1. Понятия нравственности и догмата.
2. Связь между нравственностью и догматами.
3. Нравственная сторона некоторых догматических истин.
4. Влияние нравственной жизни на осознание догматов.
5. Достижимость нравственного идеала.Добавлено (08.07.2011, 23:31)
---------------------------------------------
"ДОГМАТЫ — ОСНОВА ХРИСТИАНСКОЙ НРАВСТВЕННОСТИ
Отче! Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина.
(Ин. 17,17).
Итак будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный.
(Мф. 5,48).
Во все времена в человеческом обществе существовали определенные правила поведения обязательные для всех его членов, причем следование этим общепринятым нормам и определяло понятие нравственности.
После нарушения праотцами заповеди о невкушении плодов с дерева познания добра и зла, их осуждения и изгнания из рая, врожденная интуитивная вера в Высшее и Всесовершенное Существо — Творца видимого мира поставила людской род перед множеством неразрешимых вопросов. Не имея возможности непосредственно постичь Бога вследствии грехопадения и помрачения своей природы, человек попытался познать и объяснить Непостижимого при помощи своего ограниченного разума.
Многие мыслители прошлого пытались объяснить происхождение мира и человека и закономерности их взаимного существования, но отсутствие, открывающихся в личном общении с Создателем, верных критериев оценки добра и зла, привело к возникновению различных, а иногда и прямо противоположных теорий.
Понятие о догмате, как о неподвергающейся сомнению бесспорной истине, отражающей, в первую очередь, внутреннее состояние человечества: “... в трудах Платона (“Государство”) “догматами” называются правила и нормы, относящиеся к понятиям справедливого и прекрасного. Цицерон именует “догматами” бесспорные философские положения. У Сенеки “догматы” — основы нравственного закона”.[1]
Прошли тысячелетия прежде чем люди обрели Знание. Воплощение и чудесное рождение обетованного Искупителя и Спасителя мира Иисуса Христа дали человечеству возможность приобщиться к совершенной, вечной и единственно верной Истине.
Спаситель мира Богочеловек Иисус Христос дал погибающему в удалении от Творца — Источника жизни и истинного знания, человеку все необходимые знания для достижения вечного блаженства. Со времени сошествия в мир Святого Духа Утешителя и рождения земной воюющей Православной Церкви, призванной духовно преобразить всю человеческую жизнь и вернуть творению потерянное Небесное Отечество, возникло догматическое учение, открывшее людям путь к нравственному совершенству и возвестившее миру на все времена “...всю волю Божию” (Деян. 20,27).
Святыми Отцами Церкви неоднократно предпринимались попытки изложить православное этическое учение, но в систематическом виде основы христианской нравственности впервые встречаются в сочинении святителя Амвросия епископа Медиоланского “De officiis ministrorum...” (Об обязанностях священнослужителей).
В апостольские времена словом “догмат” обозначалось вообще все христианское учение — догматическое и нравственное, но с развитием богословской мысли этот термин стал пониматься несколько иначе: “С IV века восточные отцы Церкви (например святой Кирилл Иерусалимский, святой Григорий Нисский, святой Иоанн Златоуст, блаженный Феодорит и др.) стали именовать “догматами” не все содержащиеся в Откровении истины, а лишь относящиеся к области веры”.[2]
Подвижники благочестия, засвидетельствовавшие возможность исполнения заповедей святой жизнью, изложили учение Сына Человеческого в доступных и понятных любому члену общества понятиях, наглядно показали связь нравственности с богословием.
В Церковь Христову — богатую сокровищницу знаний, апостолы и пророки собрали все необходимое для спасения, со временем вошли многие образованные ученые, философы, представители интеллигенции и, отказавшись от языческих заблуждений, получили возможность обрести жизнь вечную и познать Истину, делающую людей свободными от рабства греху.
