Познание основ православной веры

Пятница, 29.03.2024, 02:31

Приветствую Вас Гость | RSS | Главная | Фарисейство - Форум | Регистрация | Вход

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Грехи » Гордость и тщеславие » Фарисейство
Фарисейство
КлирДата: Вторник, 23.02.2010, 17:26 | Сообщение # 1
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1293
Репутация: 0
Статус: Offline
Фарисейство – желание любоваться (гордиться) своими добрыми делами, совершаемыми в действительности.

С фарисейством связан формализм.

Формализм – желание придать видимость (внешнюю форму), которая присуща делам, считающимися добрыми, не обращая внимание на побуждения. Близко к лицемерию. О формалистах сказано: "Образ благочестия имущие, силы же его отвергшиеся".

 
КлирДата: Среда, 23.03.2011, 21:05 | Сообщение # 2
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1293
Репутация: 0
Статус: Offline
"КОГДА НАША РЕВНОСТЬ К ХРИСТИАНСКИМ ПОДВИГАМ БОГУ НЕ УГОДНА

Большей частью древа добродетелей, не основанные на животворной глубокой почве Христовых заповедей, бывают изнутри источены червем тщеславия и лицемерия. Особенно часто мы, сами того не замечая, получаем стимулы и силы для совершения видных и значительных дел от тайного желания иметь похвалу и славу от людей. Это так глубоко сидит в нас, так часто, так повсеместно встречается в людях, что можно точно сказать: редкое дело наше бывает чисто от этой фальши. И это не так легко увидеть в себе; но когда обстановка вокруг нас меняется, когда мы лишаемся той среды, в которой наши подвиги представлялись окружающим высокими, вызывали похвалу, то сразу обнаруживается, что вместе с тем резко исчезает интерес совершать эти труды. Многие это ясно замечали живя в монастыре: монастырское уединение, отсутствие мирских людей, однообразие лиц вокруг прежнего подвижника очень скоро заставляют его оставить свои особые делания. В скором времени он уже еле-еле несет самые простые послушания, тяготится и малыми трудами, с нетерпением стоит на молитве в храме и т.п.- даже на это у него нет уже сил. Но когда в обители появляются гости, множество новых лиц (например, в большие праздники - приходят богомольцы из мирян), то вдруг этот послушник сразу оживает, становится бодрым, энергичным, никакой вялости, готов переделать сто дел. В чем же причина такой перемены настроения? - Разве не в том, что мы, находясь в многолюдном обществе, постоянно напитываемся из него теми соками, энергиями, силами, которые изнутри питают и приводят в движение все это бурное человеческое море, всю эту мировую греховную деятельность людей; гордость житейская - вот из чего часто произрастает и наша ревность к подвигам, и многое другое, кажущееся совершаемым ради Бога. Как часто Сам Господь Иисус Христос предостерегал Своих учеников, всех Своих последователей - беречься этой фальши, чтоб не совершать дел благочестивых напоказ пред людьми, но втайне, пред Отцом Небесным.

Весьма поучительные рассказы встречаются в "Отечнике".

Поведал о себе авва Евстафий: живши в мире, я никогда не вкушал пищи прежде захождения солнца. Когда я сидел в лавке - книга не выходила из рук моих: рабы мои продавали и принимали товар, а я непрестанно упражнялся в чтении. По средам и пятницам я раздавал милостыню нищим. Когда начинался звон, я спешил в церковь, и никто прежде меня не приходил в нее. Когда я выходил из церкви, то приглашал с собою бывших тут убогих в дом мой, и разделяли они со мною трапезу мою. Когда я стоял в церкви на всенощном бдении, никогда не вздремнулось мне, и признавал я себя великим подвижником. Все прославляли и почитали меня... Умер сын мой: от великой скорби я впал в болезнь и едва оправился. После этого я подвизался по силе моей и не прикасался к жене моей: я жил с нею как с духовною сестрою. Когда случалось мне видеть монаха из Скита, я приглашал его в дом мой вкусить со мною хлеба. У этих монахов я расспрашивал о чудесах, совершаемых святыми старцами, - и мало-помалу пришло мне желание монашества. Жену мою я ввел в женский монастырь, а сам пошел в Скит к авве Иоанну, с которым был знаком. Он постриг меня в монашество. Имел блаженный кроме меня еще двух учеников. Все, видя меня особенно усердным в церкви, отдавали мне почтение.

