"ЕЩЕ РАЗ О НАКАЗАНИЯХ Наталья Соколова
Социальный педагог, стажер кафедры истории педагогики СПбГУПМ
(в сокращении)
Много проблем стоит сегодня перед нами, но среди них есть особенные, которые тревожат и не дают покоя. Это проблемы нравственного и религиозного воспитания наших детей.
На Слове Божием, на Священном Писании, веками воспитывались целые поколения.
Откуда ребенку принять в свое сердце крупицу истинного добра, радости, как может он вырасти уважающим своего отца и мать, добрым и отзывчивым к людям, полезным для своего общества и государства, если он оторван от самого Источника добра, правды и любви – от Бога?
Педагогическое образование в нашей стране имеет богатые традиции, в создании которых огромная заслуга принадлежит таким православным ученым, как К.Д. Ушинский, Н.И. Пирогов и др. Но все же нужно с огорчением отметить, что нити исторического преемства с христианскими принципами подготовки учителей, существовавшие в дореволюционной России, оказались на много десятилетий прерваны.
До сего дня одним из важных вопросов педагогики является вопрос о наказании и поощрении детей. Чтобы сделать попытку разобраться в этих вопросах, необходимо определиться с терминологией. Термин, который является в некотором роде камнем преткновения: “НАКАЗЫВАТЬ”, “НАКАЗАНИЕ”. Нимало не изменившись в звучании, эти слова были в ходу и в XV веке, и позже, употребляются и сейчас. Только главный смысл их изменился существенно, причем именно в недавние времена.
Словарь В.И. Даля, запечатлевший великорусский язык на срезе чуть более вековой давности дает слово “наказание” во многих значениях: это и “совет”, и “предписание”, и “наставление”, и “приказ”, и даже просто “обучение” (хотя, конечно, тогда наказание могло быть и телесным).
В Полном церковно-славянском словаре с внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений, составленном священником магистром Г. Дьяченко, этот термин имеет следующие значения: “наставление”, “учение”, “образование”, “ученость”. Ниже приводятся производные: “наказанный – наставленный”, “наказатель – наставник – учитель”; “наказую – научаю, наставляю”; “наказ – наставление, приказание”; “наказываю – поучаю, смиряю, повергаю”.
Краткий словарь “Семейное воспитание” дает очень лаконичный вариант: “наказание – один из методов воспитания, позволяющий при необходимости продемонстрировать ребенку свое осуждение его поступков или мотивов поведения”.
В какой-то степени найти ответы на вопрос о ценностно-ориентированном воспитании и обучении, о котором в последние годы говорят все больше, помогает изучение историко-педагогического опыта.
Фундаментом русской школы всегда были понятия: образование, просвещение, воспитание, личность.
Образование – от древнерусского корня “образ”. Личность – от корня “лик”. Сами значения русских слов задают и подсказывают нам великую миссию и цель образования. Она в том, чтобы помочь человеку найти в себе и близких людях образ Божий, еще в земной жизни уподобиться Творцу и стать Личностью. Просвещение от корня “свет”, значит – высветление самого лучшего, что есть в человеке, всех его даров и талантов, просвещение всех сущностных сил и способностей. Просвещение является богопознанием и образованием. И высшее образование заключается в том, что человек познает Бога, имеет полное знание о домостроительстве нашего спасения. А воспитание – это питание не только тела и души, то есть разума и чувства, а, главное, питание духа - Духом Святым.
Можно, конечно, сказать, что эти значения полузабыты или слишком идеальны, высоки и далеки от нас. Но, как сказал мудрец, идеалы подобны звездам, они недостижимы, но по ним путешествующие определяют путь.
Сегодня все чаще нашим детям предлагают поучиться по методикам и программам западных школ.
В одном из новейших учебников педагогики (издание 1999 г.) приводится шкала факторов, влияющих на постановку целей воспитания. Требование христианских добродетелей стоит в этой шкале лишь на седьмом месте из четырнадцати. Выше оцениваются сегодня потребности общества, представления и стремления прогрессивно мыслящих людей, потребности производства, требования господствующего класса, уровень экономического развития и возможностей педагогов. Это реальность. Не идеалы.
Православная культура принадлежит к числу репрессивных – не в смысле политических репрессий, а в том смысле, что наша культура, очевидно, более ориентирована на репрессивное вытеснение низменных проявлений. В ней ярко проявляется нравственная вертикаль. Это не значит, что в России все ходили по струнке и все были святыми. Но грех здесь всегда считался грехом, а не “вариантом нормы”. Самое главное, важное для воспитания – не реальность, а идеалы: к чему детей ведут, на что ориентируют.