Ко времени апостольского благовестия мировая культура переживала необычайный расцвет во всех внешних сферах общественных отношений, но в духовно-нравственной — находилась в глубочайшем упадке: “Современная той эпохе греческая философия стремилась построить нравственную жизнь особо, независимо от религии, и повсюду проповедовались принципы естественной нравственности, и мерой всех действий человека признавали самого человека в его естественном состоянии”.[3]
Проповедь о приблизившемся Царстве Небесном, подкрепленная необыкновенной силой воздействия на людские души, преобразила человека и раскрыла совершенство Творца и Закона, возродила забытое представление о Боге, как любящем Отце и Промыслителе мира, а не грозном Судии и Карателе.
Святая жизнь членов Церкви Христовой по заповедям Спасителя, вызывавшая ненависть общества идолопоклонников, не имеющих в себе слова Его пребывающего (Ин. 5,38), доказала высоту и чистоту христианских истин над языческими: “Нравственное учение христианства, как живое отображение в жизни христиан святейшего идеала, явленного в лице Богочеловека Господа Иисуса Христа, открывало и утверждало высоту и превосходство христианского нравственного миросозерцания”.[4]
Развитие науки и искусства, и их противоборство с Православием, позволили Церкви развить учение о творении мира и человека, раскрывшее высокие моральные принципы, опровергавшие общепринятые языческие воззрения.
Богооткровенное христианское учение о творении мира Пресвятой Троицей одним Словом из тьмы и хаоса показало глубину премудрости и любви Создателя: “Как только благой и преблагой Бог не удовольствовался созерцанием Себя Самого, но по преизбытку благости захотел, чтобы произошло нечто, что в будущем пользовалось бы Его благодеяниями и было причастно Его благости, Он приводит из небытия в бытие и творит все”.[5]
В постепенном приготовлении земли к появлении человека, в создании совершенного невидимого мира, отвечающего замыслам Творца, ясно открываются Его свойства, получившие точное и доступное для каждого верующего объяснение в православном святоотеческом учении: “Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы...”(Рим. 1,20).
С древних времен люди, обладавшие истинным знанием, пытались познать Бога для удовлетворения естественной потребности богообщения. Священное Писание открывает в доступных человеческому разуму понятиях божественные свойства, а точное их толкование встречается в трудах святых Отцов Православной Церкви.
Самобытность Создателя, вечность, неизменяемость, вездесущие, бесконечность, неизмеримость, всеведение, премудрость, разум, любовь и все известные из Откровения христианскому богословию свойства имеют прямые основания в Священном Писании, являясь высоким нравственным идеалом и целью жизни несовершенного и ограниченного человека.
Богоизбранный Израиль всегда хранил веру в Единого Творца видимого и невидимого мира, Хранителя и Покровителя маленького народа-наследника великих обетований. В полноте учение о Боге, едином по существу, но троичном в Лицах, “Единице в Троице и Троице во Единице, неслитно соединяемой и нераздельно различаемой”[6], было открыто воплотившейся второй Ипостасью — Господом Иисусом Христом.
Православное учение о Пресвятой Троице установило пределы правильного почитания Создателя, искаженные вследствии непостижимости для помраченного грехом разума богооткровенного догмата, выходящего за границы естественных представлений и философских выводов человеческой мысли о Непостижимом, сделало тварь, возлюбившую всем сердцем своим и всею душою своею, и всем разумением своим (Мф. 22. 37), Живущего во свете неприступном, законной наследницей обетований и достойной нравственного и духовного единения с Богом: “Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюся ему Сам” (Ин. 14, 21).