Провел я в Ските около пяти месяцев, и начал очень беспокоить меня блудный бес, принося мне воспоминания не только жены моей, но и рабынь, которых я имел в дому моем. Не было мне отдыха от брани ни на час. На святого старца я смотрел как на диавола, и святые слова его казались мне уязвляющими меня стрелами. Когда я стоял в церкви на бдении, то не мог открыть глаза от сна, овладевавшего мною, так что не однажды, но несколько раз я приходил в отчаяние. Борол меня и бес чревообъядения, борол до того, что я часто брал остатки хлеба, ел и пил тайно. Что говорить много, помышления мои расположили меня выйти и бежать из Скита, направиться на восток, поместиться в таком городе, в котором никто не знает меня, там предаться любодеянию или жениться. В обуревании такими скверными и лукавыми помышлениями проведши пятнадцать месяцев, однажды, пред наступлением воскресного дня, увидел я во сне, что нахожусь в Александрии, прихожу поклониться святому апостолу Марку. Вот! внезапно встретило меня множество эфиопов. Они схватили меня и, окружив, разделились как бы на два лика. Они принесли черную змею, связали ею мои руки, а другую змею свернули в кольцо и возложили мне на шею; еще других змей положили мне на плечи, и они прицепились к ушам моим, также змеею препоясали меня. Потом привели женщин эфиопок, которых я имел некогда в доме моем, и начали они целовать меня и плевать мне в лицо. Нестерпим был для меня смрад их! Змеи начали есть ноги мои, лицо и глаза, а эфиопы, стоявшие вокруг меня, отворили уста мои и влагали в них ложкою нечто огненное, затем напоили меня горящею смолою с серой...

Когда я от всех этих видений кричал во сне, то пришли братья и разбудили меня. Я был облит слезами. Встав, я поспешил к преподобному старцу и, припав к ногам его, рассказал все по порядку. Старец объяснил значение всех виденных мною истязаний, указал причины их - мои страсти и утаиваемые помыслы. Потом сказал: знай, сын мой, что добродетели, которые ты совершал в мире, смешаны были с возношением и гордостью. Твои бдения, твое пощение, твое неупустительное -хождение в церковь, милостыни, которые ты раздавал, все это делалось под влиянием похвалы человеческой. По этой причине и диавол тогда не хотел нападать на тебя. Ныне же, увидев, что ты вооружился на него, и он восстал на тебя. Старец завещал мне всегда говорить о смущающих меня помыслах и, так наставив, отпустил. С этого времени я начал открывать мои помышления и пребывал во всяком покое [ 1 ].

В примечании к этой повести епископ Игнатий говорит:

"Подвиг иноческий основывается на истинном смирении, соединенном естественно с отвержением своего "я", причем возвеличивается пред человеком Бог, и вся надежда спасения возлагается на Бога; напротив того, подвиг мирянина, состоящий из внешних дел, естественно растит свое "я" и умаляет пред человеком Бога. По этой причине видим, что многие великие грешники, вступив в монашество, соделались великими святыми, а знаменитые подвижники мира, вступив в монашество, оказали самое умеренное преуспеяние, а некоторые и расстроились. "Надлежит исследовать, говорит св. Иоанн Лествичник, почему миряне, которые проводят жизнь в бдениях, в посте, в подвижничестве, перешедши к жизни монашеской, в это поприще душевных опытов, удаленное от человеков, оставляют свое прежнее подвижничество, растленное и притворное. Я видел многие и различного рода древа добродетелей, насажденные мирянами, напояемые тщеславием, как бы гноем из помойной ямы, при уходе за ними являтельства (совершения дел напоказ или открыто пред человеками), при утучнении земли около них похвалами; эти древа, будучи пересажены на землю пустынную, не посещаемую мирскими, не имеющую смрадной воды тщеславия, немедленно посохли. Воспитанным в неге древам несвойственно расти и приносить плод на жесткой почве иночества" (Лествица, слово 2-е).

