулся в Сен-Шапель, а хранится с тех пор в ризнице собора Парижской Богоматери.
…Значит, дальнейший наш путь лежит в знаменитый Notre-Dame de Paris. Остров Сите является сердцем исторического Парижа. В течение столетий город расширялся концентрическими кольцами вокруг острова, который оставался его административным и литургическим центром. Две тысячи лет назад здесь находилось языческое святилище. Первая христианская церковь на месте будущего собора была посвящена святому первомученику Стефану и существовала в V - VI веках.
Но мы входим в храм XII - XIII века. Это эпоха расцвета - для королевства и для готической архитектуры. Строительство нового собора было начато в 1163 году и завершено к 1345 году.
В соборе Парижской Богоматери, как нигде, может быть, еще, чувствуется первозданная энергия готического порыва, устремляющего взор и дух вперед, к алтарю, где совершается литургия. И ввысь, внушая мысль о величии и бесконечном милосердии Божием.
Скорей! Одно последнее усилье!
Но вдруг слабеешь, выходя на двор:
Готические башни, словно крылья,
Католицизм в лазури распростер.
Французская революция чуть было не уничтожила этот памятник, он был уже включен в список зданий, подлежащих сносу. Помогло его «перепосвящение» культу разума, который пытался насаждать Робеспьер в последние дни своей диктатуры. В 1804 году храм был заново освящен - специально для коронации Наполеона I - папой Пием VII.
С того же времени хранится в ризнице собора главная святыня Франции - Терновый Венец. В ризнице находятся и выполненные для него реликварии, сами по себе представляющие большую художественную ценность. Первый, сделанный сразу после передачи Венца в собор, напоминает по форме царскую державу. На треугольном основании три ангела поддерживают руками большую сферу, символизирующую разом и земной шар, и весь Божий мир, и королевскую власть. На вершине сферы - коленопреклоненная Вера, держащаяся рукой за крест. И лев, символ «колена Иудина». На кресте надпись: «Сия есть победа. Победившая мир, вера наша».
В ризнице хранится также другой реликварий, изготовленный архитектором и художником Виоле-ле-Дюком, руководившим реставрацией собора в шестидесятые годы XIX века. Он выполнен в форме средневековой королевской короны, покоящейся на массивной подставке с литыми изображениями трех царственных особ, преемственно обладавших Венцом: равноапостольной Елены, императора Латинской империи в Константинополе Бодуэна и Людовика Святого, держащего в руках доставленную в Париж святыню.
Сам Венец представляет собой сплетенный пучок терновых прутьев, без шипов, разошедшихся еще в древности по храмам и монастырям, с несколькими добавленными веточками зизифуса (ароматического растения ююба), заключенный в хрустальное, с золотой оправой, кольцо. Он обычно хранится в сейфе и не выставляется. Его выносят для поклонения верующим рыцари Гроба Господня по пятницам в течение Великого поста и в Великую Пятницу.
В ризнице содержатся и другие реликвии Людовика Святого: так называемый Палатинский крест, содержащий частицу Животворящего Древа и один из крестных гвоздей Спасителя. Гвоздь хранится внизу креста-реликвария, под стеклом, а семь частиц Животворящего Креста - в верхней части, за золотой пластиной с греческой надписью, удостоверяющей первоначальную принадлежность святыни византийскому императору Мануилу Комнину (XII век).
Одна веточка Тернового Венца находилась в соборном храме аббатства Гластонбери в Англии. Это одна из немногих реликвий, уцелевших от древних святынь Летней Страны после разрушения и осквернения аббатства в XVI веке фанатиками-протестантами. В настоящее время она находится в аббатстве Стенбрук, близ Ворчестера. Иоанн Гластонберийский положительно утверждал, что в его время святыня хранилась в Гластонбери. Как, каким конкретно путем оказалась она в Стенбруке, сказать трудно. Известно только, что реликварий, в форме Тернового Венца на серебряной подставке, и сама реликвия какое-то время существовали порознь. Но судьба распорядилась так, что в XVII веке они оба оказались в алтаре Пресвятой Богородицы в капелле Святого Розария в Лондоне. Сначала монах-бенедиктинец, отец Петр, передал в храм обретенную им святыню, а позже благочестивая женщина по имени Августина принесла реликварий. И отец Петр, и Августина происходили из западной части страны, так что, предполагают историки, реликвии могли передаваться в их семьях из поколения в поколение.
Николай Лисовой http://iliya-monastery.org/venets01.htm