Знание о Божественном Триединстве, открытое Святой Церкви, стало основой православного богословия и именно этот догмат наиболее полно раскрывает христианское нравоучение и смысл существования человека: “тайна Пресвятой Троицы есть не только основа, но и высшая цель богословия, ибо, по мысли Евгария Понтийского, которую разовьет впоследствии святой Максим Исповедник, познать тайну Пресвятой Троицы в ее полноте — это значит войти в совершенное соеденение с Богом, достичь обожения своего существа, то есть войти в Божественную жизнь: в самую жизнь Пресвятой Троицы”.[7]
Совершенство Господа и Его бесконечная любовь к творению не могли остаться безучастными и допустить окончательное разрушение личности, созданной по Ее образу и подобию, и изначально наделенной высокими нравственными качествами, утвержденными на вере в Создателя видимого и невидимого мира: “При искуплении Он возвеличил образ Свой более, нежели при создании: человек не сам себе изобрел падение, как изобрел его падший ангел, — привлечен в падение завистию, обманут злом, прикрывшимся личиною добра”.[8]
Предвечный совет Пресвятой Троицы, определивший особое место совершеннейшего творения в системе мироздания, в то же время, заложил в него стремление к Творцу и явил непостижимую полноту Божественной Премудрости: “Если все чувственные твари — это отдельные части нашего видимого мира, то человек не является простой частью мира. Он — личность и в силу этого соединяет в себе все: мир видимый и невидимый”.[9]
В догматическом учении Православной Церкви личность — запечатленный в человеке образ Божий, недоступный до конца рациональному познанию и объяснению, а способность к богоуподоблению — “подобие”, дает ей возможность достичь совершенства в духовно-нравственной жизни: “Уникальная ценность человеческой личности, ее высокое достоинство и ее исключительная онтологическая привилегия, осознаваемая как ни с чем не сравнимый дар бытия, определяются фактом ее творения Богом как Высшей и Абсолютной Личностью и фактом ее обожения во Христе”.[10]
Добавлено (08.07.2011, 23:31)
---------------------------------------------
Сотворенный из праха земного, венец творения получил Божественное начало — дыхание жизни, залог своей приобщенности вечному бытию: “И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою” (Быт. 2,7). Бессмертная душа, призванная к сознательному послушанию заповедям, получила от Господа бесценный дар — свободу выбора между добром и злом.
Образ Сущего и врожденное стремление человеческого естества к личному общению с Богом уподобило творение Создателю и, обладающий по благодати частицей Божественного Духа, человек стал одухотворенной личностью: “Эта искра Божественного Духа и сообщает душе нравственное начало и свободу, то есть именно то, что обуславливает нравственное существо человека”.[11]
Православный учение о творении видимой вселенной и ее повелителя от избытка Божественной Благости и Любви наглядно показал смысл существования в мире человека, наделенного свободой и разумом — необходимыми условиями нравственной жизни: “Этот догмат показывает нам, что человек, сотворенный по образу Божию, призван стяжать подобие Божие, уподобится Богу, то есть открывает нам цель нравственной жизни”.[12]
В раю праотцы пребывали в общении с Творцом и в состоянии невинности: “И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились” (Быт. 2,25). Бог являлся праотцам и постепенно, наставляя в познании добра и зла, приготовлял их к достижению духовного совершенства и вечного блаженства: “Тот, Кто создал в начале человека, дал ему полную свободу, ограничив только одною заповедью, и обогатил его райскими радостями, желая чтобы блага эти от одного, как от первого семени перешли и на следующее потомство. Тогда свобода и богатство зависели только от исполнения закона; настоящая же бедность и рабство явились, как результат этого нарушения”.[13]
Сознательное сопротивление воле Божией и нравственная беспечность разорвали онтологическую связь человека с Богом, нарушило гармоничное личностное бытие творения, осуществлявшееся за счет преобладания божественного духовного начала над вещественным, а все полученные свойства — разум, волю и чувство,— обратило ко злу: “...греховное состояние — это есть прежде всего расстройство духовно-нравственной природы человека, порча его нравственного существа, коренное изменение внутренних его духовных свойств, нарушение единства природы человека, когда его нравственное самосознание и свободная воля склоняются и становятся подверженными к совершению актов порочащих его нравственное достоинство”.[14]
Отчуждению падших людей от Бога привело к искажению их духовной природы, эгоистичному направлению жизни, отсутствию благодати и рабству завистнику и клеветнику — сатане: “Истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха” (Ин. 8,34). Грехопадение разрушило единство сил, потребностей и способностей, направленных на стремление к высшему духовному миру, превратив существование человека, привязавшегося ко всему плотскому и нечистому, в постоянную борьбу с самим собой: “началась жизнь нездоровая, ложная, мнимая, ведущая с неумолимой необходимостью закона к смерти физической и духовной, к вечной неудовлетворенности и страданиям”.[15]
Учение Православной Церкви о нарушении праотцами заповеди о невкушении плодов с дерева познания добра и зла и появлении в мире из-за зависти диавола греха, проклятия и смерти, позволило их потомкам четко осознать катастрофические последствия добровольного удаления от Источника жизни вечной. В мир вошла телесная смерть, но Господь по своей безграничной любви обратил разделение души и тела в величайшую награду для человека, получившего возможность через временные страдания в земной жизни, войти в Царство Небесное, уготованное всем любящим Творца.