В Константинополе жили два родных брата. Они были весьма набожны и постились много. Один из них пошел в Раифу, отвергся мира и принял монашество. По прошествии некоторого времени брат его, мирянин, захотел посетить монаха. Он пришел в Раифу и побыл с монахом некоторое время. Заметив, что монах вкушает в девятом часу (третьем пополудни), он соблазнился и сказал ему: Брат! Когда ты жил в миру, то не позволял себе вкушать прежде солнечного захождения. Монах отвечал: когда я жил в миру, то питался тщеславием, слыша похвалы от человеков: они облегчали для меня тягость подвига постного".

"Некоторый брат пришел в Хермейскую гору к авве Феодору, старцу великому по жизни и добродетелям, и сказал ему: Отец! Что мне делать? Душа моя погибает. Старец на это: почему так, сын мой? Брат отвечал: когда я проводил жизнь мирянина - много постился и упражнялся в бдениях, имел обильные слезы и умиление, ощущал в себе ревность; ныне же, когда отрекся от мира и сделался иноком, не вижу в себе ни одной добродетели.

Старец сказал ему: поверь мне, сын: то, в чем ты преуспевал в мирской жизни, преуспевал по причине гордыни и похвалы человеческой, они споспешествовали тебе, тонко действуя в тебе. Делание твое неприятно было Богу, и диавол пренебрегал тобою, не воздвигая против тебя браней и не препятствуя такому преуспеянию твоему; ныне же, видя, что ты вышел на войну против него, он вооружился против тебя. Но Богу угоднее один псалом, ныне произносимый тобою со смирением, нежели тысяча псалмов, которые ты произносил, находясь в мирской жизни.

Брат сказал на это: Отец! Ныне я вовсе не пощусь: все добродетели взяты от меня! - Старец: Брат! Довольно тебе того, что имеешь, терпи с благодарением и будет тебе благо. Но брат настаивал на своем: точно, говорил он, погибла душа моя.

Тогда старец сказал: Брат! Опасаясь, чтоб не ослабить твое смиренномудрие, я не хотел говорить тебе того, что вижу себя вынужденным сказать по причине состояния уныния, в которое ты приведен диаволом. Выслушай внимательно слова мои. Мнение твое, что имел добродетели, пребывая в мирской жизни, принадлежит к отраслям гордости: так и фарисей погубил все добрые дела свои. Теперь же, когда ты думаешь, что решительно не имеешь ни одного доброго дела, этой одной смиренной мысли уже достаточно для твоего спасения: так был оправдан и мытарь, не сделавший ни одного доброго дела. Грешный или ленивый человек, но сокрушенный или смиренный сердцем, угоднее Богу человека, делающего много добрых дел и зараженного по причине их самомнением.

Брат, услышав это, ощутил в душе своей утешение и разрешение недоумения своего. Он поклонился старцу до земли и сказал: ныне, при посредстве твоем, спасена душа моя" [ 2 ].