Детям, как Божиим цветам, нужны нежно греющее солнце, то есть любовь, нежность и ласка, но вместе с тем и влага – наставления и вразумления, а подчас и гроза – наказание. Феофан Затворник пишет: “Что же это за воспитание? Не должно, наконец, забывать смирительного и вместе самого действительного средства исправления – телесного наказания. Душа образуется через тело. Бывает зло, коего нельзя изгнать из души без уязвления тела. Отчего раны и большим полезны, тем паче малым. Любяй сына своего, участит ему раны, говорит премудрый Сирах (30, 1). Но само собою разумеется, что к такому средству нужно прибегать в случае крайней нужды”.
Священник В. Гурьев о наказании детей говорит следующее: “Наказывайте детей! Что может быть труднее, тяжелее, мучительнее для сердца? Как хотите смотрите на это, братие, а наказание детей в иных случаях, безусловно, необходимо. И апостол Павел говорит: “Всякое наказание в настоящее время не мнится радость быти, но печаль, последи же плод мирен наученым тем воздает правды” (Евр. 12, 11). Так и в Прологе, в слове от книги Премудрости о наказании чад читаем: “Внимайте, что сказано: Наказывайте детей своих, пока они молоды. Если любишь сына своего не щади жезла своего и наказывай его в юности, чтоб в старости твоей он покоил тебя. Если же в молодости не будешь наказывать его, то очень может быть, что он ожесточится и перестанет тебя слушаться”. Итак, братие, и наказание, любовью и благоразумной осторожностью растворяемое, детям полезно. Да и как же иначе? Пусть любовь ваша к детям будет не слепая, а разумная. Где можно, пожалуй, и дайте им свободу, а где нужно, там и удила на них налагайте.
Вот что говорит святитель Тихон Задонский: “Юнии не наказанные и в возраст пришедшие, суть как кони необученные и свирепеющие. Посему, христианине, люби детей своих и наказуй их. Пусть они ныне болезнуют телом, пока молоды, дабы и по себе ты не болезновал о них сердцем. Пусть они плачут от тебя, чтобы не плакал ты от них и о них. Впрочем, умеренность во всем и похвальна и потребна”.
Сестра Магдалина, монахиня Православного Свято-Предтеченского монастыря, имеет многолетний опыт общения с православными родителями и детьми. “Никогда не следует наказывать детей или угрожать им, прибегая к имени Христову; не допускайте, чтобы ребенок думал, будто бы Христос не любит его за плохое поведение или что он болеет в наказание от Господа. Мы должны быть достаточно авторитетны для ребенка сами по себе, без того, чтобы превращать Христа в полицейского, которым пугают. Дети возненавидят Христа, если, когда они заболеют (или увидят кого-то больным), будут думать, что это Он наказывает их за грех, или если когда совершают что-то плохое, будут думать, что в этот момент Он их не любит. Да это и не так: Христос любит грешников и умер за них”.
Наказание детей есть не только право родителей – это их обязанность по отношению к провинившимся детям. Вспомним, что именно за пренебрежение наказанием порочных сыновей был сам наказан Богом священник Илий (1 Цар. 3, 13).
В церковных школах средневековой Западной Европы учитель не щадил своих учеников за ошибки; жестокие телесные наказания были очень распространены. Они одобрялись церковью, которая учила, что “природа человеческая греховна” и телесные наказания способствуют спасению души, изгоняют “диавольское начало”.
Великий славянский педагог Ян Амос Каменский (1592–1670) считал, что воспитывать детей необходимо “хорошими примерами, ласковыми словами и всегда искренним благорасположением”. Он выступал против телесных наказаний детей. “Я решительно стою за то, что розги и палка, эти орудия рабства, совершенно не походящие для людей свободных, совсем не должны иметь места в школах, должны быть изгнаны из них”. Однако двойственность его сказалась и в вопросах о телесных наказаниях: он решительно отвергал их применение за плохие успехи в учебе, но сохранял их в том случае, если ученик допустил богохульство или строптивость.
Швейцарский теоретик-педагог И.Г. Песталоцци (1746–1827), которого наши историки педагогики именуют ее “отцом”, не отрицал телесного способа воздействия на провинившегося.
Большое место среди средств управления детьми немецкий педагог Иоанн Гербарт (1776–1841) отводил наказаниями, в том числе и телесным. Система различных наказаний была детально разработана Гербартом и широко применялась в немецких и русских гимназиях, французских лицеях и средних заведениях других стран.
В русской педагогике цель воспитания выводилась из трех начал: православия, самодержавия, народности. В педагогических статьях XI – XIII веков помещены советы о воспитании у детей благочестия, о почитании родителей и старших, о воспитании смирения, терпения, советы родителям держать детей построже, применяя в случае непослушания телесные наказания.