Потомство согрешивших праотцев усвоило все последствия грехопадения и мир, сотворенный прекрасным и совершенным, подвергся полному расстройству, нарушился сам порядок вещей, во всем появились зло и разлад, грозившие окончательным разрушением: “Человек бесконечно огорчил беспредельно великого в Любви и Истине своего Создателя, изменил Божественной Любви, разрушил доверие, уничтожил веру, кощунственно попрал святость Любви, заразил все существо свое неисцелимым грехом, извратил всю свою природу и природу всего, созданного для него мира”.[16]
Царь природы, полностью порабощенный грехом, потерял способность к сопротивлению злым наклонностям и желаниям, и состояние внутреннего раздвоения, раздора и угнетения, привело к разладу его душевно-психических сил и искажению нравственных начал: “В состоянии греха становится невозможным достижение нравственного совершенства и приобщение к Божественной благодати, вне которой личность не имеет доступа к духовному благу и остается непричастной к полноте бытия”.[17]
Тысячелетия хранило человечество, данное праотцам перед изгнанием из рая, обетование Божие о Спасителе и Искупителе, и вера в Него помогла им выстоять в борьбе с суровой природой и не потерять надежды на освобождение из бездны зла. От сотворения мира всемогущий Господь непрестанно оберегал Свое творение и действие Промысла после грехопадения подготовило мир к достойному принятию Спасителя.
Познавший на собственном опыте сущность зла, происходящего из греха и принесшего страдания и смерть, человек должен был осознать нравственную глубину своего падения и необходимость в Искупителе и Божественной помощи для духовного возрождения.
Воплотившаяся от Пресвятой Девы Марии вторая Ипостась Пресвятой Троицы, искупившая человечество от страшного и непростительного по существу преступления против Божественной любви и доверия, принесла Жертву любви бесконечной цены и достоинства правосудному Творцу за весь мир: “В Превечном совете Пресвятой Троицы было определено, чтобы Второе Лицо, Сын Божий, воплотившись, принял на Себя все грехи человеческие, претерпев за людей все, что требовалось Божественным Правосудием”.[18]
В Нагорной проповеди Спаситель мира, пришедший передать все слышанное от Отца (Ин. 8,26), представил во всей полноте учение, показавшее тесный и скорбный путь духовного и нравственного совершенства, возводящий в Небесное Отечество, возвестил на все времена, предвозвещенную ветхозаветными пророками, Истину: “В нравственном отношении здесь увязаны все добродетели и раскрываются начала того нравственного совершенства, которое во свей полноте явил Христос”.[19]
Слово Христа оживило забытый миром внутренний закон — совесть, изначально вложенный Творцом в каждую разумную личность и искаженный ею сознательным сопротивлением любви и благости Божией, возродило стремление к праведности, обновило и освятило ее душу божественной благодатию: “Эта работа и есть работа нравственная: поиск и приобретение неискаженных Добра, Истины и красоты, то есть подобия Богу; поиск того, что должно быть, каким должен быть человек — и человек вообще”.[20]
Потерявшему способность к непосредственному личному общению с Источником Жизни, человеку, заменившему истину Божию ложью, служащему и поклоняющемуся твари вместо Создателя (Рим. 1,25), были указаны средства для обретения утраченной возможности видеть Бога. Сошедший на землю Сын Единородный, подобно Богу Отцу, являвшемуся и наставлявшему праотцев в раю (Быт. 3,8), исполнил волю Пославшего и установил высокий нравственый идеал, преображающий тварь и делающий ее способной созерцать Невидимого Духа — чистоту сердца: “Блажени чистии сердцем, ибо они Бога узрят”(Мф. 5,8).