Все сказанное вовсе не означает, что в миру невозможно совершать истинные добродетели или что все должны идти в монастырь. Это также и не означает того, что лучше нам, чтоб не впасть в гордость и тщеславие, вообще оставить все внешние подвиги. Нет, но это должно отрезвить, должно повести к осторожности и осмотрительности: значит, среди общества человеческого так сильно действуют разные страсти, как говорит апостол: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1 Ин. 2, 16). Этим духом всегда жил мир, особенно усилились в нем эти пагубные страсти в наше время. Поэтому-то к каждому делу, которое может принести похвалу или уважение к делателю его, если оно не осолено духом смирения и самоуничижения - обязательно привьется пагубная страсть тщеславия и гордыни. Конечно, в миру также необходимо подвизаться и очень тщательно трудиться над своим внешним поведением, исполнять множество телесных добродетелей и подвигов, но необходимо все время пристально следить за сердцем - чтоб внешнее не совершалось во вред внутреннему. Для этого надо правильно расценить значение внутреннего и внешнего делания, уяснить цель того и другого, нащупать точную меру им обоим".
Архимандрит Лазарь.

О тайных недугах души

 
TimonaДата: Воскресенье, 01.05.2011, 21:22 | Сообщение # 3
Блаженны чистые сердцем
Группа: Проверенные
Сообщений: 407
Репутация: 0
Статус: Offline
"Сегодня некоторые газеты и издательства ревностно относятся к написанию приставки бес-, предпочи¬тая писать без-: безсовестный и так далее. Понимаю, что верный в малом будет верен и в большем, но тот ли это случай, когда мелочи важны?
Думаю, что это фарисейский формализм. Как в таком слу¬чае писать «небеса», - «небеза», что ли? Или часто повторя¬ющееся в молитвах слово: «чертог»,- неужели «чердок», чтобы выгнать из слова «черта»? Мне кажется, что это похоже на бой Дон Кихота с мельницами, которые он принял за великанов".
архим. Рафаил К.
 
461119Дата: Среда, 08.06.2011, 22:30 | Сообщение # 4
Блаженны, егда поносят вас
Группа: Администраторы
Сообщений: 1339
Репутация: 1
Статус: Offline
Мы служим не букве, а духу закона. Полезно почитать следующее письмо, чтоб в этом разобраться.
"1. Вы меня обвиняете в нарушении церковного устава. Ваша совесть смущается, например, тем, что я служу Литургию при открытых царских вратах... Но что ж тут такого? Разве этим умаляется или оскорбляется в целом Божественная Литургия с ее таинством св.Евхаристии? Я, например, никогда не замечал чего-либо подобного, и совесть мою никогда не смущали царские врата. Наоборот. За 22-летний период моего священства 11 лет кряду мне пришлось совершать Литургию на чердаках лагерных бараков, в сушилках, среди грязной и мокрой одежды и обуви, в шурфах и забоях, в амбулаториях и землянках. Вместо просфор и вина я часто употреблял украдкой испеченные булочки и самодельное «вино» из изюма; сосудами являлись кружка, стакан, блюдце; вместо облачения – полотенце на шее... Антиминс, царские врата, завесу и прочее просто нечем было заменить. Ектении, евхаристические молитвы и прочие молитвословия возглашались шепотом, а напевы употреблялись «вздошные» и «слезные»... Свидетельствую Вам своей иерейской совестью, что я, а также и те, кто молился и причащался со мною, - никогда в жизни не ощущали той неизглаголанной небесной радости прикосновения божественной благодати, которую все мы переживали в эти счастливейшие моменты духовного горения!

Вы отсылаете меня к авторитету епископа в отношении царских врат, но наши епископы, по примеру великих святителей и составителей чинов Божественной Литургии – Василия Великого и Иоанна Златоуста, служат точно так же как и я, т.е. при открытых вратах, ибо чин Литургии совершенно одинаков и для архиереев и для иереев. Награждать же «служением Литургии при открытых царских вратах, как великой наградой для достойнейших иереев» есть ничто иное, как произвольное архиерейское изобретение, ибо такой награды Церковь не знает. Если же, как Вы правильно замечаете, служение Литургии при открытых вратах есть «нарушение церковного устава», то как же можно награждать «нарушением устава» да еще достойнейших?! Не логичнее было бы наказывать за нарушение, а не награждать нарушением?