К XVI веку относится сборник наставлений относительно быта, хозяйствования и воспитания детей, принятый решением Стоглавого Собора, - “Домострой”, который представляет собой яркое свидетельство домашнего древнерусского быта. Ряд глав “Домостроя” (“Како детей своих воспитати во всяком наказании и страхе Божием”, “Како детей учити и страхом спасати” и др.) целиком посвящены воспитанию детей. В том числе, относительно педагогики, “Домострой” рекомендует воспитание детей в страхе Божием, беспрекословном повиновении старшим; говорит о суровой дисциплине, советует применять телесные наказания: “Казни сына своего от юности его, и покоит тебя на старости твою, дает красоту души твоей. И не ослабей, бья младенца: аще бо жезлом бьеши его, не умрет, но здравие будет, ты бо бья его по телу, душу его избавишь от смерти”. Но наряду с требованиями строгости и суровости по отношению к детям “Домострой” неоднократно говорит о любви к ним и заботе о них: “любяй же сына своего учащей ему ран – да проследи о нем возвеселишися”, “…а любити их беречи и страхом спасати…”. “Домострой” требует также воспитания в детях мужества, настойчивости, трудолюбия, бережливости, хозяйственности, “вежества” (вежливости).
Русский врач и педагог Н.И. Пирогов (1810 – 1881) считал одним из важнейших условий успеха в воспитании детей дисциплину. Он осуждал произвол, требовал гуманности и сердечности при поддержании дисциплины. В случае проступка ученика педагог должен внимательно учесть обстоятельства, при которых совершен проступок, беспристрастно оценить его, довести до сознания ученика его вину и справедливость назначенного за поступок наказания. В своей статье 1858 года “Нужно ли сечь детей?” Пирогов принципиально осудил телесные наказания детей и горячо доказывал, что применение розог антипедагогично, что телесные наказания уничтожают в ребенке стыд, развращают детей и должны быть отменены. Однако он не был до конца последователен в этом вопросе. В следующем, 1859 году Пирогов опубликовал циркуляр по Киевскому учебному округу “Основные начала правил о поступках и наказаниях учеников гимназий Киевского учебного округа”, в котором, принципиально отвергая розгу, считал, однако, невозможным обойтись без нее на практике и лишь советовал применять ее в гимназиях не часто и только по постановлению педагогического совета в каждом отдельном случае.
Главнейшей добродетелью, к которой испокон века приучали родители детей, является послушание, считал П.Ф. Каптерев (1849 – 1922). С его точки зрения, руководство детьми, педагогический авторитет необходимы в той мере, в какой дети неопытны, не знают окружающего мира, а потому не могут поступать разумно.
Русский педагог-народник К.Д. Ушинский, протестуя против телесных наказаний и палочной дисциплины, писал: “В старой школе дисциплина была основана на самом противоестественном начале – на страхе к учителю, раздающему награды и наказания. Этот страх принуждал детей не только к несвойственному, но и вредному для них положению: к неподвижности к классной скуке, лицемерию”.
Авторитет среди беспризорников, директор колонии для малолетних А.С. Макаренко (1888 – 1939), говоря о наказании и поощрении детей, подчеркивал: “Наказание – очень трудная вещь; оно требует от воспитателя огромного такта и осторожности, поэтому мы рекомендуем по возможности избегать применения наказаний, а стараться, прежде всего, восстановить правильный режим. И, конечно, необходимо быть терпеливым и спокойно ожидать результатов. В самом крайнем случае можно допустить некоторые виды наказаний, а именно: задержка удовольствия или развлечения; задержка карманных денег, если они выдаются; запрещение выходов к товарищам.
Обобщая вышесказанное, можно отметить, что достаточно трудно провести границу между мнениями сторонников и противников наказаний. Практически все “противники” допускали наказание в том или ином виде в критических ситуациях. А такие ситуации, как правило, случаются довольно часто. Поступки детей бывают непредсказуемы. В основном “…ошибка этих педагогов состояла в том, что они забывали и не принимали во внимание испорченности человеческой природы после грехопадения, вследствие которой она не может быть чистою, многое в ней следует исправлять, искоренять из нее зло и расстройство, произведенное грехом, а не следовать во всем этой испорченной природе”.
Будем помнить о том, что лишь любовь будет прокладывать путь к сердцу детей и не отталкивать их и при наказаниях. Если сердце ребенка не ожесточено, то детская совесть сама будет изобличать его в таких случаях. И если ребенку привить мысль о необходимости претерпеть за проступок, то он сам будет чувствовать удовлетворение, претерпев наказание. Наказание есть страдание, а страдание очищает и просветляет душу, если переносится со смирением.
Глаголь № 6, 2001
Журнал Печорского Православного педагогического общества