Слово восприняло человеческую природу с ее немощами и страданиями, обновило падшее естество, восстановило онтологическую связь творения с Богом, но, в отличии от падшего человека, осталось свято и чуждо греха, а догматическое и этическое учение, преподанное Отцом через Сына, стало единственным реальным средством достижения спасения: “Нравственная деятельность, то есть деятельность, обусловленная отношением к идее Высшего Добра и ставящая своей целью достижение Высшего Блага, — у верующего во Христа получает абсолютно истинную и непоколебимую во век опору в Богооткровенном Учении Спасителя, ибо каждое Божественное Слово Христа — есть Богооткровенные Заповеди Самого Бога, данные человечеству для его спасения от греха, зла, страдания и смерти, и введения в Царство Небесное для вечного блаженства”.[21]
Господь Иисус Христос искупил род людской от рабства диаволу ценой Собственной Крови, испытал всевозможные страдания, взошел на Голгофу и умер на Кресте, примирив творение с Создателем и, упразднив смерть, разрушил ад. Неразрушимым основанием Православной веры стало славное Воскресение поруганного и распятого Спасителя, победившего грех, проклятие и смерть и воскресившего все уверовавшее в Него человечество: ”Как во Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его”(1 Кор. 15,22).
Надежду на будущую блаженное существование в славе Царства Небесного христиане многократно засвидетельствовали миру, принимая смерть за Распятого и Вокресшего, веруя во всемогущество Божее, способное таинственным образом возродить их к вечной жизни подобно воскресению Господа Иисуса Христа (1 Петр. 1,3).
Родившаяся Церковь, освященная Святой Кровью Иисуса Христа, догматически засвидетельствовала миру исполнение ветхозаветных пророчеств, неизменно сохранила учение Богочеловека для всех верных и стала сосудом Святого Духа, по обетованию Спасителя посланного на землю после Его вознесения ко Отцу: “Своим искупительным подвигом Христос приуготовил место для домостроительства Святого Духа, и сошествие святого Духа на Апостолов в день Пятидесятницы явило миру новую реальность: реальность духовной жизни, в которой человек шествует по пути воссоединения с Богом”.[22]
Исповедание апостола Петра о Божественном достоинстве Сына Человеческого, утвержденное Самим Христом, стало догматическим и нравственным основанием созданной на земле и освященной Кровью Спасителя Церкви — духовного центра материального мира, призванной нести миру благовестие о приблизившемся Царстве Небесном и подготовить верующих в Пресвятую Троицу к жизни вечной: “Верующий в Сына имеет жизнь вечную, не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает в нем” (Ин. 3,36).
После славного вознесения Господа нашего Иисуса Христа и сошествия на землю Святого Духа Утешителя верующие, ставшие сынами Божиими по благодати (Ин. 1,12), в богоустановленных таинствах получили дары, необходимые для борьбы с смертоносным влиянием мира лежащего во зле: “В Церкви через таинства наша природа соединяется с Божественной природой в ипостаси Сына — Главы своего мистического Тела. Наше человеческое естество становится единосущным обоженному человечеству, соединенным с Личностью Христа, несмотря на то, что наша личность еще не достигла совершенства”.[23]
В купели святого Крещения рождается человек, побеждающий мир (1 Ин. 5,49), и своею жизнью подлинно новой во всех отношениях, особенно же в нравственном, наглядно доказывает истинность христианского догматического учения о невозможности достижения спасения вне Откровения, хранимого в Соборной и Апостольской Церкви.