Если вообще строго держаться устава, то с момента произношения литургических слов «оглашении изыдите» необходимо всех удалить из храма, в том числе и Вас, ибо все наши «верные» крещеные в тысячу раз хуже и недостойнее пред Богом тех первохристианских «оглашенных», которые в этот момент удалялись из храма. И если мы не не удаляем из храма своих оглашенных, то незачем лишать их и участия в духовном лицезрении (через видимые священнодействия служителя Литургии) величайшего чуда из чудес – пресуществления Святых Даров. Примером в Этом является Сам Христос Спаситель, Который творил все чудеса открыто, воочию пред всем народом, а не тайно за дверями и завесой. Все это большинство наших верующих очень хорошо понимает своим сердцем, и я постоянно имею от них благодарность за то, что не лишаю их радости «видеть» это величайшее чудо-чудес. К счастью, таких как Вы – смущающихся этим – единицы и не более. В связи с этим хочется Вас спросить: а Всенощное богослужение Вас не смущает? Ведь и Всенощную я совершаю не по уставу. Да и не только я один. Я глубоко уверен, что вряд ли где-либо, кроме разве-что Афона, эта служба совершается по уставу. Уверен также, что Вы, ратуя за устав, никогда не присутствовали на уставной Всенощной и наверно понятия даже о ней не имеете. Однако пусть это Вас не смущает. Дело в том, что богослужебный устав это не догмат и даже не закон, а всего лишь установленный тип или образец для идеальной по объему и полноте той или иной службы или обряда. Сборник таких богослужебных образцов-типов называется типиконом, от греческого «типос» - тип, образец. Отступление от такого идеального типа-образца всегда допускается в церкви в зависимости от тех или иных обстоятельств. Такое отступление в Типиконе обячно формулируется фразой: «аще изволит настоятель». Однако чин Литургии является исключением, и отступление от этого чина в его последовательном ходе и основе не допускается. Нужно еще заметить, что составители богослужебных уставов имели в виду не приходские (мирские) храмы, а исключительно монастыри. Применительно к уставу монашеской жизни составлялись и богослужебные уставы. Вот почему в приходских храмах, ради немощности мирян, богослужебный устав в своем полном объеме практически не применяется. (~Евр. 7, 12.)

2. Вашу совесть смутило то, что я повенчал верующих людей в субботу. Осмеливаюсь смутить Вашу совесть еще больше. В 1932 г. по благословению митрополита Евлогия (а это был святитель «Божиею милостию») некий архимандрит Иоанн (позже епископ) совершил таинство бракосочетания в Великую Пятницу перед Плащаницей, а я принимал в этом участие как певец. А вот еще случай. В 1935 г. в рождественском посту, в канун Николина дня, по благословению Экзарха Вселенского патриарха митрополита Германоса двое маститых протоиереев совершили таинство бракосочетания рабов Божиих Николая и Ирины (то были я и моя супруга). Таких примеров много можно привести, но дело не в примерах, а в том, что Церковь традиционно воздерживается совершать браки в посты, в кануны праздников, сред и пятниц только потому, что это таинство, обычно, сопровождается пиром, что безусловно оскорбляет святость постов и памятных дней, а между тем таких ограничений не существует в отношении таинств крещений, которые зачастую сопровождаются такими же пирами. Однако в принципе таинство бракосочетания, как и всякое иное таинство, может быть совешено в любое время. В наших же условиях я и подобные мне предпочитаем за лучшее брать грех «оскорбления святости праздничного или постного дня» на свою совесть, нежели лишать брачующихся церковного таинства. К этому можно добавить еще следующее: Как известно, греки, дорожа церковными традициями и преданием не менее нас, русских, принявших от них Православие, не знают никаких ограничений и запретов в отношении совершения браков за исключением только Страстной седмицы, как сугубо скорбной.

3.Ваша совесть смущена тем, что я хороню самоубийц. Да, я всегда их хороню, игнорируя всякого рода лазейки и запреты, которые существуют на этот счет. Делаю это я отчасти из тех соображений, что не чувствую особой разницы между самоубийцей и тем, кого я часто отпеваю «заочно», что, кстати, повсеместно разрешено и санкционировано нашей высшей духовной властью, хотя все мы знаем, что тот или иной «заочник» может быть даже и не крещен и имеет на своей совести возможно десятки убийств и подобных преступлений, а самоубийца совершил одно только убийство над самим собой... Делаю это я и потому, что мне не дана власть судить мертвых, но вместо этого дано повеление молиться за них, по слову ап.Иакова: «Молитесь друг за друга... много может усиленная молитва праведного»... Ведь Сам Христос Спаситель сказал, что Он пришел в мир не для того чтобы судить мир, но спасать мир (Ио.3, 17). И я, как служитель Христов, не имею права судить, а только молить о спаснии. Вот я со спокойной совестью, не рассуждая о мертвых, и совершаю молитву за них, причем (заметьте!) совершаю не таинство над ними, а всего лишь молитвенный обряд или чин. И я глубоко верю, что мой «чин» обязательно доходит до благосердия милостивого и человеколюбивого Владыки жизни и смерти и безусловно помогает самоубийце, ибо у Господа все мы в долгу, все преступники, все в равном достоинстве – «раб и владыка, царь и воин, богатый и убогий» и, наверно, не делает Господь особой разницы между самоубийцей и «заочником» убийцей, которых я отпеваю... Как то мне пришлось быть свидетелем такой картинки: 3-летняя девочка перед сном молилась на коленях в кроватке: «Дай Боженька здоровья папочке, мамочке... и чтобы у нашего бедного Мурзика скорей лапка зажила» (у щенка действительно была отдавлена лапа). Один из слышавших эту молитву до слез умилился ею и уверил девочку, что Боженька обязательно сделает так, что Мурзик будет завтра же здоров, потому что Мурзик – «Божинькино созданьице и Боженька не может не любить и не жалеть Мурзика»... Самоубийца ведь тоже Божие создание!.. Мне кажется, что нужно наказывать не самоубийцу, лишая его христианского погребения, а то общество христиан, которое допустило, а может быть даже и натолкнуло человека на этот грех. Во всяком случае общество должно усиленно молиться за свою вольную или невольную жертву, а не отворачиваться от нее. В заключение приведу Вам такой эпизод: В свое время к одному Петербургскому митрополиту обратились с просьбой дать заключение по поводу возможности похоронить самоубийцу по церковному обряду. Митрополит дал такой ответ: «Если диавол поругался над телом самоубийцы, то мы не допустим, чтобы он поругался и над душой несчастного умершего».

4. Ваша совесть смущается тем, что я допускаю «неточности» в своих проповедях, «без всякой ссылки» на то или иное место священного Писания. Должен Вам здесь заметить, что наши проповедники (и я в том числе) обычно в своих устных проповедях не указывают точных и подробных источников (священных книг, глав, стихов или авторов), откуда заимствуют употребляемые тексты, как это делают, например, сектантские проповедники, а ограничиваются общими указаниями, например: «В Слове Божием сказано».., «так сказал Христос».., «апостол Павел говорит»... и т.д. Тем не менее Ваши упреки на этот счет совершенно справедливы. Но мою совесть это не смущает. По своей лености и нерадению я никогда не готовлюсь к проповеди и говорю всегда так, как Господь положит на душу, но зато я и не претендую на титул оратора или проповедника и не имею от Господа такого дарования. Вместо погони за риторскими эффектами я стараюсь говорить как можно проще, от сердца, по принципу: «речь сердца не привлечет, коль не от сердца речь течет». Пусть моя речь течет не гладко и не точно, но, благодарение Богу, за мои неточности и негладкости верующие, по простоте своего сердца, с меня не взыскивают и всегда дружно благодарят за слово. Искренно признаюсь Вам, что мое «слово» никогда не бывает приноровленным или предназначенным для тех, кто приходит в храм с целью «почтить его своим присутствием» или полюбопытствовать, покритиковать и т.д. Таких лиц я не желаю и не пытаюсь ублажать или услаждать своим «словом».