Духовно-нравственная жизнь невозможна без благодатной помощи свыше и новое, уже не плотское, а духовное существо, стремящееся жить по заповедям Спасителя, в таинстве святой Евхаристии достигает полного единения с Богом — обожения, уподобляется Создателю, становится свободным от греха и смерти (2 Пет. 2,19).
Догматы о Церкви, возглавляемой Самим Христом, и о таинствах, открывают человечеству единственно верный путь к Истине, дают надежду с помощью постоянно пребывающего и действующего в мире Святого Духа исполнить свое предназначение и достичь Царства Небесного.
Учение, преподанное всем верующим Сыном Божиим, воплотившимся ради погибающего человека, распространенное по всей вселенной благовестническими трудами святых Апостолов и многочисленными последователями Христа, стало нерушимым основанием христианской морали: “Нравственность есть ничто, если она не есть закон, происходящий из силы, превосходящей все человеческое”.[24]
В древней Церкви на формирование христианского нравственного учения огромное влияние оказала борьба Христианства с язычеством, выступившим против ясной и простой Православной веры, противопоставив ей устоявшиеся в течение веков обычаи жизни и поведения.
Четко сформулированные догматы, непостижимые для помраченного грехом разума, охватывающие внутренние и внешние стороны человеческого существования, стали критерием оценки соответствия нравственного учения Священному Преданию и Писанию: “...Догматическое сознание органически связано со всем ходом внутренней жизни. Измените в своем догматическом сознании что-либо — и неизбежно изменится в соответствующей мере и ваш духовный облик, и вообще образ вашего духовного бытия”.[25]
Иисус Христос Своей жизнью, смертью и воскресением показал к какой высоте богоподобия призван падший человек и, по неизреченной любви упразднил бездну зла, а посланничество в мир Святого Духа Утешителя, наставляющего верных в истине и благочестии сделало Христианство единственной в мире религией, дающей человеку опытную проверку его упования.
Поврежденная человеческая природа не позволяет видеть духовно-нравственное величие и богоподобную красоту искаженной грехопадением личности, но восстановленная во Сыне Человеческом, она становится совершенной и, в соответствии с святой Божественной волей, вновь восходит в славу образа Единого Творца и Подателя жизни.
Непостижимость ограниченным разумом законов мироздания, вызванная Словом Божиим из вечности небытия разумная жизнь, подчеркивают милость Господа к человеку и служат непоколебимым основанием надежды на прощение и помилование: “Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем” (Гал. 6, 9), а точное соблюдение догматического учения Святой Православной Церкви — единственное условие познания истины и достижения спасения.
Евангельская нравственность не просто свод правил и ограничений принятых обществом верующих, а свободное стремление человеческой личности к Божественной, вхождение в духовное единение с Нею возрожденного благодатию творения — жизнь в Боге.
Догматы, лежащее в основании христианской морали, предоставляет единственно верный критерий оценки поступков и поведения разумной и свободной личности и отделение морали от вероучения разрушает душу, несмотря на научно-техническое и культурное развитие видимого мира: “Прогресс, отрицающий Бога и Христа, в конце концов становится регрессом; цивилизация завершается одичанием; свобода — деспотизмом и рабством. Совлекши с себя образ Божий, человек неминуемо совлечет — уже совлекает — с себя и образ человеческий и возревнует об образе зверином”.[26]
В единении со Христом — воплощением совершенства и чистоты в высшей степени, засвидетельствовавшим возможность исполнения заповедей Своей беспорочной жизнью, заключается основная идея всей христианской морали: “Чистое сердце, новое сердце, создаваемое Богом, созерцающее мир Божий, мир небесный, не останавливается в своем поиске праведности, но стремится к деятельному пребыванию себя и всего, что вокруг себя в этом божественном мире”.[27]
Высокий нравственный идеал, с кротостью и любовью предложенный роду человеческому Искупителем, преображающий и освящающий человека, отложившего образ жизни ветхого Адама, истлевающего в обольстительных похотях (1 Тим. 6,9), достижим в любом обществе и в любое время с помощью Божией, “ибо Иисус Христос вчера, и сегодня, и во веки Тот же” (Евр. 13,8)."