5. То, что Вы мне пишете об Оптиной пустыне и старцах, о их значении для русской православной культуры и т.д., - все это мне давно известно. Сделанный Вами вывод, что я «не чту и не признаю старцев» - скоропоспешен. Я почитаю оптинских старцев не менее Вас. Если Вы похваляетесь тем, что имели милость Божию знать кого-то из старцев, то должен Вам сказать, что и я имел милость Божию не только знать одного из них, но и быть свидетелем его необычайной, чудесной прозорливости. Приписывая мне «незнание и непонимание» старцев, Вы заключаете, что и «подвига русской православной церкви я не знаю и не понимаю». Связывая «подвиг» русской церкви со старцами, Вы как раз и обнаруживаете Ваше полное непонимание подвига Церкви и его сущности. Подхватив сказанную Вам мною реплику – «гнать всех монахов!», Вы патетически восклицаете: «На что Вы руку подняли? – на почивших праведников, на братий наших, которые только в эти годы вернулись после 15-20 лет?» Да, я «поднял руку» и буду держать ее «поднятой», но само собой разумеется не на оптинских старцев и не на почивших праведников (это и младенцу понятно), а на тех 99 % тунеядцев, чревоугодников и стяжателей в монашеских мантиях и клобуках, которые причинили и продолжают еще причинять нашей церкви огромное зло. Если Вы считаете, что я не прав, то поройтесь в нашей духовной и светской литературе конца XIX и начала XX века и Вы найдете там бесчисленные неоспоримые факты, подтверждающие правильность моих взглядов. Вся русская общественность буквально гремела нареканиями на 50-тысячную рать монахов. Справедливым основанием для этих нареканий являлся факт почти повсеместного мирского образа жизни, господствовавшего в монастырях, с их обширными землями и угодьями, доходными домами и лавками, промыслами и торговлями и т.д. и т.д. Под давлением общественности и литературы наш Синод в конце-концов принужден был приняться за реформу монастырей, но пока Синод раскачивался, судил да рядил, эту «реформу» произвела Советская власть по-своему и этим оказала большую усллугу Русской Православной Церкви, избавив ее навсегда от этого уродливого детища церкви... Так вот на что я «поднял» руку, а не на почивших праведников, как Вы думаете! Не настолько уж я «Емеля», чтобы не понимать и безрассудно порочить ту благотворнейшую роль, которую сыграло монашество и монастыри в истории нашей Церкви и государства. Это лучшие страницы во всей нашей истории. Но всему бывает конец, и нашему монашеству тоже не мог не придти конец, ибо оно к началу нашего столетия окончательно выродилось в некое паразитическое явление на церковном теле. Весьма печально, что наша высщая духовная власть, не обращая внимания на наглядные уроки истории, продолжает плодить и в наше время этот институт во всей его уродливой форме.

6. Поминая на Литургии во-всеуслышание имена живых и усопших, я не произношу всякого рода «адреса и титулы», вроде: «старец», «послушник», «приснопоминаемый», «заблудший», «на сем месте погребенный», «безымянных младенцев» и подобные им. Это дало Вам повод укорить меня во грехе «непочтения», «умаления достоинства» и т.д. в отношении поминаемых. Делаю я это конечно не по причине неуважения к ним, а потому, что не желаю безрассудно подражать тем недалеким батюшкам, которые безпрекословно идут на поводу у своих почтенных прихожан, именитых персон, щедрых благотворителей, личных благодетелей и т.д. и свячески угождают им, потворствуя их прихотям и читая с благоговением все то, что те ни напишут в поминальных записках – пусть это будет даже на перекор духу церковности. Я глубоко убежден, что подобные титулования для Господа не имеют значения и не угодны Ему, а потворствовать прихотям «именитых персон» или непониманию неграмотных старушек священнику не годится. (У Чехова на эту тему есть интересный рассказ «Панихида».) Вы называете себя в письме «сознательной» православной христианкой и с этой горделивой позиции заявляете, что Ваша совесть Вам «запрещает участвовать в умалении достоинства отцов и наставников» Ваших, «участвовать в грехе и смущаться на Литургии», а потому Вы вынуждены впредь ходить на молитву в другой храм... Хорошая же Вы «сознательная» христианка, если Ваша совесть гонит Вас прочь с Литургии, потому что священник на заупокойной ектении поминает вместо «приснопамятного старца инросхимонаха А» - просто «иеромонаха А», и из-за этого Вы осмеливаетесь называть Божественную Литургию «грехом»! Опомнитесь и побойтесь Бога! Гонит Вас из храма не совесть Ваша, а злой, капризный дух гордыни. Если Вы «сознательная», то как же Вы не можете осознать, что суть Литургии состоит не в титуловании, а в принесении бескровной Жертвы за грехи всех и вся?! Если Вы «сознательная», то как же Вы не знаете, что если священник совершает бескровную Жертву недостойно, то это ему вменяется в суд и осуждение, а Жертва совершается вместо него невидимо святыми Ангелами?! Как же Вы после этого осмеливаетесь называть Божественную Литургию «грехом»?!

7. Вы пришли ко мне на исповедь. С какой целью? - чтобы проверить мою пастырскую совесть, проэкзаменовать меня и этим самым слицемерить над таинством покаяния? Исходя из нравоучительного характера Вашего письма, в Вашем представлении я - нечто вроде Фильки, которого надо учить и наставлять уму-разуму. Пусть будет так, но ведь и у каждого Фильки есть какие-то свои понятия, убеждения, принципы... Однако мои убеждения и принципы базируются отнюдь не на капризах и легкомыслии, а на ясном понимании духа (а не буквы) нашего Православия. Чтобы Вы лучше это поняли, поясню Вам следующим образом. Вот я, например, слышал, что Вы с успехом сочиняете не только стихи и современные романы, но и акафисты. Дело, конечно, хорошее. Говорят, что некоторые архиереи в восторге от Ваших акафистов и с удовлетворением «начертывают» на них благословенные резолюции, рекомендующие употреблять эти акафисты на богослужениях. Вполне возможно, что все это именно и так, но я лично, исходя из вышеупомянутых принципов и убеждений, основанных на духе Православия, ни в коей мере не позволил бы к употреблению Ваши акафисты, ибо составление акафистов не может быть «бабьим» делом. Акафисты не есть только литературные произведения, но молитвенно-хвалебные службы Божии в честь Христа Спасителя, Богоматери и святых угодников. При совершении этих служб верующим не дозволяется сидеть (греч. «А-кафизо» - неседален) из особого внимания и уважения к ним. Исходя, очевидно, из этого, акафисты осмеливались составлять не просто писатели и поэты, а люди высокой духовной жизни, праведники, имеющие – так сказать – «велие дерзновение» ко Господу, как, например, святые Ефрем Сирин, Роман Сладкопевец, Иоанн Дамаскин и др. Заниматься же сочинением акафистов, например, от скуки, расположившись в удобном кресле или на мягком диване, да еще может быть под звуки радио-музыки, - есть по меньшей мере дерзость, порожденная лукавой гордыней!..

Прошу Вас принять все вышеизложенное мною с христианской кротостью и смирением, как и подобает принимать мирянину наставление от священника.

Мир, любовь и благодать Господа нашего Иисуса Христа да пребудет с Вами.

Протоиерей Н.Трубецкой
 
Форум » Грехи » Гордость и тщеславие » Фарисейство
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Форма входа